Елена Озерова - Я иду к тебе
Но Ника почувствовала доверие к этой маленькой женщине-лисичке и не хотела упрямиться.
Не особенно вдаваясь в свои личные переживания, она поведала историю отношений с Андресом. Света слушала очень внимательно, и в глазах ее засветилось искреннее сочувствие.
— Бедная девочка! — вздохнула она, когда Ника закончила. — Представляю, что вам пришлось пережить! Ну и что же вы собираетесь делать?
— Понимаете, — вздохнула Ника, — больше всего на свете мне хотелось бы забыть об этой истории. Не хочу больше ни видеть его, ни слышать о нем. Но Виктор правильно говорит: сейчас я ничего не могу сделать. Если я с ним расстанусь, он так и останется безнаказанным, а я этого не хочу. Да что там — «не хочу»! Я его убить готова, честное слово! — Ника задохнулась от внезапно накатившей ненависти. Действительно, если бы Андрес каким-то чудом сейчас оказался на этой кухне и у нее был бы пистолет, то рука не дрогнула бы. Света протянула руку и сочувственно погладила ее по плечу:
— Ну будет, будет…
Через минуту Ника справилась с собой и продолжила почти спокойно:
— Понимаете, ведь в предыдущем ограблении он непосредственного участия не принимал, и попробуй докажи, что он и есть главный организатор!
— Понимаю, понимаю, — согласилась Света. — Не пойман — не вор.
— Ну вот, мы и решили, что пусть все вроде бы остается по-прежнему. Я ни о чем не догадываюсь и верю, что он… Что он меня любит. — На последних словах Ника опять споткнулась. И Света снова понимающе кивнула, но ничего не сказала. Впрочем, смотрела она на Нику так ласково, что девушка приободрилась. Ника даже подумала, что так на нее могла бы смотреть мама, если бы была жива и узнала о печальных обстоятельствах дочери.
— Но жить по-прежнему вы с ним, понятно, не можете, — подытожила Света. — Поэтому нужен убедительный предлог, чтобы не ночевать дома. И что Витька придумал?
— У крестного якобы плохо с сердцем, и его отвезли в больницу. Я за ним ухаживаю.
— Что ж, неплохо. Но ведь это предлог на одну ночь, на две, ну, в крайнем случае, на три. А потом?
— За это время все должно кончиться! Завтра утром я встречаюсь с Андресом и говорю ему, что врачи запретили дяде Павлу жить одному. Неделю дядя Павел будет в больнице, а потом я перееду к нему. Разумеется, когда мы поженимся, нам придется с ним съехаться.
— Понимаю, — сказала Света, — вы заставите их действовать быстрее. У них есть неделя, даже меньше, чтобы залезть к Старцеву в квартиру. Потом дома постоянно кто-то будет. А если ваш… «друг» переедет к нему вместе с вами, он не сможет обеспечить себе подходящее алиби. А ваш дядя Павел в курсе всех этих событий?
— Конечно. Виктор с ним договорился.
— Узнаю коней ретивых, — улыбнулась Света. — Ручаюсь, что он и в больницу вашего дядю уложил. Для правдоподобия…
— Действительно, — согласилась Ника, — уложил. В отдельную палату. Кстати, дяде Павлу на самом деле не помешает обследование. Мы с Андресом должны его завтра навестить, и дядя Павел попросит нас за чем-нибудь съездить к нему домой. Виктор хочет дать Андресу возможность снять слепки с ключей.
— Подожди… — Света от волнения не заметила, как перешла на «ты», — но ведь это еще надо доказать, что именно он снял слепки!
— Ну да, — опять кивнула Ника. — Ключи будут обработаны специальным составом. Сразу после того, как мы их вернем дяде Павлу, их осмотрит специалист. Если с них сделали отпечатки — на поверхности останутся следы. Ключи держали в руках только я и Андрес. Я ничего не делала, — значит, сделал он.
— И, конечно, за ним пустят наблюдение, — добавила Света. — Да, пожалуй, так его можно поймать. План Витька придумал?
— Да. Вы действительно не сердитесь, что он меня к вам привез? В больнице ночевать неудобно, да мне и не позволят. Я должна была пожить эти дни у подруги, но неожиданно выяснилось, что…
— Слушай, а давай на «ты», — перебила ее Света. — Какие глупости ты говоришь! Да живи сколько потребуется! Между прочим, я тоже влипала во всякие ситуации, и меня выручали.
Ника недоверчиво покачала головой:
— Не в такие же…
— В похожие.
— Но вас… то есть тебя никто так беззастенчиво не использовал! — Ника прикусила губу. — Я до сих пор не понимаю, как он мог!
Света печально улыбнулась:
— Знаешь, много лет назад я тоже задавала этот вопрос — как он мог? А теперь знаю — мог! Есть люди, способные на любую подлость, и их, к сожалению, немало.
— Но как мне теперь жить, зная, что я никому не нужна?
— Милая ты моя! — Света прижала к груди Никину голову и погладила ее по волосам. — С чего ты взяла, что никому не нужна? Ошиблась раз, ошиблась другой, а на третий все будет как надо.
Ника не удержалась и всхлипнула:
— Не надо мне никакого третьего! Я не выдержу, если опять ничего не получится!
Слезы сами собой побежали по щекам, и через минуту Ника уже плакала навзрыд, уткнувшись лицом в Светино плечо: пережитое наряжение давало о себе знать. Света гладила ее по голове и ласково приговаривала:
— Знаешь поговорку — Бог любит троицу? В третий раз обязательно все будет хорошо, три вообще число счастливое. И тогда ты и думать забудешь обо всем, из-за чего тебе сейчас жить не хочется. Поверь мне, я знаю, знаю.
Ника замотала головой и громко всхлипнула:
— Как я могу теперь кому-то верить?
— Можешь, — твердо сказала Света. — Людям обязательно надо верить. Если не верить, то и жить невозможно.
— Это все только слова! Сначала Кирилл, потом Андрес — оба притворялись, оба меня бросили! Что, что во мне не так? Почему я не могу никому понравиться?
— Вероника, милая моя, все в жизни бывает периодами. Слышала, наверное, как жизнь сравнивают с зеброй? Полоска белая — полоска черная… Период невезения — период удачи. У тебя просто период невезения затянулся дольше. А это значит, что и период удач будет длинным-длинным…
Слезы принесли облегчение. Спустя какое-то время Ника стала всхлипывать реже, потом отстранилась от Светиного плеча и виновато улыбнулась сквозь слезы:
— Я тебе всю футболку проплакала…
— Ничего, — Света улыбнулась в ответ, — высохнет. Главное, что тебе легче стало. Ведь стало?
— Да.
— Ну вот и отлично. А сейчас пошли спать — уже второй час ночи. Нет, — Света бросила взгляд на часы, — даже не второй, третий.
Спустя полчаса Ника лежала в маленькой комнатке, оклеенной светло-зелеными обоями, на разложенном диване. Чистое хрустящее белье пахло лавандой и приятно холодило тело. Над диваном висел большой плакат с рекламой фильма «Плохие девчонки» и теннисная ракетка. В углу на письменном столе Ника заметила компьютер и валяющиеся вокруг него дискеты, на книжных полках вперемешку с книгами и учебниками стояли видеокассеты. Обитательнице этой комнаты явно было не больше семнадцати.
