Владислава Мека - Близкие. За чертой дозволенного...
Но я не могу забыть ее глаза, в нашу последнюю встречу. Она так быстро поверила мне. Моим словам. Ее взгляд побитого щека. Такой больной, ранимый и отчаянный. Я никак не могу его забыть. Я бросил ее, опять бросил, а обещал иное…
Ладно, проблемы надо решать по мере их наступления. Сейчас же я слушал скрежет открываемых ворот и чувствовал как кровь по венам побежала быстрей, в предвкушении свободы. Я кивнул тюремной охране на выходе. Они зеркально повторили мое движение и шагнул вперед. Вот и всё.
Я вышел.
Морозный воздух, холодный ветер и солнце бьющее яркими, но не теплыми лучами на лицо. Так меня встретила воля. Так я встретил ее. Свобода пахла свежестью и жизнью. Я ощущал, как это окутывает меня, унося годы проведенные в неволе в прошлое. И это чувство усиливалось с каждой секундой.
Встречал меня Дима Пехов. Старый товарищ. Именно он рассказывал мне о последних новостях на воле. Мы остановились у ближайшей гостиницы. Ехать в город в таком виде я не намеревался. Быстро приняв душ и побрившись нормальной бритвой, а не лезвиями, что можно было достать в колонии, я с удовольствием переоделся в захваченный для меня костюм. Я понимал, что своими действиями только оттягиваю тягостный момент встречи с Айсир… Наконец-то я могу произносить ее имя. Я поклялся себе, что пока не выйду из тюрьмы ни разу не вслух не про себя не скажу ее имени. Но теперь я могу сколько угодно повторять имя любимой сестры Айсир, Айс.
Когда Пехов остановился у моего дома я замер, не спеша выходить из машины. Дима меня и не торопил. Он вообще нравился мне этим. Своим молчанием и неторопливостью. Поэтому после ареста только его я и подпустил к себе. Он не напрягал меня.
Вдохнув поглубже, я вышел не прощаясь. Сейчас все мои мысли были заняты предстоящим разговором. Смешно, наверное, но меня не волновали проблемы в разоренном бизнесе, люди недовольные мной, даже враги и предстоящая месть, от затаенной обиды. Нет, меня волновали слова и эмоции с которыми меня встретит сестра.
Что она скажет или не скажет? Как она посмотрит? И что я сделаю в ответ? Чем объясню, ведь у меня нет оправдания. А возможно ей ни к чему мои оправдания. Возможно ,ей всё равно и она давно забыла… Хотя, письма, что Айс мне шлет… Или это просто дань вежливости? Я ведь ни одного из них так и не прочел. Я не знаю и больше не могу ждать.
Торопливо я прошел во двор, вбежал по ступенькам на крыльцо и решив, не тревожить ее звонком в двери, тем более, что ключи по-прежнему лежали в нашем тайнике, я распахнул дверь, шагнув вперед.
-Айс! - крикнул я.
Сам того не ожидая, я чувствовал, как на меня накатил прилив радости. В доме ничего не изменилось с моего отъезда, значит, Пехов не врал, Айс по-прежнему живет здесь. Из кухни послышались шаги, я замер в предвкушении встречи, которой ждал три года. Но в коридоре показалась Любовь Андреевна. Надо же, она до сих пор работает у нас. Я приятно удивлен. Вот только сдала она сильно. Теперь ее сложно было назвать пожилой женщиной.
-Денисочка, вернулся! - охнула старушка. Я подошел к ней и крепко обнял. Чувствуя знакомый запах пирогов и ромашкового чая.
-Здравствуйте Любовь Андреевна, как же я рад Вас видеть - произнес я, разжимая объятия.
-Ох, Денис, миленький, а я-то как рада! Молилась за тебя каждый день, видать не зря, Господь уберег - запричитала она.
-А где сестра моя? - не выдержал я. И заметил, как потемнело лицо старушки, она грустно вздохнула.
-Айсир, она как узнала о дате твоего освобождения, так в тот день собрала чемодан и ушла из дома. Я ее остановить пыталась ,но ты же сестру свою знаешь, никого не слушается! Вот письмо тебе оставила - засуетилась Любовь Андреевна.
Только вот, я уже ничего не слышал. Горло сдавило. Ушла… Она ушла, как услышала о моем освобождении. Заметил, старческую руку протягивающую мне письмо и быстро выхватив его, разорвал конверт. Раскрыл надвое сложенный белоснежный лист бумаги и пробежался по расплывающимся перед глазами строчкам.
‘Здравствуй, любимый.
Если читаешь это письмо, значит вернулся домой. Я очень рада, что ты наконец на свободе. Не представляешь, как я ждала этого дня. Денис, надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Прости, что не стала ждать твоего освобождения. Просто, я бы не выдержала еще раз услышать от тебя, насколько стала ненужной. Да и лучше самой уйти, чем ждать пока прогонишь.
Надеюсь, это письмо ты всё же вскроешь, в отличии от остальных. Тем более обратного адреса на нем нет. Я долго думала, что же написать? Но каждый раз, как сажусь писать ничего в голову не приходит. Знаешь, я вначале думала, что не стану уходить, буду тебя умолять оставить меня рядом. А потом поняла, что сделаю лишь хуже.
Ну ладно, хватит о лирики, теперь о важных для тебя вещах. Весь компромат, что собрал на тебя Кирилл Орлов я уничтожила. ‘Инвесторы’, которым ты задолжал не в претензии, я отдала долги с процентами. Теперь всё в твоих руках. Я больше не стану пытаться связаться с тобой или навязаться тебе. так что, не беспокойся, больше никаких писем.
Прощай, Денис.’
Это что за ерунда? Айс не могла написать такой вздор! Я не понимаю, как, как она могла такое думать?! Я опять лихорадочно прочел письмо. Боже, что же я наделал! В тот, наш последний разговор, я собрал ей, а она поверила, поверила и приняла себе в укор. Не разозлилась, как я рассчитывал, не забыла и вычеркнула меня из своей жизни, нет, она мучилась, страдала… Как я мог?
-Она не сказала куда именно ушла? - охрипшим от волнения голосом спросил я у домработницы.
-Нет, даже номер телефона мобильного сменила, еще при мне - отрапортовала та.
-А письма, ну те, что она мне отсылала, они где? - стараясь сдержаться и не начать трясти Любовь Андреевну, забегал я по комнатам.
-Да у нее на письменной столе лежали, если не сожгла. Айсир их все грозилась в камин отправить - испуганно пролепетала женщина.
Я кинулся в комнату Айс, но там было пусто, ничего, ни стола, ни софы, ни книг.
-Ой, да не туда, она же, в твоей спальне уже года три живет!
Малышка действительно жила в моей спальне. Здесь все пропиталось Айс. Ее ароматом, энергией, ее присутствием. И на письменном столе, который она перенесла из своей комнаты, лежала тоненькая пачка писем. Значит, сестра и вправду спалила большую их часть. Я быстро расправляясь с конвертами стал читать письма. И чувствовать, как до крови закусываю губы.
Она писала мне все это время о боли которую чувствовала, о любви, что не давала ей опустить руки, о надежде, благодаря которой двигалась вперед и о тоске, что селилась в нашей спальне с наступлением сумерек. И даже не слова говорили мне многое, нет, громко кричали разводы после высохших слез на листках. Она верила мне и в меня, а я ее предал, также как и все, предал и оставил.
