Ольга Егорова - Лекарство от любви – любовь
Впрочем, какое здесь может быть объяснение? В чем, собственно, смысл случившейся трагедии? В нелепом совпадении цифр или в странном пересечении судеб? Цифры – они и есть цифры, а над судьбой человек не властен. Не властен, в этом она уже не первый раз убеждается…
– Вам плохо?
Она кивнула в ответ: в самом деле ей было плохо. Соглашаться к тому же все-таки проще, чем пытаться объяснить необъяснимое.
Окинув пристальным и по-прежнему взволнованным взглядом ее лицо, он предположил:
– Сердце?
«Сердце, сердце», – кивнула Варя. Чертово сердце что-то расшалилось. Сердце – причина всех бед…
– А почему вы плачете?
Она махнула головой из стороны в сторону: «Нет, что вы, я совсем не плачу. Вам показалось, это просто дождь. Тот самый, который был вчера…»
– Тогда, может быть, «скорую» вызвать?
«Нет», – покачала она головой, продолжая эту странную игру в «глухие телефончики». Впрочем, ее молчание его ничуть не смущало, не настораживало. Его, видимо, всерьез беспокоило только одно: ее сердце, а не эта странная ее немота.
– Тогда пойдемте… Пойдемте в машину, Варя… У меня в аптечке, кажется, что-то было типа валидола или какие-то другие таблетки, не помню их названия, которые кладутся под язык…
Она стояла на месте – наверное, так и продолжала бы стоять, если бы он не догадался взять ее за руку и потянуть за собой. Она пошла – послушно, ничего другого ей не оставалось. Послушно опустилась на сиденье в салоне, так же послушно, как робот, подставила ладонь. На ладони появилась маленькая розовая таблетка, и она послушно засунула ее под язык.
– Легче?
Она послушно кивнула…
– Господи, Варя, как же вы меня напугали… И часто с вами такое случается? Варя, да скажите же что-нибудь!
Но она молчала.
Артем нахмурился и опустил взгляд, потом наклонился. Заметив лежащий на полу листок бумаги с написанными шариковой ручкой цифрами, некоторое время разглядывал его, а потом протянул Варе:
– Это ваше?
– Нет-нет. – Дар речи на секунду вернулся к ней, и она зажмурила глаза, почувствовав неприятное жжение на слизистой оболочке.
Артем повертел еще некоторое время листок в руках, а потом выбросил его в приоткрытое окно. Ветер подхватил бумажку и почти сразу бросил на землю, поняв, что в ней нет ничего интересного.
Варя открыла глаза – все было по-прежнему, а от бумажки Артем, кажется, уже успел избавиться.
– Варя, может быть, вас все-таки отвезти в больницу? Нет? Хорошо, тогда куда вас отвести? Домой?
«Нет». Она испуганно покачала головой, представив себе, что мама увидит ее в таком состоянии.
– Хорошо, тогда… Тогда я отвезу вас к себе, если вы не против…
Она была против. Больше всего ей сейчас хотелось выйти из машины и снова идти вперед. Просто идти вперед, не останавливаясь, и очнуться вечером, или ночью, или утром завтрашнего дня, или, может быть, вообще через несколько лет – где-нибудь далеко-далеко, на самом краю света, почувствовав наконец, что боль стала не такой острой. Или, если такое возможно, что боль отпустила ее совсем.
Но попытаться объяснить это Артему было бы глупо. Впрочем, она сейчас вообще не была способна кому-либо что-либо объяснять. Снова зажмурив глаза, она сжалась в комок и больше уже не отвечала ни на один вопрос – ни кивком головы, ни взглядом, ни жестом.
– Варя, мы приехали.
Шум двигателя смолк, и она поняла, что машина остановилась. Снова открыв глаза, она посмотрела в окно и увидела подъезд знакомой, расположенной в соседнем дворе девятиэтажки.
– Давайте поднимемся ко мне, у меня дома куча лекарств, знаете… Если вы, конечно, можете идти.
Она не стала возражать. Ей было уютно в этой странной, робкой, тупой покорности, она словно снимала с нее все обязательства, она обволакивала ее, скручивалась вокруг тугим и теплым защитным коконом. Она порождала отсутствие мыслей и даже притупляла чувства.
«Если вы, конечно, можете идти», – эхом донеслось до нее. Она открыла дверцу машины, вышла из салона и, пройдя несколько шагов вперед, обернулась.
В полумраке подъезда они добрались до двери. С прежней отстраненностью Варя наблюдала за тем, как Артем торопливо вставляет ключ в замочную скважину, как пляшет вокруг них черный мохнатый пес, отчего-то знакомый.
Полумрак подъезда сменился полумраком прихожей. Потом в лицо хлынул поток света, и Варя инстинктивно заслонила глаза тыльной стороной ладони – все, что угодно, только не этот ослепляющий свет… Свет снова погас, и Варя, отыскав в темноте руку Артема, благодарно сжала его пальцы.
– Проходи… Проходи в комнату, – донеслось до нее. – Проходи и садись в кресло… Вот так… Вот так, Варя… Подожди, я сейчас принесу тебе…
Она осталась одна. Кресло было мягким, удобным. Через минуту она послушно держала в руке стакан с водой, а на ладони лежала новая, на этот раз желтоватая, глянцевая таблетка.
Артем все время был рядом, не оставлял ее ни на минуту. Хотя она понятия не имела о том, сколько времени прошло с тех пор, как она оказалась здесь, в его квартире. Минута, час, а может быть, уже целые сутки? Она и не задумывалась об этом. Но таблетка, вот что удивительно, на самом деле помогла – через какое-то время она вдруг обнаружила, что утраченная способность произносить простые слова к ней вернулась, а по всему телу разлилась теплая волна спокойствия. Она ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев и почти свинцовую тяжесть век.
– Мне кажется, я засыпаю…
– Вот и хорошо, – ответил Артем и тихонько поднялся с кресла напротив. – Тогда я оставлю тебя, чтобы ты могла отдохнуть…
Варя хотела возразить, но сил уже не было. Она закрыла глаза, безвольно откинулась на спинку кресла. Пустые, пока еще ничем не заполненные коридоры сна уже стали вырисовываться перед глазами, принимая четкие очертания. Она чувствовала – еще немного, еще совсем чуть-чуть, и она заскользит по этим коридорам, и действительность перестанет быть для нее такой неизбежной, хотя бы на время такого желанного сейчас сна.
Только что-то мешало. Коридоры сна по-прежнему были пустыми, она по-прежнему стояла на пороге и никак не могла сделать первый шаг. Это состояние начинало ее тревожить, почти пугать – как будто за спиной у нее стоял кто-то и не отпускал, не давал сделать этот последний шаг в мир временного забвения…
Как будто кто-то смотрел на нее сзади.
Вздрогнув, Варя открыла глаза. Ощущение постороннего присутствия не исчезло, а только обострилось. Определенно кто-то стоял у нее за спиной и молча разглядывал…
Она обернулась.
Она обернулась, и очень удивилась тому, что увидела. Там, за спиной, никого не было. Но на стене…
