Первая люболь - Исаева Катрин
Не ценить это было бы оскорблением его светлой памяти.
Где-то в глубине души надеялась, что, как только тяжелые мысли обретут печатную форму на белоснежной плотной бумаге, меня отпустит. Планировала отдать долг совести, поставив на этом жирную точку в непростой истории нашей любви.
Не отпустило.
Чувства к Мите проросли настолько глубоко, что стали частью меня. Избавиться от них – все равно, что отрезать мизинец или разучиться дышать. Я так и не смогла смириться, продолжая каждую ночь перед сном мысленно повторять: «Митя жив».
Закончив дела на кухне, я достала телефон, несколько минут прожигая его напряженным взглядом. Богдан так и не сообщил, придет ли на презентацию. После трагедии мы с ним практически не общались. Слышала, у парня и без меня куча проблем – мать в очередной раз сорвалась, устроив пьяный дебош средь бела дня.
Она проходила лечение в клинике, а братом Мити заинтересовалась служба опеки: кто-то из соседей настучал. К счастью, Светлана Викторовна, как ангел хранитель, снова взяла все в свои руки – женщина собирала документы, чтобы стать племяннику официальным опекуном.
С приближением часа икс волнение лишь усиливалось. Я вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. Глянув в глазок, сердце сжалось, потому что моему взору предстал… Большой букет ярко-красных роз. Онемевшими пальцами повернула задвижку, ахнув, когда в квартиру ворвался Лешка, чуть не сбив меня этим веником с ног.
– Систер, поздравляю! Ты теперь звезда! – Брат закружил в объятиях, неловко чмокнув в щеку.
– Спасибо. Была б моя воля – такой славы век не видать… – Я сипло рассмеялась.
– Ой, блин… Извини. Я имел в виду…
– Все в порядке, Леш.
– Роз, ну, прости дурака! Столько времени прошло, да вы и не встречались толком. Даже не верится, что ты до сих пор его любишь…
– Прошло около четырех месяцев, – выдавила я сухо. – Разве это срок для настоящей любви? – развернувшись, я внимательно посмотрела брату в глаза.
– Систер…
– Надежда умирает последней. Слышал? – Я чересчур широко улыбнулась, поймав его сконфуженный взгляд.
В этот миг настойчивая мелодия мобильного прервала наш неловкий диалог. Покачала головой, услышав, с каким облегчением брат вздохнул. Звонила Аделина.
– Розочка, я хотела пожелать тебе удачи! Боже, так жаль, что у нас с Азатом не получится прийти! Но билеты были невозвратными. Да и вообще… – подруга, очевидно, приложила ладонь ко рту, потому что ее голос сделался тише. – У нас все только наладилось. Помнишь, я рассказывала, что Азат потерялся на несколько недель? Думала, все. А тут приехал с огромным букетом цветов. Прощения попросил. Ну, как отказать такому мачо? – Аделинка кокетливо хихикнула.
– Действительно, отказать ему трудно…
– Как только вернемся, я сразу прибегу к тебе подписывать свой экземпляр! И милая, удачи…
– Желаю вам прекрасного отдыха!
На днях Аделина с Азатом укатили в Питер. Кажется, Арабаджан наконец осознал, какую классную девчонку чуть не потерял. Хотелось верить, что в поездке чувства ребят окрепнут, вылившись в нечто серьезное. Я искренне им этого желала.
– Дочка, поторопись, мы опаздываем! – подгоняла мама, пока я лихорадочно заправляла за уши выбившиеся пряди из сделанной на скорую руку прически.
– Иду… иду… – крикнула я звенящим от волнения голосом, бросив последний взгляд в зеркало.
– Спасибо, что научил меня верить в любовь. Она сильнее всего. Даже смерти. Что бы ни случилось, ты останешься жить в моем сердце. Навсегда.
Я непроизвольно улыбнулась, почувствовав, как холодный нос черноухого Воина уткнулся мне в щиколотку. Щенок тихонько заскулил. Он обычно так делал, когда я собиралась уходить. Я внезапно поняла, что не смогу оставить его дома. Благодаря этой собаке началась пусть и короткая, но безумно счастливая часть нашей истории любви.
– Ну, куда я без своего Воина? – Потрепала шерстяную макушку, получив умиротворенный зевок в ответ.
Когда мы подъехали к «Букинисту», Елена Анатольевна уже дожидалась около запасного входа.
– Роза, презентация еще не началась, а зал уже под завязку! И люди продолжают пребывать. Почти весь тираж разошелся еще на этапе предзаказа. Это настоящий успех, девочка.
– Здорово, – пробурчала я равнодушно.
– Пойдем, лучше начнем пораньше! Чувствую, мы просидим здесь до позднего вечера…
«Любовь способна победить смерть!»
Роза Пчелкина
«Любовь способна победить смерть!»
Роза Пчелкина
«Любовь способна победить смерть!»
Роза Пчелкина
Выводила уже третий час подряд, не чувствуя пальцев, пока на душе накрапывал промозглый дождь. Столько людей пришли сегодня, одаривая словами поддержки, подарками и цветами. Неужели все это происходит со мной наяву?
Я уже перестала поднимать голову, на автомате выводя:
«Любовь способна победить смерть!»
Вдруг малыш Воин пронзительно залаял, ерзая у меня на коленях.
– Эй, тише-тише. Еще немного, и мы вернемся домой… – Я машинально почесала у него за ухом, зная, что эта нехитрая манипуляция моментально приведет щенка в чувства, однако песик залаял еще сильнее.
– А мне подпишешь? – раздался приглушенный мужской голос.
Внезапно в помещении, битком набитом людьми, установилась звенящая тишина. Я судорожно сглотнула, боясь от нее оглохнуть. В этот миг отчетливо осознала, что можно сгореть дотла, а потом воскреснуть за считаные секунды.
– Что подписать? – прохрипела я, так и не решаясь поднять голову, ведь если это очередная проекция моего воспаленного мозга, я просто сойду с ума.
– Любовь победила смерть.
Я крепко зажмурилась, а потом подняла голову и посмотрела ему в глаза. Застыв, я ощутила резкое покалывание в груди, словно меня стрелой пробило насквозь. Потрясение оказалось настолько сильным, что я забыла, как дышать. Время утратило смысл. Остался только он: Митя. Живой. Родной. Самый любимый.
– Ты вернулся навсегда?.. – еле слышно пробормотала я пересохшими губами.
– Дольше, – спокойно ответил, и в его мудрых глазах появился блеск.
Что-то в его взгляде изменилось, словно за эти месяцы он прожил несколько жизней. Сердце скукожилось, пока я смотрела на тонкую паутину мимических морщин на заостренном бледном лице. Он похудел, как спичка. Видавшая виды куртка смотрелась не с его плеча. Кожа на ладонях была истерзана красными бугорками и сухими язвами.
Митя тяжело вздохнул, по-прежнему глядя мне в глаза. Он не улыбался. Я ощущала его мощную звериную энергию, исходящую от его тела. Мои ноги стали ватными. Поясница взмокла, рот наполнился слюной.
Любимый медленно уселся передо мной на корточки, почесав собаку за ухом.
– Ну что, Воин, присматривал за хозяйкой?
И снова этот взгляд прямо в сердце: долгий, сумасшедший, пронзительный. От которого тремор в руках и мое внутреннее состояние можно было сравнить с белой горячкой.
– Господи, я не сплю?.. – Все закружилось перед глазами.
Бережное прикосновение его шершавой руки сорвало внутренний стоп-кран, заставив, наконец, поверить в реальность происходящего. Зарывшись пальцами в его отросшие жесткие волосы, я молилась, чтобы никто не видел моих слез, и тихонько шептала:
– Митя. Митенька…
– Никто нас не победит, малая, – вторил он твердо.
– Правда? – Мои губы задрожали.
– Я же тебе обещал.
От него пахло жизнью и непоколебимой мужской силой. Теплые руки гладили меня нежно, успокаивающе. Даже среди притихшей толпы вокруг никогда мне не было так спокойно и легко.
Наши ангелы победили, устроив нам персональный рай на земле.
– Почему так долго? – обиженно пробормотала я, глотая слезы.
– У Пашки сыну два года. Я слово дал, что помогу ему вернуться живым. И вот мы оба дома. – Митя чуть отодвинулся, заглядывая мне в глаза.
Он бережно взял мое лицо в ладони, принимаясь вытирать соленые дорожки. Нам так много нужно было друг другу сказать, но все слова испарились. Каждая мышца одеревенела от напряжения. Я не могла отодрать себя от стула, внезапно обнаружив, что некоторые снимают нас исподтишка.
