Соль под кожей. Том второй (СИ) - Субботина Айя

Она стоит там.

Темные длинные волосы.

Белая кожа, изрезанная сотнями осколков, красное пятно на левой половине лица, изуродованной неестественной вмятиной.

На лице Алины появляется грустная улыбка, губы шевелятся, но я ни черта не могу разобрать, что она говорит.

Невидимая сила отталкивает меня от Валерии на добрый метр. Заставляет сунуть руки в карманы брюк.

Валерия интуитивно озирается.

— Все хорошо? Ты как будто призрака увидел.

— Все ок, — говорю довольно грубо, потому что призрак Алины продолжает стоять там, как будто она хочет убедиться, что до меня действительно дошло, почему я должен держаться подальше от Лори.

Но у меня в башке уже окончательно прояснилось.

Немое кино вокруг нас с Валерией снова превратилось в обычную документалку, в которой у нас с ней абсолютно понятные роли «друзей по несчастью».

— Ну так что? Ты… кажется… хотел угостить меня местными деликатесами? — Лори, конечно, понимает, что что-то изменилось, но продолжает пытаться откатить назад, к той паузе, когда я чуть было на нее не набросился, словно голодное тупое животное.

— Я устал, — бросаю отрывисто и, не объяснив ни слова, разворачиваюсь в сторону дороги, чтобы поймать такси до острова.

— Дим, да что случилось?!

— Я забыл принять таблетки, — бессовестно вру, потому что знаю — этот аргумент точно сработает. Лори костьми ляжет, но не позволит чему-либо встать между мной и гостью разноцветных пилюль, которые «смазывают» барахлящий мотор у меня в груди.

— Ты балда, — только и говорит она, становясь рядом.

Наши руки так близко, что когда Лори случайно касается ладонью моей ладони, я одергиваюсь словно ужаленный. Она делает вид, что не замечает, но я прекрасно вижу, как напрягается ее спина и натягиваются желваки на архитектурно точеных скулах.

В машину садится первой, рядом с водителем. Просит не сильно трясти и ехать аккуратно.

А я заглядываю в телефон, где уже висят сообщения от «Алины», хотя я был уверен, что удалил бот как в аэропорту, пока мы с Валерией ждали посадку.

Алина: Я просто решила написать, что соскучилась без твоих сообщений. Надеюсь, у тебя все в порядке? У нас тут ливень и …

Я не дочитываю, закрываю сообщение и снова удаляю бот.

Проверяю, точно ли сделал это с концами, но его нигде нет.

До причала мы с Валерией доезжаем в гробовой тишине. Садимся в ложку и добираемся до наших бунгало не обмолвившись ни словом. А потом так же без единого звука разбредаемся каждый в свою ракушку.

Глава двадцать вторая: Лори

Глава двадцать вторая: Лори

Настоящее

На экране моего телефона висит голосовое сообщение от Марины.

Я только что вышла с длинного тухлого совещания и планировала сожрать целую упаковку обезболивающих в надежде, что это хоть немного притупит жуткую головную боль. После встречи с Вадимом пошли уже вторые сутки и с тех пор меня преследует жуткая, не прекращающаяся головная боль. Если бы не таблетки — я, наверное, уже загремела бы в дурку или пошла по пути Ван Гога и отрезала себе что-нибудь «ненужное».

— Валерия Дмитриевна!

Пока я кое-как перебираю ногами в сторону лифта, потому что точно не одолею два лестничных пролета вниз, меня догоняет Таня — помощница финансового директора.

— Вот, Игорь Петрович сказал, что вы забыли.

Смотрю на свой толстый ежедневник и не сразу соображаю, почему он вдруг оказался в посторонних руках. Там, конечно, нет никакой секретной информации — даже во времена наивной юности я не рисковала доверять свои мысли и планы бумаге — но там, блин, вся моя жизнь.

Быстро выхватываю блокнот, бросаю короткое «спасибо» и буквально пулей бросаюсь в пустую кабинку лифта. Но прокатиться без попутчиков все равно не судьба — ко мне присоединяется сразу вся команда из бухгалтерии, и от разлива ароматов их духов, моя голова взрывается с новой силой. Ехать всего несколько секунд, но даже они кажутся вечностью.

Наружу я вываливаюсь буквально как в сцене из дешевого фильма, где плохонькая актриса изображает рвотные позывы. Опираюсь рукой на стену и вот так, не обращая внимания на окружающих, добираюсь до женского туалета. До конца рабочего дня еще часа три, ноя была здесь раз десять — умывалась холодной водой в надежде прийти в чувство. Это помогло, жаль только, что ровно на десять минут. Но стоит войти внутрь, как от резкого химозного запаха освежителя воздуха вой желудок сдается. Я едва успеваю спрятаться в кабинке, прежде чем меня несколько раз выворачивает наружу.

Да блин.

Внутренности как будто подпрыгивают к самому кончику языка, но когда рвать становится нечем, я просто обессиленно сажусь на крышку унитаза и пытаюсь справится с головокружением.

— Эй, Маш?! — слышу женский голос, и еще чьи-то шаги. Далеко, видимо, около стойки с раковинами. — Это тебя там так ребенком тошнит, наша ты дважды беременная.

Понятия не имею, о какой Маше идет речь, но мне точно не надо, что мою рвоту тут же растиражировали как «скорое пополнение в семействе Большого Босса». Поэтому, зажав рот рукой, издаю невнятное мыгуканье, и на всякий случай проверяю, заперлась ли изнутри. Кажется, порядок.

— Этот день вообще когда-нибудь кончится? — говорит другой женский голос, в котором я узнаю писклявые нотки личной помощницы Андрея. — Еще и эти новости ужасные.

— Да уж, а еще говорят, что богатые живут до ста лет.

— Ужас просто. Кто бы мог подумать. Бррр! — Помощница Андрея издает звук отряхивающейся от грязи собаки. — Это к нам теперь полиция придет? Как думаешь?

— А мы к этой истории каким боком? Ты Регину вообще хоть раз в живую видела?

— Неа.

— Ну вот, с нас какой спрос?

Они говорят о Регине и полиции? Мне же не показалось?

Вчера мне было настолько плохо, что я сделала то, чего в моей карьере, кажется, не было вообще ни разу — осталась дома. Позвонила в офис и на правах важной птицы сказала, что меня не будет, а секретарше перепоручила разобрать все мои рабочие вопросы на другие дни. Напилась таблеток и буквально сутки проспала, вытаскивая задницу из постели только чтобы сходить в туалет и влить в себя необходимы для жизнедеятельности минимум воды. И снова засыпала.

И, кажется, по закону подлости именно вчера случилось что-то хреновое.

— И вообще — какая полиция? — продолжает одна из сплетниц. — Это же авария.

— Ну да, — неуверенно говорит писклявая помощница Андрея. — Но это все как-то… странно.

— Что странного в том, что люди попадают в аварии? Или, типа, богатеньких боженька в лобик поцеловал и с ними ничего плохого не может случится?

Регина попала в аварию.

Я аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, достаю телефон и быстро гуглю имя жены старого борова. И на меня тут же вываливается тонна новостей с громкими заголовками о том, что вчера, около двадцати двух ноль-ноль Регина Завольская не справилась с управлением и ее автомобиль, пролетев не меньше десятка метров по скользкому шоссе, влетел в бетонное заграждение. От полученных травм Регина скончалась на месте.

Понятия не имею, почему зацикливаюсь на словосочетании «скользкое шоссе». Вчера был дождь? До этого несколько недель с неба не упало ни капли — странная «сухость» для конца октября. Такая же странность как и то, что Регина вздумала кататься на десять часу вечера в ливень, на шестом месяце беременности. Я не знала ее достаточно хорошо, но одно знаю наверняка — Регина была стервой, любила деньги и ненавидела садиться за руль.

— Эй, Машка, ты там еще не уплыла по трубам из этой кабалы?! — кричит подружайка, и я не придумываю ничего лучше, чем издать еще парочку рвотных звуков. — Фу, блин!

— Я слышала, что она была того… — Писклявый голос становится тихим почти до едва различимого шепота.

— Что «того»? Нормально можешь сказать?

— Ну типа она была наркоманка.

— Ты с башкой вообще дружишь? На ее-то сроке?