На зависть Идолам (ЛП) - Станич К.М.

Я стону, когда Зак посасывает мою нижнюю губу, легчайшее прикосновение щетины на его лице щекочет меня, когда он двигает ртом вдоль линии моей челюсти и вниз по горлу, уделяя особое внимание учащённому биению моего пульса. Между моими бёдрами я чувствую, как он твердеет в своих джинсах, его куртка плавает у меня на плечах, украшенная как знаками университетского футбола, так и лёгкой атлетики.

Он задирает моё платье вверх по ногам и обхватывает мою попку.

— Давай вернёмся в академию, — шепчет он, притягивая меня к себе. Это так приятно, что я не хочу останавливаться. Но он прав. Я не готова заниматься сексом в спортивной машине рядом с озером. Это немного новый уровень для такого новичка, как я.

— Хорошо, — отвечаю я дрожащим голосом, уже задаваясь вопросом, не сошла ли я с ума.

У меня был секс всего дважды, и ещё полтора месяца назад я была девственницей.

Я действительно собираюсь пойти домой со вторым парнем?

Я спрашиваю себя, почему это так важно. Я забочусь о Криде, и я забочусь о Заке. Если бы прямо сейчас к моей голове был приставлен пистолет, я не уверена, что смогла бы выбрать между ними, так что плохого в том, чтобы вернуться в его общежитие? Я… люблю его.

Моё тело обдаёт жаром, и я открываю дверцу, позволяя Заку вылезти, чтобы он мог сесть на водительское сиденье. Я не рассказываю ему о мысли, которая только что пришла мне в голову. Я даже не думаю об этом.

С сексом… Я справлюсь.

Но я не уверена, готова ли я ко всему остальному.

Мы с Заком молча стоим в лифте в Третьей башне, он скрестил руки на широкой груди, его брюки, гм, оттопыриваются в определённом особом месте. Он поднимает глаза к потолку и выдыхает, а я не могу удержаться от хихиканья.

— Что? — спрашивает он, приподнимая бровь. Он выглядит почти таким же нервным, как и я.

— Просто… мы. — Я поднимаю голову и на мгновение прикусываю губу, искоса поглядывая на своё отражение в зеркальной стене. Я с трудом узнаю себя с этими короткими золотисто-розовыми волосами. Единственным повреждением от атаки Гарпий было то, что они стали немного короче по бокам, чем были раньше. Миранда всё это вычистила, чтобы не было никаких неровных пятен, и я должна сказать, что, честно говоря, это выглядит даже лучше, чем раньше. — Я и ты. Мы так нервничаем.

Затем он смеётся и проводит большой ладонью по лицу.

— Это правда, — признает он, когда дверь открывается и мы выходим в холл. Я с тревогой жду, пока Зак отпирает дверь в своё общежитие и отходит в сторону, чтобы я могла войти. Он не утруждает себя включением света, вместо этого подходит к окну гостиной и раздвигает занавески. Солнце опускается за горизонт, но здесь всё ещё достаточно оранжево-золотого света, чтобы всё видеть.

— Ты… ты ведь не девственник, правда? — спрашиваю я шёпотом, задаваясь вопросом с небольшим уколом ревности, что могло бы случиться, если бы он не ушёл от меня в средней школе, если бы он остался рядом и наши отношения расцвели из семян того первого поцелуя. С другой стороны, может быть, он не был готов? Может быть, это было не так?

— Н-нет. — Зак замолкает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, резко выдыхая. — Но я чист. Я…

Он коротко хмурится и направляется в кухонную зону, берёт с каменной столешницы папку из плотной бумаги и протягивает её мне. — Зейд и Тристан услышали, как я говорил о проведении тестов, и они, блядь, скопировали меня.

— О, так ты подумал об этом первым? — поддразниваю я, открывая папку и просматривая страницы внутри. Мои щёки вспыхивают, когда я закрываю её и возвращаю обратно. Всё это так по-взрослому. То, что произошло между мной и Кридом, было немного… запутаннее.

— Вроде того, — поддразнивает Зак, отбрасывая папку в сторону и делая шаг вперёд. Он кладёт руки по обе стороны от моих бёдер и прижимает меня к стойке своим телом. Его спортивный запах витает вокруг меня, как афродизиак, который побуждает меня к смелости. — Есть ли ещё что-нибудь, о чём ты хотела бы знать… какие-нибудь бывшие подружки? Потому что я хочу сказать это только один раз, а потом двигаться дальше. К чёрту их всех. Они ничто по сравнению с тобой.

— Не унижай так других женщин, — шепчу я, с трудом сглатывая. — Говорить такие вещи, как «ты не такая, как другие девушки» — это инструмент патриархата. На самом деле, знаешь ли ты, что в 1920-х годах…

— О, чёрт возьми, да, продолжай говорить об истории и политике, — бормочет Зак, прижимаясь ко мне бёдрами, так что я чувствую его стояк сквозь джинсы. — Это чертовски сексуально.

— Лжец, — шепчу я, но затем он наклоняется и берёт мою руку, кладя её себе на промежность. Его глаза расплавляются, когда я поднимаю взгляд и смотрю в них.

— Тебе кажется, что это ложь? — спрашивает он, и я чуть не убегаю в ванную, чтобы завизжать. Несколько раз в этом году я просыпалась, оглядывалась вокруг и задавалась вопросом, чья это жизнь. Это нереально.

— Со сколькими девушками ты переспал? — спрашиваю я, и Зак замолкает, как будто ему нужно на мгновение задуматься.

— Пять.

Я съёживаюсь, а он пожимает своими широкими плечами.

— Прежде чем всё это закончится, у тебя за плечами, возможно, будет пять парней, Марни. — Он обхватывает ладонями моё лицо и проводит большим пальцем по подбородку. Хотя он прав. На каком моральном возвышении я должен стоять и судить его? Что вообще такое мораль? И действительно ли это тот спор, который я хочу вести сама с собой, пока моя рука обхватывает промежность Зака Брукса? Нет. Нет. Определённо нет. — Что-нибудь ещё? Имена? Обстоятельства?

— Нет. — Я яростно качаю головой. — Нет, этого достаточно. Спасибо тебе.

— Могу я теперь сосредоточиться на том, чтобы заняться с тобой любовью? — спрашивает он, и моё лицо вспыхивает.

— Заняться любовью? — вскрикиваю я, когда Зак подхватывает меня на свои мускулистые руки и несёт в свою спальню. Он раздвигает шторы, чтобы мы могли полюбоваться закатом, а затем сбрасывает рубашку. Его тело — это долбаная страна чудес. Широкие плечи, тонкая талия, эти идеальные V-образные мышцы на бёдрах. У меня практически текут слюнки, когда я смотрю на него. Единственное, от чего я не большой фанат, — это татуировка бесконечности на его правом бедре.

— Занимаемся любовью, Марни. Я говорил тебе раньше и повторю это снова. Я, чёрт возьми, не стыжусь этого. Я люблю тебя.

— Прекрати, Зак, — шепчу я, но у него, похоже, нет никакого намерения делать это. Он скидывает свои ботинки и носки, а затем стаскивает с меня балетки и швыряет их об стену. Свою куртку Леттермара он оставляет на мне.

— Почему тебе так трудно это принять? — спрашивает он, заползая на кровать и замирая надо мной на четвереньках. Его карие глаза такие глубокие, что мне кажется, я могла бы упасть в них и кувыркаться вечно. — Ты достойна моей любви и ещё кое-чего. Иногда я задаюсь вопросом, не пытается ли вселенная преподать мне урок, подарив тебе так много чёртовых бойфрендов. Меня недостаточно. Ты заслуживаешь всего этого.

— Зак.

Я кладу руки по обе стороны от его лица, и он наклоняется, чтобы поцеловать, пробуя мой рот на вкус медленными, лёгкими движениями, осторожно устраиваясь на мне сверху, так что наши тела сливаются воедино. Его пальцы задирают мне платье точно так же, как он делал это в машине, но на этот раз вокруг никого нет, чтобы увидеть это.

Он находит мои трусики и затем отстраняется, со стоном отрываясь от моего рта.

— Ты чертовски хороша на вкус, — шепчет Зак, стягивая розовые трусики с рисунком в виде сердечек и швыряя их на пол. Нежно, бережно он раздвигает мои колени, и моё сердце бешено колотится. Было темно, когда мы с Кридом занимались сексом. Здесь определённо не темно. Сначала мысль о том, что Зак смотрит на меня, выводит меня из себя. — Ты прекрасна, Марни. Каждая частичка тебя.

Я дрожу, когда Зак двигается вперёд, устраиваясь между моими бёдрами и пробуя меня на вкус совершенно по-другому, чем раньше.

Мои глаза наполняются слезами, и я откидываю голову на подушки, дыша так, словно пробегаю марафон, и позволяя ощущениям рта и языка Зака овладеть мной. Это так приятно, что в конце концов я зарываюсь пальцами в его волосы шоколадного цвета и цепляюсь за них изо всех сил. Он хмыкает, но не останавливается, пока я не начинаю дрожать, моё тело восстаёт против волн удовольствия.