Песнь лезвия конька (СИ) - "EvgenyaTrofims"

— Объяснись.

Перед ней был самый настоящий главный тренер ведущего штаба страны. Молодой, красивый, нежный… не сейчас. Мрачный и готовый на всё, чтобы выяснить правду.

— Просто слабость, ничего страшного, — звучало неубедительно и в прямом смысле слабо.

В голове Ушакова складывалось 2 и 2. Он приподнял бровь, требовательно всматриваясь в девушку. Она жила в отдельном номере с девочками, как и полагается. За её питанием никто не следил. Собственно, вывод напрашивается самостоятельно.

— Когда ты в последний раз ела?

Катя вздрогнула. Он попал прямо в точку. Но, ответ на этот вопрос его явно не удовлетворит. И врать не хотелось, ведь он всегда каким-то магическим образом чувствует ложь. Педагог, все-таки.

— Я не голодная, все нормально, — Катя попыталась встать, но Ушаков практически силой заставил её сесть назад, сжимая руку.

Его глаза тут же изменились. Он резко закатил рукав кофты спортсменки. Губы сжались до побеления, а сердце Кати ушло в пятки. Денис держал руку, на которой отчетливо виднелись кости. Катя снова весит меньше сорока трех. Эта отметка была хорошо известна Денису, так как именно за ней Катя начинала терять сознание. Как же он мог не доглядеть?..

— Ты снимаешься. Всё. Доигралась, — очень сурово произнёс Денис, хмуря брови и больше не смотря в сторону Кати, — собирайся и живо в буфет. Я скажу, что ты снимаешься.

— Нет!

— Надо было думать раньше, — Ушаков повернулся и посмотрел такими разочарованными глазами, что Кате и правда стало стыдно, — Я думал, тебе можно доверять.

— Можно, пожалуйста, не снимай меня!

Она совсем забыла о предосторожности и выкрикнула ему на «ты». Благо, услышал только Роман, любопытно поднявший брови. Денис кинул такой взгляд, что у второго тренера вопросы отпали, и повернулся к Кате.

— Ты убьешься на льду. От тебя сейчас одни кости! Ничем ты себе на этом Чемпионате России не поможешь. Чем ты думала, когда ограничивала себя в еде после гриппа? А я ещё доверчивый мальчик разрешал тебе тренироваться. Идиот, — всё было сказано на обычной громкости, но таким тоном… Даже Даша обернулась, сочувствующе смотря на Катю.

— Я всё сделаю. Дайте шанс…

Шанс. Дать шанс очередной сумасбродной Панкратовой. Он всегда давал шансы Тимуру. Но, это потому, что тот парень. Сильный парень, и телом, и волей. А хрупкая девушка, которая сейчас перед ним, не славится ни тем, ни тем.

Только шанс он ей всё равно даст.

Потому что влюблен.

— Последний шанс. Если ты ещё раз перестаешь есть, ты вылетаешь из штаба.

Блефует, потому что это не сделает. Но, если она еще раз перестанет есть, он сам вылетит из штаба. Потому что сляжет с инфарктом. Две главные женщины в его жизни на данный момент находятся на грани здорового человека. Хотя, судя по Кате, на грани живого. Потому что она совсем никакая. Эта тонюсенькая рука… Как он вообще мог не заметить?!

Корить себя долго времени не было. На лёд должны были пригласить первую разминку. В ней предстоит катать пока что только Ярославе, но до Кати не так далеко. Остаётся только молиться.

Яся выходила на лёд после Лады Плотниковой, воспитанницы команды Анисимовой. Тоже очень сильного штаба, поэтому Лада получила приличные 71.35, откатав без падений.

Волнения не было. Было чувство, что пришло время сделать что-то великое и доказать всем, что ты не бездарная фигуристка.

— Ярослава Калинина!

Её представили и мир вокруг затянулся пеленой. Её двигало только желание признания. Ну, не совсем. Ещё желание показать своё новое платье-трансформер, превращающееся посередине программы из нежно-голубого в чёрное. Его сшили практически два дня назад и Ярослава всего пару раз попробовала его раскрыть. Один удачно, другой не очень. Хорошо было то, что прыгать в нём учиться не нужно было, даже многослойность не утяжеляла наряд. Портная отлично знала, что делает, создавая это платье.

Яся первая из сборной представит свою короткую программу на этом льду. На плечах большая ответственность.

И безумно красивая Lacrimosa в исполнении David Garret, которая проникала в сердце каждого, кто посмотрит на эту программу.

Нужно было уже начинать.

Выдох.

С первой же нотой музыки создавалось впечатление легкости и утонченности, которой Яся полностью соответствовала. Даже не скажешь, что она сестра Даши, которая через несколько фигуристок придёт разрывать этот лёд.

Первый прыжок был практически моментально, и этим прыжком должен стать тройной аксель. Не совсем стабильный, недавно восстановленный, но оправданный в своём риске.

Заход…

Тройной аксель!

Упала уже на выезде, когда казалось, что всё идёт хорошо. Ногу занесло и Яся не смогла справиться с этим, послушно завалилась на бок.

Варвара Михайловна зажмурилась, смотря на это ужасное падение. Выглядело болезненно и, наверняка, так и было. Девушка быстро вскочила, но на лице успело промелькнуть разочарование. Падать в этом месте было совсем неудобно, потому что танцевальная дорожка начиналась без пауз. А для фирменного элемента просто необходима была скорость.

В это время в тренировочном зале девушки готовились к своим прокатам во второй разминке. Даша разминала руки, Катя жевала какой-то протеиновый батончик, который ей пихнули в руки.

— Привет, девочки… — к ним, неловко сжимая руки, подошла одна из фигуристок, которая каталась в их разминке, — Можно, пожалуйста… автограф взять и сфотографироваться? Извините, если я вас отвлекаю.

Катя тут же улыбнулась, заворачивая свой батончик и откладывая его в сторону. Девочка не мешкая протянула ей блокнот и ручку. На бумаге осталась красивая подпись Екатерины Панкратовой, похожая на сердечко.

— Спасибо тебе огромное! — глаза девочки зажглись, она тут же прижала блокнот к себе, — А Даша?..

— Даш! — Катя махнула рукой, показывая, что девушке нужно снять наушники, — Распишись, пожалуйста.

— А. Да, — Даша была несколько удивлена такой просьбой, но все же подошла. И только сейчас услышала, как её сестра приземлилась с прыжка под овации. Черт, теперь будет волноваться.

Тройной флип был приземлен на льду.

— А ты у нас… Варя Анисимова? — пришлось немного поднапрячь память, но это стоило того. Девочка довольно закивала, улыбаясь во весь рот, — Ну хорошо, Варя. Держи.

Блокнот вернулся в руки к Варваре Анисимовой. Старшей дочери главного тренера команды Анисимовой, в свои тринадцать уже владеющая четверным риттбергером.

А на льду происходило перевоплощение с платьем. Застежка легко выскользнула из рук и тело Ярославы теперь облегало черное платье. Получилось все лучшим образом. Дальше музыка становилась быстрее и агрессивнее, но нужно было не забыть про лутц-тулуп в конце.

Или же…

Тройной лутц.

Тройной риттбергер.

Сделано!

— Куда ты… блин! — это были эмоции Романа, который практически выставил руку, показывая на Ясю, — Преротейшн у неё в пол оборота, блин.

Судей этот факт волновал несколько меньше, чем Романа. Поэтому, элемент отправился на плюсовые GOE. А Яся надеялась, что этот лутц-ритт её спасет после падения с тройного акселя. Ведь в произвольной она тоже не сможет нагнать достаточно баллов, если девочки будут катать чисто.

Два последних вращения, одно из которых невероятной красоты заклон с бильманом… И Ярослава Калинина заканчивает свой прокат.

Идея с платьем в будущем будет высоко оценена фанатами. Этот прокат будут пересматривать многие годы, называя его величайшим и самым компонентным в истории фигурного катания. Но это потом, и Яся ещё этого не знает. А эмоции накрывают настолько, что ничего, кроме как сесть на лёд и уткнуться в ладони, она не может.

Это не было слезами печали. Упала с трикселя, да, но раскисать рано. Это не было слезами восторга и облегчения. Это были просто слёзы, которые лились и не желали останавливаться.

Встать пришлось только тогда, когда ноги достаточно замерзли.

— Ну-ну, чего ты, — Варвара Михайловна обнимала её совсем как маленькую, баюкая в руках, — Ничего страшного, все ещё будет. Произвольная впереди.