Айрис Джоансен - Поцелуй над пропастью
— Я волнуюсь. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы все поскорее закончилось. — Галло снова закрыл глаза. — Но я чувствую, что мы поступаем правильно. — Он не стал говорить о том, что чувство это нарастает и крепнет.
«Остановись. Отдохни. Поспи».
— А вот я ничего не чувствую.
— Поэтому ты на взводе и вот-вот взорвешься.
— Я не на взводе. И я бы… — Кэтрин не договорила, потому что он вдруг привлек ее к себе, и она уткнулась щекой в его плечо. — Что ты делаешь…
Галло и сам не знал. Просто поддался импульсу.
— Ничего предосудительного, — солгал он, потому что реакция последовала незамедлительно. «Блокируй ее. Сейчас не время».
Он ощущал приближение чего-то еще, гораздо более важного.
Так откуда же эта мысль?
«Остановись. Отдохни. Поспи».
— Расслабься. Я просто хочу обнять тебя.
Сначала она сопротивлялась, но потом напряжение вдруг спало, и их тела словно бы слились.
Его бросило в жар.
Нет, не сейчас.
— Зачем, Галло? — прошептала Кэтрин.
— Не знаю. Просто хочу обнять тебя. Хочу, чтобы ты успокоилась… чтобы была со мной. — Он погладил ее по волосам. — Ты так хорошо пахнешь.
— По-моему, ты немного сумасшедший, Галло.
— Мне это уже говорили.
— Не помню, чтобы кто-то хотел просто обнимать меня.
— Принимая во внимание тот факт, что ты крайне соблазнительна, такое может больше не повториться.
— Для тебя это важно? — спросила Кэтрин после паузы.
— Важно.
Она пожала плечами.
— Не понимаю, но… ладно.
— Даже если ты считаешь меня немножко тронутым.
— Всякое бывает.
— Закрой глаза.
— Закрыла.
Он почувствовал, как она расслабилась.
— Сорок пять минут, Кэтрин.
— Ты это уже говорил.
Она притихла, и он замер. Желание ушло. Галло чувствовал ее силу, но не беспокойство. Так и должно быть. Он понял это инстинктивно.
И теперь можно продолжать…
Темно. Жарко. Запах пота. Его собственного пота. Он открыл глаза и увидел наручники, которыми был прикован к стене, и грязную солому на каменном полу.
Сердце испуганно встрепенулось.
Он вспомнил, где находится.
Камера. Тюрьма. Северная Корея.
Боль.
— Мне так жаль. Боль пройдет. Я никогда раньше не делала этого, и у меня не очень хорошо получается. Я застала тебя не в самое лучшее время.
Бонни. В джинсах и маечке с изображением Багза Банни. Свет вливался в темную камеру через зарешеченное окно, и ее рыжие кудряшки отливали огнем. Она сидела рядом с ним. Как всегда на протяжении тех семи лет, что приходила к нему в тюрьму.
Боль вдруг ушла.
Девочка улыбнулась.
— Я же говорила. Здесь плохо пахнет. Могу и запах убрать.
— А я уж подумал… Господи, я подумал, что выбрался отсюда.
— Так и есть. Извини. Это недолго. — Бонни уже не улыбалась. — Я не хотела возвращать тебя сюда, но в этом месте наша связь самая сильная, а мне было нужно поговорить с тобой. Это только сон. То время давно прошло. Это — сон.
Он глубоко вздохнул. Паника отступила.
— А может, то время было сном, а это — реальность?
Она улыбнулась.
— Я обещаю тебе.
Покой. Любовь. Бонни.
Сон, всего лишь сон. Камера, тюрьма… Кошмарная тьма уже рассеивалась, таяла под лучами света. Ему казалось, он слышит ту песенку, что она пела ему в той вонючей дыре.
— Я думал, что убил тебя. Это ведь не так, правда?
— Нет. Я пыталась тебе сказать, но ты не слушал. Я не могла к тебе пробиться. — Она улыбнулась. — Ты хотел только одного: спрыгнуть с обрыва в озеро.
— Но ты не позволила.
— Нет, это не тот путь. Так все только запутывается. — Бонни прислонилась к стене, обвела взглядом камеру и прошептала: — Ужасное место. Мне стало так плохо, когда я нашла тебя здесь. Ты был такой смелый и сильный, а они мучили тебя. Я хотела помочь. Хотела, чтобы ты знал, что ты не один, что есть кто-то, кому ты дорог.
Он помнил те сны, в которых она приходила к нему. Приходила и снимала боль. Приходила и пробуждала жажду жизни.
— Ты помогла мне.
Сияющая улыбка осветила ее лицо.
— Я рада. Мне так хотелось помочь тебе. А теперь слушай. Мне пора возвращаться, так что говорить буду быстро.
— Возвращаться?
— Со снами у меня обычно неплохо получается, но сейчас приходится разделять свое внимание. Я вряд ли продержусь дольше нескольких минут.
— Тогда зачем ты пришла?
— Мне нужно сказать кое-что. — Она помолчала, потом негромко добавила: — Тебе сейчас трудно. Я хотела, чтобы ты знал, что я стараюсь помочь тебе.
— Ева. Забудь обо мне. Ты можешь помочь Еве?
— Я пытаюсь приблизиться к ней. Поэтому и воспользовалась сном, чтобы поговорить с тобой. Почти все мои силы уходят на то, чтобы связаться с ней. Он уводит ее. Он сейчас такой сильный.
Страх схватил его ледяными пальцами.
— Он убьет ее?
— Надеюсь, что нет.
— То есть ты не знаешь?
— Я вижу маму, потом его с ножом.
Галло выругался.
— Поэтому мне и пришлось прийти к тебе, — продолжала Бонни. — Думаю, он воспользуется ножом. Думаю, он уже принял решение, и оно дает ему силы.
— Но ты не уверена.
— А ты не хочешь верить в то, что он им воспользуется. Я тоже не хочу. Мне страшно за маму. Но Тед Даннер не всегда такой. Он меняется. Сейчас она, кажется, в безопасности, но долго ли так будет — не знаю. Вот что тебе нужно знать. Когда доберешься до мамы, ты, может быть, не сумеешь поговорить с ним. Ты должен верить, что он сделает это. Знать и сердцем, и умом.
В глазах у него защипало от слез.
— Иногда у меня бывают проблемы… и с тем, и с другим. — Он попытался улыбнуться. — Да ты ведь призрак. Разве нет какого-то общего плана, к которому можно подключиться, чтобы спасти ее?
— Такой план, конечно, есть. Иногда мне удается увидеть какой-то его кусочек. Иногда удается даже помочь. — Бонни снова улыбнулась. — Но сейчас я только учусь. Мне еще много чего нужно узнать. Пока душа не перешла на ту сторону, план может закончиться по-разному. Может, нам еще удастся что-то изменить. Без тебя мне не справиться. Ты должен добраться до мамы. Должен помочь ей. И я тоже ей помогу…
Все. Она ушла.
От одиночества защемило сердце. А потом тюремная тьма рассеялась, и вместе с ней в вихрящемся водовороте исчезли камера и все, что было связано с ней.
— Галло! Он открыл глаза.
— Что с тобой? — Кэтрин озабоченно смотрела на него сверху вниз. — Ты что-то бормотал, и сердце колотилось как бешеное. Я пыталась тебя разбудить, но ты даже не шевелился. — Она отстранилась. — Все в порядке?
