Нора Робертс - Синий георгин
Итак, экскурсия, свидание и мимолетный визит. Господи, более странных отношений у нее еще не было.
Но, как этони назови, она чувствовала себя виноватой. Не она накормит обедом детей, не она услышит их веселую болтовню о дневных приключениях...
Конечно, совершенно не обязательно проводить с мальчиками каждую свободную минуту, успокаивала себя Стелла, выскакивая из душа. Это было бы вредно и для них, и для нее. Не умрут же они с голоду, если не она поставит перед ними еду.
И все же эгоистично отдавать их в чужие руки только ради встречи с мужчиной... ради интимной близости с мужчиной, если все пойдет так, как она задумала.
«Простите, детки, сегодня мамочка не может пообедать с вами. Она наметила себе страстный секс...»
О господи!
Разрываясь между чувством вины и предвкушением плотского удовольствия, Стелла втерла в кожу крем.
Может, отменить? Она явно торопит события, что совершенно не в ее стиле. Отклонения от генеральной линии обычно приводят к ошибкам. Но ей тридцать три года. Она имеет право на интимные отношения с мужчиной, который ей нравится, который ее возбуждает и с которым у нее много общего.
Тридцать три года.
«В августе стукнет тридцать четыре», — напомнила себе Стелла, поморщившись. Это уже не чуть-чуть за тридцать, а хорошо за тридцать... и на горизонте маячит сорокалетие.
Ладно, долой грустные мысли о дурацких цифрах! Она просто взрослая женщина. Вот так-то лучше.
Стелла надела халат и занялась макияжем.
Взрослая одинокая женщина. Взрослый одинокий мужчина. Общие интересы, дружеские отношения... Сильное сексуальное влечение...
Как женщина может ясно мыслить, когда представляет мужские ладони на своем...
—Мамочка!
Стелла тупо уставилась на собственное недокрашенное отражение в зеркале.
—Да?
Стук в дверь между спальней мальчиков и ванной комнатой прозвучал, как пулеметная очередь.
—Мамочка! Можно войти? Можно? Мамочка!
Очнувшись, Стелла вскочила и распахнула дверь.
Взъерошенный, раскрасневшийся от злости Люк притоптывал на месте, воткнув сжатые кулачки в худенькие бедра.
—Что случилось?
—Он на меня смотрит!
—О боже, Люк!
—И корчит рожу. Мамочка! Он делает... то лицо.
Стелла прекрасно знала то лицо. Прищуренные глаза, глупая самодовольная улыбка, которые выводили Люка из себя. И Стелла прекрасно знала, что Гэвин отрабатывал это выражение лица перед зеркалом.
—А ты не смотри на него.
—Тогда он шипит и пыхтит.
Шипеть и пыхтеть Гэвин при желании мог часами.
—Понятно.
И как, черт побери, настраиваться на секс, разнимая сыновей? Стелла пробежала через детскую, пересекла коридор и ворвалась в гостиную, где ее мальчикам полагалось спокойно смотреть мультфильмы.
Размечталась!
Глупая женщина. Глупая, глупая женщина!
Растянувшийся на полу Гэвин поднял голову и взглянул на мать с наигранным недоумением. В лице под растрепанными белокурыми волосами — Стелла мгновенно внесла в свой мысленный список поход в парикмахерскую — не было даже намека на то, что он виноват.
На экране телевизора мелькали персонажи мультиков, но Гэвин, не глядя на экран, возил туда-сюда коллекционный джип. Другие машинки, опрокинутые набок или крышу, валялись так, будто их разметало в ужасной автокатастрофе. Миниатюрная пожарная машина и полицейский патрульный автомобиль, похоже, столкнулись лоб в лоб.
Помощь не придет.
—Мамочка, у тебя лицо перекошенное.
—Я знаю. Гэвин, немедленно прекрати.
—Я ничего не делаю.
Усилием воли Стелла сдержала рвущийся из горла пронзительный визг. Придавила его. Придушила. Она не будет визжать на своих детей, как ее мать визжала на нее.
—Может быть, тебе понравится ничего не делать в своей комнате в одиночестве весь отстаток вечера?
—Я не...
—Гэвин! — Стелла оборвала возражения сына, боясь, что они вытянут из ее горла тот омерзительный визг. — Не смотри на своего брата. Не шипи на своего брата. Ты знаешь, что его это раздражает и что именно поэтому ты так делаешь. Немедленно прекрати. Я требую.
Невинное личико помрачнело. Джип полетел в кучу изуродованных транспортных средств.
—Как это получается, что виноват всегда я?
—Да, интересно, как это? — с не меньшим раздражением откликнулась Стелла.
—Эта малявка...
—Я не малявка! А ты мудак.
—Люк! — Не зная, смеяться или падать в обморок, Стелла повернулась к младшему сыну. — Где ты услышал это слово?
—Не помню. Это ругательство?
—Да, и я не хочу, чтобы ты его повторял.
«Даже когда оно уместно», — мысленно добавила Стелла, заметив гримасу старшего сына.
—Гэвин, я могу отменить свои планы на вечер. Ты хочешь, чтобы я это сделала и осталась дома? — вкрадчиво спросила она. — Мы могли бы вместо игр перед сном убрать твою комнату. За час вполне успеем.
—Нет, — Гэвин, признав поражение, стал разбирать машинки. — Я больше не буду на него смотреть.
—Тогда, если мы все уладили, я пойду одеваться.
Выходя, Стелла услышала, как Люк шепчет:
«Что такое мудак?» Она закатила глаза, но возвращаться не стала.
—Роз, мальчики сегодня настроены воинственно, — предупредила Стелла.
—Они не были бы братьями, если бы время от времени не воевали. — Роз посмотрела в окно на возившихся во дворе мальчишек, собаку и Хейли. — По-моему, сейчас все спокойно.
—Как перед извержением вулкана. Просто каждый ждет подходящего момента, чтобы наброситься на другого.
—Попробуем их отвлечь. А если не получится и они полностью выйдут из-под контроля, я до вашего возвращения прикую их в разных углах. Я сохранила наручники, которыми сковывала своих мальчишек. Ах, какие сентиментальные воспоминания!..
Стелла с огромным облегчением рассмеялась.
—Хорошо. Но если станет невмоготу, обязательно позвоните мне. Я сразу же вернусь и сама уложу их спать.
—Езжайте, развлекайтесь. Если сегодня не вернетесь, мы справимся.
—Вас послушать, так это безумно легко,
—Нет нужды усложнять. Вы знаете, как туда добраться?
—Да. Это самое простое.
Стелла села в машину, два раза нажала на клаксон, привлекая внимание сыновей, помахала им рукой и выехала со стоянки перед домом на подъездную аллею. В зеркале заднего вида она заметила, как мальчики с Паркером покатились по земле, и сказала себе, что все будет хорошо. Она не смогла бы уехать, если бы не была в этом уверена.
Как же приятно было проезжать мимо питомника! Остатки чувства вины отступили под натиском гордости от причастности к этой красоте.
