Софи Джексон - Фунт плоти
– Это… трудно объяснить.
– Почему трудно? Я думала, ты на моей стороне. Это из-за Остина? – (Бет встрепенулась и вскинула голову.) – Я сожалею, если подала Остину какие-то надежды. Мы с ним всего один раз поцеловались. Я не торопилась завязывать с ним отношения. Если честно, я вообще не видела Остина рядом с собой. У меня тогда все в голове перемешалось. Я не…
Бет недоверчиво посмотрела на нее:
– Ты… ты спишь с Картером?
Вопрос разозлил Кэт.
– Вообще-то, это никого из вас не касается… Нет, не сплю.
– Кэт, это переходит всякие границы. Ты хоть знаешь? – снова пошла в атаку Бет. – Он рассказал тебе, сколько раз и за что?
– Откуда ты…
– Твоя мама права. Ты каждый день рискуешь. И на твоей работе, и…
– Бет, не надо клеить ярлыки на человека, которого ты не знаешь. Он совсем не такой.
– Кэтрин, не принимай меня за дурочку. – Бет раздраженно скрестила руки на груди. – Ты стосковалась по сексу, вот и вся причина.
– А ты не говори со мной, как с ребенком, – огрызнулась Кэт, подходя к ней. – Мне хватает воспитательных речей моей матери, чтобы выслушивать их еще и от подруги.
– Я вынуждена говорить с тобой, как с ребенком, потому что взрослые люди так себя не ведут. Я люблю тебя и желаю тебе только добра. Я слишком долго молчала. Кэт, он твой ученик. Он преступник, которому общество поверило в кредит. Из-за дурацкого увлечения, которое кончится ничем, ты рискуешь своей карьерой и репутацией.
– Откуда ты знаешь? – почти закричала Кэт.
Ей совсем не хотелось затевать ссору. Бет сама напросилась.
– А я много чего знаю. Во всяком случае, больше твоего, – ответила Бет, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
– Тогда просвети меня. Ты же желаешь мне только добра.
– Девочки, у вас тут все в порядке? – донесся со стороны лестницы взволнованный голос Адама.
– Нет, – ответила Кэт.
Подойдя к отрытой двери туалета, Адам нервозно посмотрел на свою невесту. Бет едва заметно покачала головой.
– Может, хватит сговоров за моей спиной? – спросила Кэт. – Кто-нибудь из вас все-таки скажет мне, что́ происходит?
Адам взял Бет за руку:
– Он мой двоюродный брат.
Бет снова уперлась глазами в пол.
– Кто – он?
Адам приготовился ответить, но в это время у Кэт зазвонил мобильник. Она взглянула на дисплей.
Картер.
Адам ногтем постучал по дисплею.
– Тот, кто тебе звонит.
Кэт неохотно нажала кнопку отбоя. Слова Адама и сейчас гудели у нее в голове. Мозг пытался их осознать, упорядочить и превратить во что-то понятное.
Картер был двоюродным братом Адама.
Они родственники.
Из этого следует…
– Боже мой, – прошептала Кэт, хватаясь за дверной косяк.
Остин.
Бет потянулась к ней, но Кэт оттолкнула ее руку. На лице подруги мелькнуло что-то напоминающее раскаяние.
– Я хотела тебе сказать, но…
– Ты знала, – прошептала Кэт.
Ее шатало. Ноги подкашивались. Кэт боялась рухнуть на пол.
– Когда я тебе рассказывала, как целовалась с Картером… ты и тогда знала.
– Да, знала. – Бет встала рядом с Адамом, словно чего-то боялась. – Адам мне рассказал. Но я была не вправе говорить об этом тебе.
– Хватит врать!
Кэт с размаху ударила кулаком по двери. Все куски головоломки начали складываться воедино. Вот почему Бет от нее отдалилась. Вот почему Адам и Остин так напряженно переглядывались, когда узнали, где она работает. И потом, когда она сдуру рассказала им, что хочет помочь Картеру освободиться раньше срока. Они никак сговорились ее обманывать?
– Вы еще тогда могли бы мне сказать, – ополчилась на них Кэт. – И Остин тоже! Но вы решили смолчать. Вам всем почему-то кажется, что я маленькая глупая девочка, которая еще ничего не понимает во взрослой жизни.
– Я думала, твое увлечение быстро пройдет, – возразила Бет. – Надеялась, что у тебя хватит мозгов самой сообразить, пока дело не зашло слишком далеко. Мы все подумали: если ты дашь Остину шанс…
– Постой! Как ты сказала? «Мы»?
– Адам мне рассказал, что Картер не впервые попадает в тюрьму. Что у него нет тормозов. И вдруг этот Картер оказывается твоим учеником. Ты не понимала всех последствий? Наверное, не понимала, если целовалась с ним.
– Да, целовалась! – взорвалась Кэт. – Дважды. И мне это жутко понравилось.
– Кэтрин!
Все трое обернулись. Никто и не слышал, как Ева поднялась на второй этаж. Она смотрела на дочь, не скрывая своего отвращения.
– Ты… ты целовалась с этим… с этим человеком? – угрожающе-спокойным тоном спросила Ева.
Они добились своего: вогнали Кэт в состояние маленькой девчонки, пойманной на чем-то постыдном. Кэт бросилась в свою комнату. Ей жутко не хватало воздуха. В голове стучал кузнечный молот. Кэт была на грани истерики. «Мы»? Они вчетвером всё знали и пытались оттащить ее от Картера. Отсюда и внезапно возникшая дружба между матерью и Бет, и настойчивость Остина. Головоломка была разгадана. Кэт стало невыразимо тошно.
– Я должна уехать отсюда, – бормотала она.
Раскрыв сумку, Кэт принялась беспорядочно бросать туда свои вещи. Застегнула молнию, вскинула сумку на плечо, толкнула дверь и чуть не сбила с ног Еву, стоявшую по другую сторону.
– Куда это ты собралась? – спросила Ева, пожирая глазами сумку.
Кэт впилась в ремень.
– Мне надо… уехать, мама.
Она избегала смотреть на мать, боясь, что опять почувствует себя маленькой и глупой.
– Извини, – пробормотала Кэт.
– «Извини»? – вскипела Ева. – Ты никуда не поедешь. Ты останешься и подробно расскажешь мне обо всем, во что вляпалась!
Кэт не могла и не хотела ничего объяснять. Ей было тяжело находиться среди людей, в особенности среди тех, кто отказывался понимать, кто врал ей и обращался с ней как с дурочкой. Она потеряется в объяснениях, запутается в вопросах, на которые не было ответов. Кэт отчаянно хотелось побыть одной.
– Не могу, мама. Мне нужно уехать… на этот вечер.
Она врала и сознавала, что врет. На самом деле Кэт хотелось вскочить в машину и не останавливаться, пока в баке не закончится бензин.
– Я никуда тебя не пущу, Кэтрин. Сними с плеча сумку, приведи себя в порядок и извинись перед Бет. Я не представляла, что у тебя хватит наглости так себя вести.
– Извиняться? – язвительно, в тон матери, рассмеялась Кэт. – Я? Мне не за что извиняться!
– Довольно, – тем же угрожающе-спокойным тоном произнесла Ева. – Судя по тому, что я слышала, тебе нужно извиняться за очень и очень многое.
Глаза Евы вдруг округлились, будто за спиной дочери материализовался призрак Картера.
– Кэтрин, ты о чем вообще думала? Он же опасен.
– Мама, ну сколько можно? – застонала Кэт, впиваясь себе в виски.
