Француаза Бурден - Искушение страстью
Жан-Реми потрепал по щеке сидевшую на его кровати Магали и продолжил разбирать чемодан, аккуратно развешивая рубашки.
– После Винсена ты второй, кто согласился ехать со мной! – весело проговорила она.
Она совсем недавно получила права, очень этим гордилась и использовала любой предлог, чтобы сесть за руль.
– Ты прекрасно водишь. Все женщины прекрасно водят.
Он хитро подмигнул ей и стал раскладывать обувь. О его связи с Аленом она узнала еще тогда, когда убирала на мельнице, но никому и слова не сказала, даже Одетте. Магали не забыла, что это Ален познакомил ее с Винсеном, не забыла она и о доброте Жана-Реми. Она была верная и не предавала своих друзей: она их не судила и не хотела, чтобы их судили другие.
– Что нового в Валлонге? – с деланной непринужденностью спросил художник.
– Ничего. Он как улей или летний лагерь. Ален учит Сирила плавать на речке, причем по-настоящему! У Винсена завтра начинаются каникулы, я… рада.
Голос ее чуть слышно дрогнул, и Жан-Реми, нахмурившись, повернулся к ней.
– Правда?
– Ну конечно…
Она решила объясниться с ним: он мог не так истолковать ее слова.
– Винсен… Он, понимаешь, такой хороший: хороший отец, хороший муж, хороший сын. В общем, он хочет всем угодить, и ему это удается. Не знаю, как только он умудряется, но он всегда на высоте!
Теперь, когда она начала откровенничать, остановиться было уже невозможно.
– Он так хорош, что я не понимаю, зачем ему я. Он не говорит мне о трудностях. Бережет меня. Не успею я чихнуть, как он уже протягивает мне платок. Чистый платок! Перед отцом он по стойке «смирно», а передо мной – на коленях… Мне кажется, что рядом с ним я никто.
Жан-Реми с интересом слушал и, когда она замолчала, решил подбодрить ее:
– Вот это да! Ты рассказывала о святом Винсене? Не задавай себе столько вопросов, милая. Ты любишь его? Это главное, как мне кажется. Чего еще желать, если любимый мужчина стоит перед тобой на коленях? Мне бы такое!
Они весело рассмеялись. Солнечный луч заиграл на медных волосах молодой женщины, и художник профессиональным жестом поднял руку.
– Всего несколько минут – я сделаю набросок! Эти волосы, это лицо обиженного ребенка, эти зеленые глаза… Я должен это нарисовать! А ты пока рассказывай о своем муженьке.
Напрасно Магали отговаривалась, что скоро обед: взяв стопку бумаги «кансон» и угольный карандаш, Жан-Реми принялся за работу.
В Валлонге уже подавали аперитив, когда Сильви сумела наконец ускользнуть от наблюдавшего за ней Стюарта. Она сказала, что хочет освежиться и, препоручив мужа Кларе и Мадлен, поспешила в кабинет Шарля. Тот сидел насупившись, полностью погруженный в работу.
– Шарль, прости меня! – с порога крикнула она.
– Входи и закрой дверь, – только и ответил он.
Пока Сильви шла к столу, он улыбнулся ей, и она немного успокоилась.
– Я не могла его остановить. Оставалось лишь выпрыгнуть из машины на полном ходу! Мысль пришла ему в голову утром, когда мы выходили из гостиницы. Но вчера вечером был крупный разговор о тебе. Он всегда задает столько вопросов. Наверное, я что-то не то сказала. Я сама виновата.
– Я тоже.
Шарль понимал, что попал в неприятную ситуацию и что роль у него незавидная.
– Ты же знаешь, он имеет право, – горько напомнил он. – Для него я негодяй.
– А я тогда – шлюха? Нет, Шарль, есть одно очень большое «но»: я люблю тебя!
– Кричи еще громче, – вздохнул он, указывая на открытое окно. – Ты сама вышла замуж за него. Он не обязан быть отзывчивым рогоносцем.
– Что ты будешь делать? – тревожно спросила она.
– Предоставлю ему выбор оружия, – мрачно пошутил Шарль. – Я не знаю, чего ему надо.
– Уверенности. Его гложут сомнения, он несчастен, он ревнует. Думаю, мне надо было развестись. Это более…
– Более правильно? Вряд ли, Сильви…
Он все больше осознавал свою вину и трусость; от этого ему становилось еще хуже. У него ведь никогда не было недостатка ни в воле, ни в строгости, почему же он так затянул эту сомнительную историю? Он раз и навсегда решил, что не женится на Сильви, но все-таки любил ее. Конечно, он мог без нее обойтись, он не вспоминал о ней, когда был с другими женщинами, и все-таки он не мог ее оттолкнуть, когда она приходила к нему. Неужели с возрастом он становится слабее?
– Ладно, не надо ломать комедию, я не люблю водевили. Иди и скажи мужу: если хочет поговорить, то я жду у себя в кабинете.
Надо, по крайней мере, дать Стюарту выговориться, и пусть лучше эта сцена развернется у него в кабинете, а не на глазах Клары и всей семьи. Не двигаясь с места, Сильви выжидающе смотрела на него. Шарль догадался, чего она ждала и на что надеялась против всякой логики, и опустил глаза.
– Нет, моя дорогая, – пробормотал он с оттенком нежности.
Наверное, она ждала другой развязки. Прижатый к стенке, Шарль мог бы воспользоваться возможностью, решиться – игра в прятки и так затянулась. Он услышал ее вздох, а когда она медленно поднялась, сердце его сжалось. Шарль хотел пойти за ней, но тут в холле раздался голос Алена. После короткого стука дверь открылась.
– Это здесь, – сказал Ален, пропуская Стюарта. Шарль взглянул на племянника, тот сделал одновременно веселый и беспомощный жест и добавил:
– Я вас оставлю…
Сейчас было не время, но Шарль отметил насмешливый тон племянника и испытал приступ ярости. Должно быть, Алену ситуация казалась забавной, он иронично улыбался, но вышел сразу же. Сильви стояла на месте, и Стюарт обратился к ней:
– Извини, всего несколько минут, я хочу…
Сильви смерила его сердитым взглядом и вышла с гордо поднятой головой. Дверь закрылась, и Шарль обречено поднялся.
– То, что сейчас будет, не понравится ни мне, ни вам, – медленно заговорил Стюарт.
– Я вас слушаю.
Мужчины стояли друг против друга, Шарль был повыше англичанина и держался более уверенно, хотя и знал, что разговор будет неприятным.
– Сильви всегда любила только вас, – сказал Стюарт, – наш брак – роковая ошибка. Я был тщеславен и думал, что со временем у нее появятся чувства. Кроме того, вам она была не нужна.
Он ясно излагал свои мысли, не питал никаких иллюзий, и Шарль удивился, почему объяснение происходило только сейчас.
– Я встретил ее у Фата, она была несчастна из-за этой вашей… связи. Мы стали друзьями, она мне все рассказала, и я полюбил ее. Мне казалось, она заслуживала большего, чем ваше безразличие. Я ненавидел вас, пытался образумить ее. Увы! Тогда ничто не могло ее остановить. Она думала, вы женитесь на ней, жила только этим. Она, умная женщина, вела себя, как девчонка, а ведь любому дураку было ясно, что с вами ей нечего ждать. Однажды ей это надоело, а я был рядом, я ждал, все могло бы получиться…
