Кэрол Марш - Серебряная цепь
— Он знает, Дэйнс, — взглянув на Джосса, сидящего без движения и рассеянно смотрящего на горизонт за окном, ответил за него Питер, встал, потянулся и громко зевнул. — Я пойду поставлю еще кофе. Вы хотите? — Они покачали головой, и каждый погрузился в свои мысли. Молчали до тех пор, пока не вернулся Питер.
— Я сделаю это, — наконец нарушив тишину, сказала Дана. — Я сама позвоню Гэвину и скажу, что беременна. Но, — ровно добавила она, — я не пойду на похороны, и ноги моей не будет в Детройте.
— Тебе и не придется туда ехать, — рассудительно заметил Питер, обдумав все варианты, прежде чем ответить. — Вероятно, сначала тебе следует поговорить со своими адвокатами, просто чтобы узнать их мнение. Я не могу себе представить, что могут предпринять Фоулеры, что повредит тебе или ребенку. Лучше быть уверенным, прежде чем звонить.
— Почему? Ты думаешь, они могут потребовать, чтобы ребенок воспитывался в Детройте? — спросила Дана.
— Может быть, ну и что? В худшем случае они смогут добиться права видеться с ребенком, чтобы он каждый год проводил какое-то время в Детройте. — Питер допил кофе и поставил чашку на кофейный столик. Джосс откинулся в кресле, слушая их разговор, но лицо его было землистым, а мысли — далеко отсюда. — Я мало знаю о таких делах, но на то и есть адвокаты. Ты ведь можешь не соглашаться на условия Фоулеров, если не захочешь. — Он устало потер глаза и обеими руками пригладил волосы. — Но ты не сможешь игнорировать вероятность того, что ребенку когда-нибудь захочется посетить семью своего отца, Дэйнс. Ты не сможешь совсем отстранить их. Кто знает, что будет потом.
— Господи, как все сложно. Я знаю, что ты прав, но мне это надоело. — Дана стала ходить по комнате, слегка тронула Джосса за плечо, как бы извиняясь за свою несдержанность. Он накрыл ее руку своей и пожал. За окном на горизонте появились рыбацкие катера и несколько серферов, ожидавших высоких волн на своих досках. — Я не могу сделать это сегодня. Мне нужно время. Завтра позвоню в Нью-Йорк, а потом Гэвину. — Она беспокойно посмотрела на Питера и отца. — Но вы будете здесь, правда? Я беру все на себя, только будьте, пожалуйста, рядом.
— Конечно. — Джосс поднялся, застегнул свой плащ и завязал пояс. — Почему бы вам не пойти ко мне домой? Констанс беспокоится о тебе, Дана, и велела привести тебя. — Он посмотрел на часы. — Пойдем через пляж. Еще довольно рано.
— Питер?
— Да. — Питер посмотрел на свой халат, под которым были только боксерские трусы, оглядел собеседников и фыркнул. — Только не в таком виде. Мы произведем сенсацию на страницах бульварных газет.
Никто не засмеялся на эту попытку немного развеселить всех, но Дана исчезла в спальне и вернулась через пару минут, одетая в новые слаксы и чистый свитер. Они с Джоссом подождали на террасе, пока не появился аккуратно причесанный Питер, одетый в выгоревшие джинсы и темно-синий свитер из шотландки. Друг за другом они спустились по лестнице к извилистой тропинке, перешли через дорогу и повернули у берега. Молча они направились по пляжу туда, где их ждала Констанс. Дана была в середине, все шли почти в ногу.
15
Недели после смерти Маршалла промелькнули для Даны как в тумане. Питер задержался на несколько дней, ночуя на кушетке и ласково разговаривая с ней, когда не спалось по ночам. После его отъезда Дана впала словно в летаргию. Она послушно ела, когда Констанс ставила перед ней тарелку, прекратила свои долгие прогулки, просиживая вместо этого часами на террасе, уставившись на горизонт. Ее преследовала картина аварии Маршалла, думы о людях, которые погибли из-за него. А от этого мысли переходили к смерти бабушки и наконец возвращались к миловидной женщине, ее приемной матери, которая умерла, когда Дана была совсем ребенком. Она почти ни с кем не разговаривала, даже с Джоссом, который часто просиживал с ней на веранде до позднего вечера, пытаясь ободрить и разговорить. Она похудела, и несколько беспокойных морщинок опять пролегли на лице. Ей казалось, что смерть преследует ее, и появился страх за ребенка, которого носила.
Когда появился Адам Херрик со старинным мольбертом, который он откопал в вещах своего друга, Дана начала рисовать, и все ее страхи скоро испарились. Она погрузилась в работу с такой увлеченностью, какой никогда не бывало прежде. Адам отчистил и покрасил мольберт и подарил ей в канун Нового года, сказав только:
— Здесь есть ваше имя.
Дана посмотрела на сияющую отполированную деревянную поверхность, на старомодные ручки с двух сторон и внезапно узнала свой мольберт, Адам был прав. Именно он отвез ее в Лос-Анджелес, терпеливо ожидая, пока она выбирала полотна, краски, кисти и совершенно новую палитру. Он взял на себя закупку продуктов и приготовление еды, чтобы она могла сконцентрировать всю свою энергию на рисовании. Дни складывались в недели, недели — в месяцы, а она все работала, складывая полотна в аккуратные стопки на полу у стены в гостиной. Она поставила мольберт под нужным углом к окну, подтащила кушетку к стене напротив, скатала маленький ковер и убрала его в шкаф. Когда она закончила, гостиная маленького коттеджа выглядела почти по-спартански, и ей это понравилось.
Теперь, на последнем месяце беременности, Дана двигалась медленно, ее располневшая фигура выглядела неуклюже. Она прислонилась плечом к двери и критически оглядела квадратное полотно на мольберте, небольшая морщинка пересекала ее лоб. Женщина вздохнула и подошла поближе, все еще изучая незаконченную работу. Февральский ветер, сгибающий деревья в саду, и стук дождя в окно не мешали сосредоточиться. Она рассеянно потерла поясницу, снова вздохнула, на этот раз с облегчением, и устроилась на высоком табурете перед мольбертом. Взяв длинную тонкую кисть, она осторожно провела темно-синюю полосу на полотне. Она упорно рисовала в течение следующего часа, нанося уверенные мазки и отрываясь только изредка, чтобы взглянуть сквозь пелену дождя и тумана на океан за садом.
Только в четыре часа Дана наконец отложила кисть, встала и потянулась, разминая затекшее от долгого сидения тело. Она накрыла полотно покрывалом, тщательно вымыла кисти и, не глядя больше не мольберт, пошла в маленькую кухню к телефону. Набрав знакомый номер, немного подождала, но никто не отвечал, и она неохотно повесила трубку. Адама, должно быть, задержал дождь, подумала она. Он в этот день должен был вернуться из Сакраменто и сейчас ему пора бы быть дома. Она думала о коренастом натуралисте, наливая себе чай и подогревая английскую булочку, вспомнила их первую, так долго откладываемую поездку по Малхолланд-хайвэй в маленький городок недалеко от Аройл Секвит в горах Санта Моника. Все еще не оправившись от шока, вызванного смертью Маршалла и длинным неприятным разговором с Гэвином, Дана попыталась отказаться от поездки, но Адам, который знал обо всем от Констанс, по ее просьбе настоял на своем.
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/5908/5908.jpg)
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/6336/6336.jpg)
