Джина Гербер - История первой любви
— Отпусти мальчика, — голос Билла вибрировал от едва сдерживаемого гнева.
Стеф заглянула ему в лицо и содрогнулась, увидев, какая ненависть горит в его глазах, устремленных на бывшую жену. Он крепко сжал кулаки, побледнев как смерть.
Оттилия, однако, не удостоила бывшего мужа даже взглядом. Она трясла Джеффа, как куклу, будто это должно было сделать ее слова более понятными для него.
— Ты что, дрянь, не знаешь, что у моих родителей полно знакомых в этом городе? — кричала она с дико перекошенным лицом. — Ты хочешь, чтобы все знали, что ты совсем отбился от рук?
Нужно быть полным идиотом, чтобы надеяться вскочить в идущий поезд!
Губы Джеффа задрожали. Ему, наверное, не раз в своей жизни приходилось слышать эпитет «идиот», подумала Стеф. Неудивительно, что у него такой низкий уровень самооценки. Она боялась, что мальчик не выдержит и расплачется перед ними, а ведь это для тринадцатилетнего подростка унижение, смерти подобное. Но больше всего беспокоила реакция Билла.
— Отпусти его, я сказал! — Он сделал шаг к Оттилии, и сердце Стеф наполнилось ужасом.
Никогда она не видела Билла в таком гневе и понимала, как легко в подобном состоянии совершить нечто непоправимое.
— Оттилия, отпусти его! — крик Стеф был столь пронзительным, что все в комнате на мгновение замерли.
Оттилия медленно повернулась, презрительно посмотрев в ее сторону.
— А кто ты такая, чтобы мне указывать, что я должна делать со своим собственным сыном? — Она теперь не видела перед собой никого, кроме Стеф. — Это наше личное дело, а тебе лучше не совать сюда свой нос! Или ты думаешь, что тебе все можно, если ты побывала в няньках у мальчика и в подстилках у его папаши?
Остальное произошло так быстро, что Стеф даже не поняла, как Билл в одно мгновение оказался между нею и Оттилией. Стеф теперь видела только его широкую спину.
— Если бы ты была мужчиной, я бы выбил мозги из твоей башки, — звенящим от напряжений голосом произнес он, угрожающе надвигаясь на свою бывшую жену. — Но ты — женщина, а потому убирайся отсюда подобру-поздорову, пока я сам не вышвырнул тебя.
— Ты не сможешь вот так запросто от меня отделаться, — огрызнулась Оттилия. — Я — мать Джеффа и собираюсь забрать его с собой.
— Черта с два! — взревел Билл, хватая ее, но Оттилия резко дернула плечом, высвободившись.
— Предупреждаю тебя, Билл! — заорала она. — Держи свои руки подальше от меня, а не то увезу Джеффа так далеко, что ты его больше не увидишь! Я тебе…
— Хва-атит! — завизжал Джефф, и в комнате вдруг наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь его всхлипываниями. — Зачем вы все это делаете? Зачем? Лучше бы я погиб под поездом, чтобы всего этого не видеть!
— Джефф, нет!..
Лицо Билла стало серым от боли и потрясения. Оттилия широко раскрыла глаза, схватившись рукой за шею. Они сразу утратили боевой настрой и разошлись с виноватым выражением на лицах.
Стеф почувствовала, как слезы текут по ее щекам, а сердце разрывается от жалости к мальчику. Она повернулась к нему, чтобы утешить.
— Джефф, деточка. Твои родители любят тебя. Они просто очень расстроены и переволновались. Разве ты не видишь…
Она подошла к нему, попытавшись обнять, но Джефф отшатнулся от нее.
— Не трогай меня! — дико закричал он. — Видишь, что ты наделала? Я же говорил, чтобы ты оставила нас в покое! Мою семью! Ты во всем виновата! Я убежал из-за тебя, а не из-за них! Потому что я не хочу, чтобы ты здесь находилась!
С этими словами Джефф, рыдая, бросился в свою комнату и скрылся за дверью. Билл замер с выражением нестерпимой боли на лице. Потом, ни на кого не глядя, он последовал за сыном.
Стеф, словно окаменев, стояла несколько мгновений неподвижно, глядя на закрывшуюся за ними дверь. Пора уходить, подумала она. Пусть Билл останется с ребенком наедине, чтобы утешить и объяснить, как много тот для него значит. Соберись с силами, мысленно приказала она себе. Теперь повернись и уходи. Если ты любишь Билла… Если любишь Джеффа… Ты должна это сделать!
У себя за спиной Стеф услышала сдавленное рыдание. Обернувшись, она увидела Оттилию, которая, сидя на диване, горько плакала, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом.
В душе Стеф шевельнулось что-то похожее на сострадание. Медленно она подошла к женщине, которую ненавидела со школьных лет и у которой было все… Даже Билл. А теперь, печально подумала Стеф, Оттилия имеет даже меньше, чем она, потому что утратила чувство достоинства.
Стеф прикоснулась к ее волосам, а затем мягко взяла за руку и держала, пока та не выплакала свое горе. Наконец Оттилия подняла голову и вытерла ладонью покрасневшие от слез глаза.
— Он… он же мог погибнуть, — всхлипывая, произнесла она. — Или все-таки вскочить на этот поезд, и… я бы никогда больше его не увидела.
Ее голос сорвался, и тело вновь сотрясли рыдания. Стеф закрыла глаза. Она подумала, что Оттилия все-таки любит Джеффа, хотя и не знает, как это выразить. Там, где выросла Оттилия, любовь выражалась деньгами, дорогими подарками. И вот теперь она несчастна, поняв, что любовь так всегда и оставалась для нее недостижимой мечтой.
— Все будет хорошо, — прошептала Стеф, гладя Оттилию по руке. — Билл поговорит с мальчиком. Я знаю, ты злишься на Билла, но он прекрасный отец. Джефф его очень любит.
Оттилия подняла на Стеф заплаканные глаза.
— Думаешь, я не знаю? Билл всегда с ним лучше управлялся… Он мог уладить такие вещи, которые меня просто выводили из себя. Но что же мне теперь делать? Взять и отказаться от Джеффа только потому, что Билл для него оказался лучшим родителем, чем я? Просто сказать сыну «прощай», будто его у меня никогда и не было?
Слезы подступили к глазам Стеф от острого приступа жалости.
— Ты знаешь, Оттилия, вопрос ведь не стоит так: ты или Билл. Джеффу нужны вы оба. Чтобы вы не принижали и не терзали друг друга, а согласованно воспитывали его. Единственное, чего ему не хватает, так это любви. А ему надо ее так много!..
Оттилия, ничего не ответив, закрыла глаза, стараясь сдержаться, чтобы снова не расплакаться. Стеф еще немного посидела рядом с ней и, бросив последний взгляд на закрытую дверь в комнату Джеффа, мысленно сказала себе, что пора идти. Она уже сделала все, что могла.
Медленно она поднялась и направилась к выходу.
— Т-ты что, уходишь? — спросила Оттилия.
— Я поехала домой, — спокойно сказала Стеф, не позволяя голосу задрожать. — Вам троим дел еще хватит надолго.
— А как же… Билл?
Глаза Стеф все-таки наполнились слезами.
— Передай ему «всего доброго».
И, стараясь не думать о том, какой смысл она вложила в свои последние слова, Стеф повернулась и вышла.
