Соня Мэсси - Темное зеркало
— Что мы с вами идем гулять в парк, вы называете меня Лиззи, а не полным именем. Я радуюсь вашему обществу и перестала переживать из-за случившегося.
— А разве это плохо?
— Не знаю. Наверное, хорошо, ведь человек не может все время испытывать отрицательные эмоции.
Проникновенные слова Элизабет очень тронули Ника, но мысль о том, что слова эти могли быть произнесены под влиянием минуты, немного огорчила его.
— Лиззи, вы действительно так думаете? Вам действительно приятно находиться в моем обществе?
— Детектив О'Коннор, я всегда говорю правду, и только правду!
В парке они медленно бродили по дорожкам, любовались выпавшим снегом, укрывшим кроны деревьев, остановились неподалеку от здания отеля «Плаза», а потом, свернув в боковую аллею, направились к площадке, откуда доносились громкий веселый смех и позвякивание колокольчиков. Там для посетителей, среди которых было много туристов, устраивали рождественские катания на лошадях. Повозки были разукрашены яркими цветами, в гривы лошадей вплетены нарядные пестрые ленты.
— Начинаются рождественские праздники, — улыбнулась Элизабет, но в ее голосе Ник уловил нотки печали. Он взглянул в ее раскрасневшееся от ходьбы лицо, и на мгновение ему снова показалось, что перед ним не знаменитая на всю страну женщина, а маленькая девочка, чувствующая себя одинокой и потерянной в мире взрослых людей.
Ник взял Элизабет за руку, и они пошли дальше. Впереди несколько мальчишек увлеченно лепили снежные фигуры, играли в снежки и прыгали в сугробы. Ник наклонился, зачерпнул пригоршню чистого, искрящегося на солнце белого снега, слепил снежок, отбежал в сторону и кинул его в Элизабет.
— Ник, что вы делаете? — засмеявшись, воскликнула она, отряхивая снег.
— Начинаю праздновать наступающее Рождество! — с лукавой улыбкой ответил он, вернулся к Элизабет, порывисто обнял ее и крепко прижал к себе.
Убийца наблюдал за веселящейся парочкой из-за кустов, покрытых шапками снега. Его в отличие от Ника и Элизабет наступающее Рождество совсем не радовало. Все его мысли были заняты сейчас одним: Элизабет гуляет в парке с этим ненавистным полицейским, она веселится, радуется жизни и, похоже, забыла обо всем на свете. Этот детектив кидает в нее снежки, а она, вместо того чтобы возмутиться или обидеться, радуется как девочка! Господи, что происходит? Мир рушится у него на глазах, истины, казавшиеся ему прежде незыблемыми, рассыпаются в прах. Как же он мог так заблуждаться? Он, боготворивший Элизабет, считавший ее самой лучшей, честной и достойной женщиной в мире! И как ему удалось убедить себя в этом? Разве она похожа на такую женщину, перед которой можно и нужно преклоняться?
Конечно, просто хорошая женщина — любящая жена и ласковая мать — это, в общем, неплохо, хотя заурядно и буднично, но вот если бы еще эта женщина не рушила чьих-то надежд и не обманывала ожиданий… А Элизабет его обманула. Она предала его и должна понести за это суровое наказание.
Глава 16
— Как быстро и незаметно пролетело время! — разочарованно протянула Элизабет, когда они с Ником присели на скамейку отдохнуть. — Оказывается, уже четыре часа дня! Как долго мы с вами гуляли!
— Мне кажется, наш снеговик симпатичней того, что слепили мальчишки. — Ник с гордостью кивнул в сторону снежных фигур. — Правда?
— Конечно, наш лучше. — Элизабет рассмеялась.
— Я представляю, с каким удивлением эти ребята смотрели на нас, — улыбнулся Ник. — Наверное, думали: «Какие странные старички! Они, наверное, впали в детство».
— Это мы с вами старички? — притворно нахмурилась Элизабет. — Мы с вами еще очень молоды, Ник. — И, лукаво улыбнувшись, добавила: — Я, во всяком случае, считаю себя еще совсем юной.
Произнеся эту фразу, она посмотрела ему в лицо и прочла в его ярко-зеленых глазах искреннее восхищение. Если раньше Элизабет казалось, что О'Коннор относится к ней с дружеским участием, то теперь его взгляд недвусмысленно свидетельствовал о том, что она ему нравится как женщина. И Элизабет это было очень приятно. Она привыкла к восторженным мужским взглядам, но никогда не придавала им значения, сознавая, что к ней относятся лишь как телезнаменитости. С Ником же все было иначе. Она чувствовала его искреннее отношение, заботу о ней, желание помочь, защитить, стать настоящим другом. Правда, мысль о том, что их знакомство произошло на фоне череды трагических событий, немного омрачала настроение.
— Мы чудесно провели время. — Ник не сводил глаз с Элизабет. — Если бы вы знали, как давно я не гулял в парке, не любовался природой, не играл в снежки… Фантастика!
— И вчерашний вечер, несмотря ни на что, мы провели замечательно! — подхватила Элизабет, но тотчас же осеклась, вспомнив предшествующие этому обстоятельства.
Ник протянул Элизабет один из пластмассовых стаканчиков с кофе, купленных в соседнем киоске.
— Пейте, пожалуйста, и отдыхайте.
— Наверное, вы нарушаете правила, — улыбаясь, промолвила Элизабет, сделав несколько глотков горячего кофе. — Вы, детектив из отдела расследования убийств, гуляете в парке с женщиной, которая значится первым номером в вашем списке подозреваемых.
— Вы никогда не были в моем списке подозреваемых!
— Разве? А мне показалось…
— Ну, может быть, лишь первые пять минут после нашего знакомства, — улыбнулся Ник.
— Что же вас заставило вычеркнуть меня из списка?
— Когда вы стали смотреть принесенные мной фотографии, я внимательно наблюдал за вами и понял: вы никогда не бывали на месте преступления.
— И все же, согласитесь, наше знакомство и уж тем более прогулки по парку не совсем уместны при подобных обстоятельствах.
— Возможно, вы правы, — ответил Ник, смахивая снежинки с пышных волос Элизабет. — Но ведь нам совершенно не обязательно афишировать наше знакомство? Мы можем встречаться, соблюдая правила конспирации.
— Ну, если вы меня им научите, я согласна!
— Вот, например, не следует на виду у всех прикасаться к вам так, как это делаю я. — Ник обнял Элизабет за плечи и крепко прижал к себе. — Запомнили?
У Элизабет так часто и гулко застучало сердце, что она даже испугалась, не услышит ли Ник. Положив голову ему на плечо, она закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание, но близость его сильного тела волновала ее все больше. Она с наслаждением вдыхала тонкий аромат его туалетной воды, запах кофе и растаявших на щеке снежинок.
— Конечно, если бы я был полицейским с сильной волей и твердым характером, — продолжал Ник, еще крепче обнимая Элизабет, — то я сумел бы побороть в себе искушение и не гладить вас по голове. Но я не могу устоять и вопреки конспирации делаю это.
