Диана Локк - Испытание чувств
Очарованная голосом Ричарда и его словами, я очень легко выкинула из головы Стюарта. Если он рассчитывал расшевелить меня, то сделал это, и теперь я сидела, мечтая о нашей следующей встрече и представляя себе эротические сцены.
Но мои чувства смешались. До Дня Святого Валентина я не находила ничего дурного в отношениях с этим мужчиной: мы когда-то любили друг друга, и была определенная справедливость в том, что я снова его нашла, как бы замыкая круг. Но его прекрасные цветы, наполнившие этот дом своим ароматом как ни странно, вернули меня к реальности. Утром следующего дня я выбросила эти цветы: их запах напоминал мне тяжелый насыщенный воздух траурной гостиной. Я бессовестно обманывала всегда, когда мне это было нужно, но теперь я была замужней женщиной, имевшей роман с женатым мужчиной. Мне не нравился этот мой образ, но я быстро отбросила его, пытаясь заново зажечься романтикой слов Ричарда, разбудившей меня. Мы назначили следующее свидание, и я надеялась снова увидеться с ним. Только мысли о сексе с ним будили во мне страстное желание, это так отличалось от занятий любовью со Стюартом.
После Дня Святого Валентина прошли две недели, между нами не было никаких контактов за это время, и каждый раз, когда я заново проигрывала про себя ту сцену, я становилась все более уверенной в том, что обвинение Стюарта было просто «ударом в темноте». Он был самым ненаблюдательным человеком в мире, он не мог ничего знать. «Кроме того, – добавила я шутя, – роман не мог сделать этот скучный брак хоть сколько-нибудь хуже». Стюарт мог на этом успокоиться, но я с этим жила, это было время перемен.
Еще раз приятно раздосадованная Стюартом, отодвинув его интуицию в дальний уголок моего мозга, я опять переключилась на Ричарда. Он хочет видеть меня чаще, он теряет меня. На этой высокой ноте я целеустремленно зашагала на кухню, чтобы взяться за ужин. Моя голова была наполнена восхитительными озорными мыслями.
Но вот кого легко было недооценить, так это Стюарта: никогда не выделяющийся из толпы, слишком тихий, чтобы привлечь к себе внимание, но с таким непритязательным видом мой муж был амбициозным и упорным человеком. Он ставил перед собой цель, потом следовал прямо к ней, пока не достигал ее, и редко проигрывал. Теперь Стюарт боролся за то, чего хотел всю свою жизнь, а он хотел меня.
В конце месяца был мой день рождения. Стюарт никоим образом не признавал этого события, а Брайан, возможно, даже не знал, когда этот день. Келли была далеко, в колледже и, наверное, забыла, потому что я не получила даже почтовой открытки. Ее телефонные звонки раздавались все реже, она жила своей жизнью и не нуждалась в обществе родителей.
Мама вспомнила: она послала мне открытку и позвонила в воскресенье утром, когда Стюарт и Брайан были на тренировке.
– С днем рождения, Андреа. Твой отец и я шлем тебе любовь и поцелуи. Ну, и каково чувствовать себя сорокасемилетней? – Она имела нахальство рассмеяться.
– Не так уж плохо, мама. Вероятно, лучше, чем если бы я стала матерью сорокасемилетней женщины. – Это быстро положило конец изрядной бессмыслице:
– Как у вас дела?
– Прекрасно, мама, потрясающе. Как отец?
– Он жалуется на нарушение пищеварения и говорит, что мой соус для спагетти слишком острый. Вдруг после всех этих лет мой соус стал недостаточно хорош для него. «Ты пьешь слишком много вина, Лео, – сказала я ему, – оно и вызывает у тебя изжогу. Пей молоко». Но разве он послушает меня?
Риторический вопрос. Любой ответ на него был бы ошибочным: с одной стороны, я проявила бы сочувствие к ней, а с другой, набросилась бы на ее Лео, и начался бы спор.
– Приезжайте навестить нас. Приезжай на Пасху и бери с собой детей. Ты выглядела похудевшей на Рождество, похудевшей и нервной. А твой Стюарт все время беспокоился. Все в порядке между вами?
– Конечно, я же сказала тебе, мама, все великолепно.
– Он сделал тебе хороший подарок на день рождения?
– Хм, он отдаст мне его сегодня вечером. Это – сюрприз.
– Чудесного дня рождения, Андреа. Мы любим тебя.
– Спасибо, мама. Спасибо, мама, – повторила я тихим голосом.
Любила бы ты меня так же, если бы знала, что взбрело в голову твоей драгоценной дочери? Другой риторический вопрос. И я пошла готовить себе чашку чая.
Глава 24
«…Затем ты подъедешь к зданию сзади. Номер сорок девять расположен где-то на полпути вниз. Я буду там первый, так что тебе не придется беспокоиться о ключе». Указания Ричарда были простыми и ясными, и мне не составило труда найти это место, на противоположной стороне улицы от сто двадцать восьмой дороги. «Как остальные находят подобные места?» – удивлялась я, паркуя машину.
Ричард не ответил на мой первый длинный звонок, и если он не слышал и второй, то он, должно быть умер здесь. «Конечно, опаздывает, – рассердилась я, – оставляя меня, как чучело, стоять здесь». Буйный мартовский ветер разметал мои волосы вокруг лица, и я решила вернуться к машине, по крайней мере, там мне не будет холодно. Я повернулась и столкнулась с кем-то, стоявшим позади меня.
– Простите, миссис Флетчер… О, я ошибся, – сказал он, когда я убрала волосы с лица. – Принял вас за другую, извините, леди, – промямлил он, уходя.
Ричард подошел ко мне секундой позже.
– Кто это был? – спросил он, крепко обнимая меня за талию.
– Бог знает. Он меня с кем-то перепутал. Пока он открывал номер, я спросила:
– Ты заказывал номер на свое имя, Рич? Или на кличку, например, на имя Джона Смита?
Я засмеялась.
– Не Смит, но кличка, если ты хочешь это так называть. Я сказал клерку, что меня зовут Флетчер.
– Но тип, который ушел… он думал… Остаток моего вопроса был потушен поцелуем Ричарда, а после того, как он перенес меня в постель, я забыла обо всем.
Постельное покрывало пахло плесенью, и я начала чихать. Я села и медленно повернула голову, разглядывая темно-коричневую мебель, вытертые ковры и выцветшую оранжевую драпировку. Все это было не грязным, но дешевым. Внезапно я почувствовала себя униженной, как десятидолларовая шлюха. Все было плохо. Из-за ошибок в одной из его программ Ричарду нужно было как можно скорее вернуться на работу, но сначала, пошутил он, «займемся делом». Настойчивость его рук и тела не вызвали у меня никакой ответной реакции: у меня не было желания. Я почувствовала себя взятой стремительным натиском, и мне стало стыдно, что я здесь, с ним, и моя ложь Стюарту ясно отпечаталась в моей голове.
Сегодня не было ни романтики, ни волшебства, и я начала плакать. Ричард нежно держал меня в своих руках, успокаивая и покрывая поцелуями, и, когда слезы кончились, меня вдруг охватила лихорадка любви с ним.
