Марина Полетика - Островок счастья
– Нет, Петя, я просто неправильно сказала. Прости, я устала очень, – покаялась Юля, немедленно вспомнив Серегу. – Я тебя понимаю, честное слово. У любви возраста нет, ты абсолютно прав. И ты можешь любить Таню, это твое право. Но она тебя любить не обязана. Это ты понимаешь?
– Понимаю, – мрачно кивнул Петя. – Но пока этот… не приехал, все нормально же было.
– Макс тут ни при чем, Петя. Наверное, я не должна тебе это говорить, но Таня просто использует Макса. Да не смотри ты на меня такими глазищами! Ну, опять слово неудачно подобрала. Ей очень больно. Она работой пытается спастись, видишь, как она отчаянно репетирует и играет. На грани просто. И Макс для нее тоже… ну как таблетка анальгина, господи ты боже мой! Обезболивающее!
Петя молчал, обдумывая сравнение. Юля тоже молчала, ждала. Честно говоря, она и сама немного была удивлена этим вдруг пришедшим на ум «анальгином».
– Я бы тоже мог… анальгином. Если ей надо. Я ради нее на все готов, как она не понимает? – с отчаянием в голосе сказал юноша.
– Она понимает, Петечка. Она все понимает. Женщины это всегда понимают, – мягко сказала Юля.
– Тогда почему Макс, а не я? Почему?!
Петя смотрел требовательно и с надеждой – раз уж зашел такой разговор, то пусть Юля ему объяснит. Больше все равно спросить не у кого.
– Потому что на Макса ей, в общем, наплевать. А на тебя – нет. Трудно использовать того, к кому неравнодушен.
– Вы правда так думаете? – В глазах Пети блеснули слезы восторга.
«Вот бы так Савельева играл!» – с неожиданной досадой подумала Юля, едва удержавшись, чтобы не сказать это вслух. И тут же устыдилась: так и лезет режиссер изо всех щелей! Да и зря, наверное, мальчишке надежду дала. Хотя кто знает…
– Я правда так думаю, – твердо сказала она. – Но я не об этом с тобой собиралась разговаривать.
– А про Савельева я все понял! Я все помню, что вы мне говорили! – радостно заверил ее Петя. – Вы не волнуйтесь, Юль Сергевна, я завтра все, как надо, сделаю!
– И скороговорку свою уральскую убери! – крикнула Юля вслед убегавшему Петьке. – Юль Сергевна…
В мае репетиций уже не было, только спектакли: огороды составляли слишком серьезную часть бюджета жителей Надеждинска, чтобы пренебрегать весенними посадочными работами. И актеры были не исключением – кто на своем огороде работал, кто у родственников. Как правило, в мае с идеальным маникюром появлялись только Королевы, мать и дочь, и Долинина.
Но на этот раз график посевной постоянно находился под угрозой срыва, и все по вине Павла Андреевича Мордвинова. Переговорив с Тарасовой и на удивление быстро вникнув в театральную кухню, он организовал гастроли театра в Екатеринбурге. Причем умудрился впихнуть премьерный спектакль в офф-программу международного театрального фестиваля, который традиционно проходит в столице Урала в конце сезона и собирает сливки театральной публики из ближнего и дальнего зарубежья.
Поначалу Тарасова пришла в ужас. Конечно, в Надеждинск изредка наезжали театральные критики, уральские и даже столичные, чтобы научить провинциальную труппу уму-разуму. И спектакли иногда надеждинцы в Екатеринбурге показывали – без особого, надо признать, успеха. Но чтобы полноценные гастроли, все пять спектаклей одного режиссера – тут уже и Юля впала в ступор. Но грамотно организованный пиар-службой завода интерес екатеринбургской прессы помог продать все билеты в немаленький зал театра драмы и обеспечил весьма доброжелательные рецензии по итогам.
Пятого июня актеры Надеждинского театра драмы вернулись с гастролей с триумфом и чувством некоторого недоумения – так восторженно их давно не принимали.
А шестого июня, в день закрытия сезона, грянул гром.
После последнего спектакля сезона – давали, разумеется, «Но Твоя да будет воля…» – как обычно, посидели, выпили и стали расходиться, желая друг другу хорошего отдыха, отличной погоды и богатого урожая. Но Павел, присутствовавший на всех сборах труппы уже на правах непостороннего, затеял спор с Тарасовой. Юля, насторожившись, тоже присела рядом – послушать.
– …вы же убедились, что любой продукт надо уметь продавать! А для этого нужна грамотная маркетинговая политика, – наседал на Светлану Николаевну Павел.
Поначалу она пыталась говорить серьезно:
– У нас же не магазин, Павел Андреевич, тут несколько иное. И условия небольшого города тоже играют роль, согласитесь! Мы и без всякого маркетинга знаем, сколько раз и при какой наполняемости зала может пройти тот или иной спектакль. Зачем нам ваш маркетинг?
– Не соглашусь! – горячился Павел. – Это опять отговорки! Вы поймите: в современном мире большая часть новых продуктов очень быстро сходит с дистанции по причинам, не имеющим никакого отношения к качеству или полезности. Их губит плохая проработка финансовых вопросов и отсутствие грамотной маркетинговой стратегии!
– Да уж какой из меня стратег, Павел Андреевич, голубчик! – сыграла глупую старуху Тарасова, но игру уловила только Юля, а Павел принял все за чистую монету.
– Так вот и я о том же, Светлана Николаевна! Давайте я оплачу вам учебу в Москве, вот, смотрите: семинар по театральному маркетингу в Государственном институте искусствознания. Поезжайте, сами убедитесь, что я прав!
Тарасова взяла протянутую бумагу и, нацепив на нос очки, прочла:
– «Дик Хендрикс. Консультант по менеджменту и маркетингу коммерческих и некоммерческих организаций. Старший лектор по маркетингу Академии искусств в Утрехте, директор маркетинговых исследований для музыкантов и певцов в Агентстве по трудоустройству работников культуры. Является постоянным консультантом Нидерландского импрессариата. В течение двадцати пяти лет был менеджером по маркетингу и генеральным директором Национального балета Голландии и Музыкального театра Амстердама».
Примерно к середине текста Юля окончательно поняла, что Тарасова смеется над Павлом, но Мордвинов кивал в такт каждому слову, очень довольный тем, что директриса вникает так дотошно.
– Павел Андреевич, это же несерьезно! У нас ведь не этот, как его… Нидерландский импрессариат. У нас реалии другие. Хотя я вам, конечно, очень благодарна за такое предложение. Но мне просто совестно брать у вас деньги на такое… – Она замялась, подбирая необидное определение.
– Вы меня простите, Светлана Николаевна, но вы просто-напросто гробите театр своим… – Павел тоже споткнулся. – …своим замшелым подходом к современным реалиям. Тогда, возможно, надо подыскать кого-то, кто не будет так, как вы, прятать голову в песок при слове «рынок». Пусть Юля поедет на семинар!
– Павел Андреевич, а вы не слишком увлеклись? – звенящим от возмущения голосом сказала Юля. – Вы у нас и драматург, и режиссер, и спонсор, и директор. Вот уже и Светлане Николаевне на дверь указываете…
