Алина Феоктистова - Настоящее счастье
— Полтора месяца, — ответил Валерий. — Я встретился с профессором в Америке на конференции и принял участие в переговорах. А потом поехал в Германию заниматься вместе с фирмой «Gesundheit» устройством лаборатории и заодно вернулся к исследованиям.
— Представляете, Виолетта, — повернулся к девушке профессор, — выхожу я с заседания в Нью-Йорке, спускаюсь по лестнице, вдруг из стоящей рядом со зданием машины выходит широкоплечий парень с накачанными бицепсами и просит меня пройти к нему в машину. Я решил, что меня хотят похитить. Ищу глазами Анатолия, а он замер на ступенях лестницы, и в его глазах испуг. Я понял, что на помощь он мне не бросится. Сел я в машину и все ждал, что этот парень вот-вот приставит мне к виску пистолет и потребует формулу вакцины. А это оказался ее изобретатель. Видите ли, его не пускали на конференцию, там вход по пропускам, И он пустил в ход эти бандитские приемчики. И знаете, Виолетта, где он им научился? Он шесть лет изображал из себя супермена в нашем с вами родном городе, забыв, однако, о том, что суперменов пруд пруди, а настоящих ученых мало. Короче, он чуть не довел меня до инфаркта, пока я шел к машине, а когда он представился, я вообще решил, что у меня начинается старческий бред. Могли бы вы подумать, что тот, кого вы ищете, живет с вами в одном городе, который настолько мал, что в нем трудно не встретиться?
— Нет, не могла, — согласилась Виолетта. — Как же вы, Анатолий Иванович, не защитили вашего учителя?
— Нет, почему же не защитил? — засмеялся Петров. — Я старался запомнить номер машины. Я ведь тоже читаю американские боевики и знаю, что нужно делать.
Радость Виолетты от неожиданной встречи с Валерием уступила место душевной боли. Значит, после разговора с ней он поехал в Америку, совершенно забыв о ней? Он даже не позаботился о том, что будет с ней, и оставил ее на улице. Он просто вернулся к той самой работе, из-за которой выгнал ее. А она так переживала, боясь, что с ним случилось что-то серьезное и его преследуют ребята Фила или Сэма, и он вынужден скрываться. Иногда ей приходила в голову мысль, что они могли убить его. Да мало ли что могло произойти?! А все дело в том, что она так мало значила для него, в Америке и Германии он даже не вспоминал о ней и даже не пришел ее встретить. Но, раз уж им предстоит вместе работать, она сделает все возможное, чтобы их личные несложившиеся отношения и обиды друг на друга не мешали работе.
— Вам нравится город? — Виолетта старалась поддерживать с Валерием светскую беседу.
— Да, Гейдельберг очень красивый город, — ответил ей Валерий. — Старинная архитектура. Мне нравится, что даже новые постройки стараются создавать, ориентируясь на старый стиль. Мне вообще нравится Германия. Это одна из самых красивых стран.
— Красивее, чем Франция? — спросила Виолетта. — Извините, но мне известно, что вы жили во Франции вместе с родителями. Они ведь и сейчас живут в Париже?
— Да, мои родители и сейчас живут в Париже, — снова отвернувшись к окну, произнес Валерий.
— Наверное, вам неприятно, что я так много о вас знаю, — сказала Виолетта. — Я не страдаю излишним любопытством, но, разыскивая вас, мне пришлось встретиться с вашей женой, и она мне об этом рассказала.
— Да, я знаю, что вы с ней встречались, — продолжая смотреть в окно, сказал Валерий. — Она говорила мне, что к ней приезжала симпатичная девушка, увлеченная наукой. И все твердила мне, что из нас могла бы выйти неплохая пара.
Виолетта поднялась с сиденья и подошла к профессору.
— А во сколько начнутся переговоры? — спросила она первое, что пришло ей в голову.
Только бы скрыть от Валерия нахлынувшую боль. Значит, он вернулся к жене. Поэтому он и не вспомнил больше о Виолетте. Наташа, хоть и глупа, но очень красива. И Валерий, наверное, не лгал, когда говорил, что ему не нужна жена — научный работник. Многие умные мужчины предпочитают иметь глупых жен.
— Я рад, Виолетта, что наш молодой человек уже начал кружить вам голову. Вы даже забыли время встречи, хотя пять минут назад сами называли мне его. Но берегитесь, если ваше чувство будет мешать делу. Вы видели, каков я в гневе.
— Вы ошибаетесь, Борис Михайлович, — спокойно возразил Валерий. — Я сказал Виолетте, что мы были бы хорошей парой. Так считала одна наша с ней общая знакомая, и моя фраза требовала ответа с ее стороны. А она, чтобы уклониться от него, обратилась к вам. Значит, она с нашей знакомой не согласна.
— Может быть, Виолетта просто смутилась от такого активного начала ухаживания? — засмеялся Петров.
— А вы видите, Анатолий, на ее лице следы смущения? — обратил разговор в шутку Валерий.
«Боже мой, — подумала Виолетта, — он еще и смеется надо мной. Он ведь знает, как сильно я его люблю. Да он хуже всех, кого я знала. Но почему я продолжаю его любить даже теперь, когда убедилась точно, что не нужна ему?»
После разговора в автобусе Виолетта держалась с Валерием сдержанно и с достоинством, стараясь, чтобы в разговоре не было ни намека на прошлое. Если он не любит ее, она не покажет ему своих чувств. Она хотела только одного — чтобы скорее кончились переговоры и можно было уехать домой и больше никогда не видеть его. Вероятно, он не вернется в провинцию. Он останется здесь, в Гейдельберге, или вернется в Москву, к жене, которая теперь, конечно, предпочтет его Саше. А, может быть, жена приедет к нему сюда. Она ведь так хотела жить за границей! Только бы этого не случилось, пока Виолетта не успела уехать. Если она увидит своего любимого с другой женщиной, она этого не перенесет. И сейчас, какая мука встречаться с ним каждый день и не быть рядом с ним! Слава Богу, они не встречаются наедине — дела заполняют все время. Только по вечерам, после того, как они выходили втроем из номера профессора, где все собирались для того, чтобы обсудить планы на следующий день, Анатолий первым уходил в свой номер, расположенный рядом с профессорским, Виолетта с Валерием ненадолго оставались одни. Они шли по длинному коридору, и по мере их продвижения чувствительный фотоэлемент зажигал на стенах матовые полушария фонарей. Подойдя к двери Виолетты, они ненадолго останавливались, пока девушка вставляла в замочную скважину ключ. Свет моментально гас. Элемент не реагировал на неподвижные фигуры. И каждый раз Виолетта мечтала, чтобы Валерий поцеловал ее. Как часто в его отсутствие ей снились сны, в которых он целует ее. Но он, вежливо желая ей спокойной ночи, открывал свою дверь и скрывался за ней.
Три недели, проведенные в Гейдельберге, превратились в настоящую пытку. День ото дня ей все труднее было сохранять сдержанность и достоинство, пряча за ними свое чувство. Иногда ей хотелось ночью постучать к нему в номер и, рыдая, умолять, чтобы он любил ее, как раньше. Но что бы это изменило?
