Из пепла (ЛП) - Макадамс Молли

— Кэссиди, как часто вас били?

Я начала пятиться, но чья-то рука скользнула вверх и обхватила меня за шею.

— Кэссиди, как часто они тебя били? — повторил он, и холодная напряженность в его взгляде удержала меня на месте. Что такого было в этом взгляде и этих глазах?

— Каждый день. А… У тебя было не так? — Спросила я, когда послышался его следующий вздох.

Рука на моей шее слегка сжалась, и он опустил голову.

— Нет. У нас это происходило примерно раз в две недели.

Я одними губами повторила слова, которые он только что произнес. Наверное, это было наивно, но я думала, что у всех детей, подвергшихся насилию, было то же самое, что и у меня.

— Вы… — Я внезапно замолчала на полуслове и оттолкнула его руку, пока он не отпустил ее, взглянув на меня из-под опущенных ресниц. Боже мой, как я могла не узнать его?! Я мечтала об этом взгляде, мечтала об этих глазах!

— Что?

— Вы тот самый коп!

Его глаза расширились, и он слегка выпрямился.

— Я не думал, что вы меня узнали.

— Ты знал, кто я, и ничего не сказал? Ты просто вел себя так, словно… как будто тебе было не все равно? — Я снова ахнула. — Ты вообще… — я попятилась от него и схватила свою сумочку.

— Скажи это.

— Это не имеет значения, — холодно сказала я и встала, прежде чем он смог снова прижать меня к стулу.

— Кэссиди, — взмолился он, но я уже шла к боковой двери, которая вела в переулок.

— Кэссиди, подожди! — Коннор схватил меня за руку и заставил остановиться. — Это действительно важно. Тебе нужно поговорить об этом с кем-то.

Моя рука непроизвольно сжала его руку, когда я попыталась уйти.

— Вы психотерапевт или это просто связано с работой детектива?

— Ни то, ни другое, но вы никогда…

— Коннор, прекрати этот дурацкий скрытый допрос! — Воскликнула я. — Я знаю, что ты делаешь! Ты делаешь то же самое, что и полторы недели назад! Только сейчас ты… ты… ты выглядишь вот так! — Я помахала перед ним свободной рукой. — Ты следил за мной? Ты думал, что, одевшись как нормальный человек, я смогу открыться тебе? С тобой в детстве тоже плохо обращались или ты использовал это, чтобы заставить меня заговорить? Ты просто хотел узнать о моем прошлом, чтобы понять, правильно ли ты поступил, когда позвонил мне много лет назад? И почему это так важно, если они мертвы?

Его брови поползли вниз, и он поддерживал меня, пока я не оказалась прижатой к стене.

— Ты думаешь, это все игра, чтобы раскрыть дело, Кэссиди? Дело, которое, черт побери, закрыто? Которое даже не было открыто? Ты правда веришь, что я придумаю какую-нибудь слезливую историю, чтобы заставить тебя поговорить со мной?

— Боже, просто прекрати! Я знаю, что все это было сделано для того, чтобы узнать правду о моей жизни! И я знаю, что вы, люди, делаете это, вы лжете о всякой всячине, чтобы обманом заставить людей говорить то, что вам нужно, вы придумываете истории, чтобы они думали, что вы понимайте их. Так что, надеюсь, теперь, когда вы получили то, за чем пришли, вам полегчало, но мне, очевидно, больше нечего от вас скрывать! И если вы действительно хотите знать, что я получила по завещанию, детектив Грин, — это ее деньги. Я получила их. Целое состояние. Да, наверное, из-за этого я выгляжу еще хуже, чем раньше, но деньги меня совершенно не волнуют! Я была шокирована тем, что я вообще упомянута в ее завещании. И еще одно: пожар не был несчастным случаем, но вы не сможете найти человека, который это сделал, потому что она покончила с собой. Она убила себя в огне.

— Что? — Он выпучил глаза и приподнял бровь.

— Она оставила мне письмо, и, судя по тому, что она в нем написала, она собиралась сделать так, чтобы ни она, ни Джефф не узнали об этом, но я не думаю, что Джефф об этом догадывался. Так что не знаю, как и что именно она сделала. Но это чистая правда. Она убила себя и его. Сожгла этот богом забытый дом дотла и забрала их с собой. На это все, детектив Грин…

— Коннор, — почти прорычал он.

— Я знаю, что тебе на меня насрать, так что прекрати притворяться! — Прошипела я в ответ. — Я узнала все это перед тем, как зайти в магазин, так что теперь ты знаешь все, что знаю я. И теперь в курсе, что да, мы солгали тебе, когда ты появился в нашем доме несколько лет назад, но я не могла позволить тебе забрать меня; мне нужно было оставаться рядом с Тайлером. А теперь, прошу меня извинить. — Я повернулась, чтобы уйти, но он крепче сжал мою руку, а другой положил мне на плечо.

— Кэссиди, все это не было притворством!

— Послушай, я уважаю то, что ты любишь свою работу и хорошо с ней справляешься. — Моя рука, которая была свободна, попыталась вырваться. — Это очевидно. Но у меня была дерьмовая неделя. Я вспомнила нечто плохое. Я побывала в том — теперь уже — сгоревшем доме, из которого я так отчаянно хотела сбежать всю свою жизнь. Если этого было недостаточно, у меня есть этот раздражающе привлекательный детектив, который не оставит меня в покое, и я только что узнала, что последние девять месяцев моя мать была трезвой впервые за тринадцать лет! И поскольку она была трезвой, ее муж решил начать избивать ее. Она не могла справиться с этим, как и с тем, что сделала со мной, поэтому она решила убить себя и его, ради меня! Она думала, что делает это ради меня, Коннор! Если бы только она позвонила мне, я бы что-нибудь сделала. Я могла бы что-нибудь сделать, правда? Я бы увезла ее от него, но она этого не сделала, потому что знала, что я не отвечу, потому что она знала, как я ее ненавижу. Она покончила с собой, зная, что я ее ненавижу, и сделала это, чтобы покончить со мной. Чтобы я могла начать новую жизнь. Я просто… я не понимаю… почему меня не было рядом с ней?

Руки Коннора обвились вокруг меня, и только тогда я поняла, что рыдаю. Что со мной сегодня происходило? И что, черт возьми, этот человек сделал со мной?

— Ш-ш-ш, Кэсс, все в порядке. Все хорошо. Не позволяй чувству вины овладеть тобой, ты ни в чем не виновата, слышишь меня? Ни в чем. У твоей мамы были демоны, и это был единственный известный ей способ справиться с ними.

— Но она говорила так, будто была такой, какой была до смерти папы. Я любила ее тогда, и должна была быть рядом с ней последние девять месяцев.

— Не иди по этому пути. Если ты это сделаешь, это съест тебя заживо. — Он обнимал меня, пока я не перестала всхлипывать и дрожать, а затем тихо спросил: — Что она написала тебе в записке? — Когда я вздохнула и попыталась отстраниться, он быстро добавил: — Боже, так звучит еще хуже. Пожалуйста, забудь, что я детектив, пока сейчас здесь, стоим вместе. Это не притворство, Кэссиди, я думал о тебе без остановки с тех пор, как мы впервые вышли из дома Брэдли в прошлую субботу. Я понятия не имел, что ты все еще в Калифорнии, не говоря уже о том, что собираешься зайти в эту кофейню сегодня утром. Ты можешь не рассказывать мне, но я вижу, как сильно тебе нужно поговорить о своем прошлом. Если ты не расскажешь об этом и о письме, будет только хуже.

Ничего не говоря, я прижалась лбом к его груди и полезла в сумочку, чтобы вытащить конверт. Я протянула его Коннору и была удивлена, когда он передвинул меня так, чтобы я все еще была в его объятиях, пока он открывал и читал письмо. Моя левая рука все еще была сжата в кулак у него на груди, и я медленно разжала его, чтобы положить письмо ровно, в то же время я обхватила правой рукой его талию. Руки Коннора сжались, и по какой-то причине это заставило мое тело еще больше расслабиться в его объятиях. Это было неправильно, я знала, что это было неправильно. Я не должна была чувствовать себя так комфортно, так хорошо в объятиях другого мужчины. Это было не так, как когда Тайлер обнимал меня; даже после всего, что произошло между нами, я все равно чувствовала, что он был моим лучшим другом и опорой всю прошлую неделю. Но Коннор? С ним было легко, даже естественно. Что больше всего сбивало с толку. Я мечтала о нем много лет, но почти не знала его и все еще была убеждена, что он просто очень хорошо играет свою роль, чтобы получить нужную информацию. Так и должно было быть, верно? Он разыграл меня историей о своем «детстве»; он знал, что это меня привлечет, и это произошло. Я и не подозревала, как сильно мечтала о ком-то, кто понимал бы меня.