Дикая сердцем - Такер К. А.

Правда? Почему? Я делаю большой глоток пива, в основном для того, чтобы не отвечать.

– Выглядишь чище, чем в последний раз, когда мы виделись.

– Ты тоже, – бросаю я в ответ.

Спасая меня от очередной реплики Роя, возвращается Тоби.

– Что тебе принести?

– Бутылку пива. Неважно, какого сорта, но чтобы было недорого.

– Хорошо. Сейчас принесу один «Куз».

Я бросаю на Тоби панический взгляд, умоляющий о помощи.

– Как там поживает твой пес, Рой? – спрашивает Тоби, доставая бутылку из холодильника.

– Неплохо. Он оправился и снова на лапах.

– Благодаря Калле.

Рой издает нечленораздельный звук.

Тоби ставит бутылку «Куз» перед Роем и новую бутылку «Короны» передо мной, подмигивая.

– Выглядишь так, будто готова выпить еще одну.

Думаю, мне понадобится еще двадцать до конца вечера, если этот разговор затянется.

– Вот. – Рой шлепает на стойку двадцатидолларовую купюру. Его обветренные руки выглядят неважно – кутикула топорщится, кожа морщинистая, костяшки пальцев потрескались. – За меня и нее.

– Э-э-э… Спасибо.

Я бросаю быстрый взгляд на Тоби, который отвечает мне не менее удивленным взглядом, прежде чем направиться к кассе. Я думала, что Рой ничего не дает и не делает по доброте душевной.

Рой пристально смотрит на бутылку в своей руке.

– Как поживает тот старый козел?

Мы что, пытаемся вести светскую беседу?

– Все еще жив.

Рой ухмыляется.

– Вы уже обрезали ему копыта?

– А это нужно делать?

Я содрогаюсь, представляя, как прикасаюсь к этим грязным конечностям.

Рой крутит бутылку в руках, но не пьет.

– Нужно следить за тем, чтобы козьи копыта были подрезаны, иначе животное может подхватить заразу. Бактерии и все такое.

– О. Отлично. Я скажу Джоне.

Я еще могу стерпеть, когда Зик ходит за мной по пятам, но уход за ним – не моя забота.

Взгляд Роя блуждает по фотографиям, прикрепленным к задней стене кнопками, и, кажется, он увлечен.

Значит, Мюриэль говорила, что у него была жена? Мне сложно представить, чтобы у Роя имелась другая, более мягкая сторона, которая смогла бы привести к любовным отношениям. С другой стороны, я ведь тоже не могла понять, что такого привлекательного есть в Джоне, когда впервые встретила этого сердитого йети.

– Возле вашего загона больше не рыскали животные? – неожиданно спрашивает Рой.

– Ты имеешь в виду своего маламута?

Глаза Роя сужаются, и на секунду я задумываюсь, не истратила ли всё его доброе расположение, которое заслужила.

– Не-а. Он на цепи, пока не поправится. Кроме того, ничего он не сделает этому старому козлу. – Рой смотрит через плечо на людей и усмехается. – Все эти приезжие лагерники хранят продукты и мусор неправильно, а это создает проблемы остальным. Вам двоим стоит держать свой мусор в помещении, – предупреждает он.

– Джона вырос на Аляске. Он знает, как тут что.

А я сама – в Торонто, где Тим и Сид залезали в наши мусорные баки при каждом удобном случае, так что я не так уж и несведуща, когда дело касается зверья.

– Мы держим его в мастерской.

– Калла! – доносится до меня сквозь шум хриплый голос Мюриэль. Она машет мне фартуком, который держит в руке, прежде чем ее взгляд натыкается на Роя, и ее глаза сужаются.

– Мама разве не упоминала, что собирается сегодня вечером припахать тебя к работе? – спрашивает Тоби с улыбкой.

– О… нет. Да ладно?

– Если она с чем и не шутит, так это с работой.

Я стону, поднимаясь со стула. Может быть, Мюриэль делает это, чтобы спасти меня от компании Роя? По «доброте душевной», которая для нее заключается в избавлении несчастных существ от страданий радикальным способом.

– Спасибо за пиво, – благодарю я, потому что, в отличие от Роя, не собираюсь быть откровенно грубой.

Его голова медленно покачивается, а внимание все еще сосредоточено на бутылке, которую он держит в руке.

Я предполагаю, что это единственный ответ, который я от него получу, и поэтому отворачиваюсь.

– Я знаю, что могу быть настоящей скотиной, – внезапно произносит он. – Но спасибо за то, что ты сделала для Оскара. – Его взгляд ненадолго встречается с моим, и этого достаточно, чтобы продемонстрировать мне искренность его слов, прежде чем он снова возвращается к своей бутылке.

Похоже, сегодня монета легла удачной стороной.

– Надеюсь, тебе нравится чили, – кричит Тоби мне вслед, и его смех преследует меня всю дорогу, пока я пробираюсь сквозь толпу.

Глава 25

– Какого черта, Джона? Ты обещал подождать!

За то время, которое мне понадобилось, чтобы сменить одежду на халат, соскрести с языка вкус шести разных чили, которые Мюриэль заставила меня попробовать, несмотря на все мои заверения, что я не фанатка этого блюда, взять два полотенца и вернуться на крыльцо, Джона уже разделся, забрался в джакузи и с комфортом расположился в нем.

– Правда? – Его мускулистые руки широко раскинуты в обе стороны на бортике, а голова откинута назад, демонстрируя кадык. Вокруг Джоны, смешиваясь с прохладным воздухом и создавая мистическую завесу, клубится пар от горячей воды. – Прости. Тебя не было слишком долго.

– Меня не было минут десять.

Я кладу полотенца на маленький приставной столик и оставляю там же свой телефон, незаметно сделав перед этим снимок: голый широкогрудый Джона в облаке пара и заснеженная горная гряда на заднем плане.

И с улыбкой удовлетворения – этот снимок точно посоперничает с пресловутым кадром, где Джона колет дрова, как по сексуальности, так и по способности раздражать его – я подхожу к краю ванны, нащупывая отвороты своего халата.

Джона поднимает голову и окидывает меня озорным взглядом с головы до ног. С предвкушением.

Я раздевалась для Джоны бесчисленное количество раз. Он знает каждую веснушку, каждую ямочку, каждый намек на шрам на моем теле, и все же каждый раз, когда я собираюсь раздеться, в моем животе вспыхивают волнение и нервозность. Так вот почему Джона так стремился нарушить данное мне обещание!

– Закрой глаза, неженка. Ты не заслужил зрелищ.

Злобный смех, который вырывается из глубин его груди и эхом разносится над тихим, спокойным озером, вызывает волну мурашек по моему позвоночнику.

– Наверное, нет, ни капли.

Окинув окрестности быстрым взглядом – нет ли кого рядом – и заслужив ухмылку Джоны – «Посмотри, где мы живем!», я отворачиваюсь и медленно, сантиметр за сантиметром спускаю халат с плеч: вниз по рукам, обнажая лопатки, затем спину, изгиб над копчиком, задерживаясь там, пока прохладный ночной воздух скользит по моей обнаженной коже.

Раздевание на природе, вот так, под открытым небом, с тихим озером, безмолвным лесом и нависшей над нами Денали, пока последние лучи солнца касаются ее самой западной стороны в половине одиннадцатого, определенно придает моменту некую остроту.

– Иди уже сюда, Калла. – Хрипловатый голос Джоны понижается на октаву.

Я позволяю халату упасть на пол веранды рядом с кучей одежды Джоны, а затем делаю шаг и сажусь на край ванны. Я как можно грациознее перекидываю ноги в джакузи и погружаюсь в горячую манящую воду. А затем стону в голос.

– Как же приятно!

– Должен признать… – начинает Джона, привлекая меня к себе, чтобы я аккуратно расположилась под его вытянутой рукой, а мои ноги перекинулись через его колени. Он наклоняется, чтобы провести губами по моим ключицам. – Возможно, это стоило своих денег.

– Минуточку. Что я слышу? Ты сказал, что я самый умный человек на свете и ты очень сожалеешь, что когда-либо сомневался в… Ах! – взвизгиваю я, когда Джона игриво кусает мою кожу, а затем лижет это место языком. – Посмотри на них. – Я указываю на защитную сетку и орду огромных кровососущих насекомых, которые роятся там, не сумев найти путь внутрь.

Внутри ни одной мошки. Плотник выполнил работу на совесть. Нет ни единой щели, которая помешала бы нам укрыться от насекомых.