Наталья Миронова - Тень доктора Кречмера
— Я тоже себе такое куплю, — объявила Зина, снова садясь в кресло. — Ой, извини, теть Тонь, я твое место заняла?
— Сиди, детка, сиди, — остановила племянницу Антонина Ильинична. — Я на диване посижу. На вот тебе пуфик, дай отдых ногам. Болят?
И она подтолкнула к Зине табурет с мягкой обивкой. Та с благодарностью положила на него ноги. Ноги у Зины и впрямь побаливали, как у всех парикмахеров. Ей даже приходилось носить эластичные лечебные чулки.
— Вообще-то им есть от чего болеть, — призналась Зина. — Кажется, я тебя обрадую, тетя Тоня. Я подзалетела! — объявила она.
— Зиночка! — ахнула Антонина Ильинична. — Ты точно знаешь? У врача была?
— Когда ты узнала? — одновременно с ней спросила Вера.
— Тихо, тихо, вас много, а я… — Зина захихикала и положила руку на живот, где еще ничего не было заметно. — Меня пока что полторы. Знаю точно. Сейчас уже десять недель. А узнала я в тот самый день, когда мы у вас в гостях были. Когда ты сто тысяч выиграла.
— А что ж ты молчала? — вскричали Вера и Антонина Ильинична на этот раз дружным хором.
— Это был твой день, — Зина простодушно улыбнулась подруге. — Мне не хотелось перебивать твой праздник. Мы с Илюшей посоветовались и решили подождать. Сто тысяч не каждый день выигрывают. А беременность никуда не денется… до положенного срока. — Зина озорно подмигнула. — Вот что, милый, — она покосилась на Андрейку, — тебе не скучно тут с нами? Охота тебе бабские разговоры слушать!
— Иди к себе, Андрюша, — поддержала ее Вера. — Я тебя потом позову чай пить.
Андрейка обиделся.
— Что я, маленький? Мне уже скоро восемь! У вас ребеночек будет, да, теть Зин?
— Да, милый. Иди, дай нам поговорить по душам.
— Я тебя к чаю позову, — пообещала Вера.
— Не, я лучше у себя посижу. За компьютером.
Получив в подарок компьютер, Андрейка, как и следовало ожидать, пристрастился к компьютерным играм и «прогулкам по сети».
— Только недолго, — предупредила Вера. — Я засекаю время.
— Да ладно, мам! — отозвался мальчик уже на ходу.
Шайтан последовал за хозяином.
— Ну, Верунь, — продолжала Зина, — когда мужская половина семьи скрылась из виду, — ты мне теперь расскажешь, что там и как?
Вера помолчала. Она никогда не отвечала второпях, не говорила наобум, всегда обдумывала вопрос, взвешивала каждое слово.
— Лучше не надо. Придет время, сама все узнаешь.
— Что, так больно?
— Да нет, ничего страшного, — успокоила подругу Вера. — Боль быстро забывается. И ты же будешь рожать совсем не так, как я рожала.
— Как это? — засмеялась Зина. — Вроде бы другого способа пока не придумали.
Вера рассказала, как ее терроризировала врачиха в Долгопрудном.
— Что ж ты мне раньше не сказала?! — ужаснулась Антонина Ильинична. — Уж я бы на нее нашла управу.
— Мне не хотелось жаловаться, — спокойно ответила Вера. — Все кончилось нормально, давайте забудем. Главное, Зина у нас будет рожать совсем в других условиях. Тебя тошнота не мучает? — обратилась она к Зине.
— Веселенькая у нас застольная беседа получается, — заметила Зина. — Хотя… где ж еще поговорить о своем, о девичьем? Нет, у меня все хорошо, чувствую себя прекрасно. Даже неловко как-то…
— Считай, я за тебя отмучилась, как Иисус Христос, — горько пошутила Вера.
— Иисусица Христосица, — усмехнулась Зина. — Меня почти не тошнит, вот только, — она понизила голос, хотя ни одной мужской хромосомы в столовой не осталось, — по-маленькому все время хочется. Я, как с утра встану, сбегаю в туалет, потом, пока завтрак, пока что, пока глазки на реснички повешу, — так Зина называла процедуру макияжа, — еще раза три досбегаю. Прихожу на работу и первым делом — туда.
— Зинуля, я тебя умоляю, ты все-таки уйди с работы, — Антонина Ильинична с тревогой взглянула на племянницу. — И без того тяжело, а теперь еще с животом…
Но Зина успокоила тетушку:
— Нет, теть Тонь, Илюшка специальные кресла закупил для мастеров — высокие, на колесиках. Сидишь, как на жердочке, и вокруг клиента катаешься. Кстати, насчет «кататься»: Верка, ты когда машину купишь?
— Дай сперва хоть сдать на права.
— Складно сказано, отец Варлаам, — засмеялась Зина. — А чего ты тянешь? Я уже не представляю, как без машины обходилась. Это другая жизнь!
— Да вот все никак не соберусь, — призналась Вера. — С книгой было много хлопот, теперь вот вторую пишу. Пригласили на радио, на телевидение…
Зина изобразила на лице комическое страдание:
— Как ты все это выносишь — ума не приложу!
А Вера уже не слушала, снова загрустила, снова задумалась о чем-то своем. Ее действительно пригласили на телевидение — вести экономическую рубрику в новостях. И как-то раз в холле «Останкина» она увидела Колю…
Он был занят разговором с какой-то крупной немолодой женщиной, немного напомнившей Вере акушерку из Долгопрудного, которая принимала у нее роды, и Веру не заметил. Они поговорили, простились каким-то сложным дружеским ритуалом, стукнувшись кулаками, а потом хлопнувшись ладонями с размаху, и разошлись. Женщина-гренадер направилась в подземный переход, отделявший один останкинский блок от другого, а Коля, кивнув вахтеру, вышел на улицу. Судя по всему, он был тут своим человеком.
Приди Вера на две минуты позже, они с Колей столкнулись бы в дверях… Она порадовалась, что пришла на две минуты раньше. Но в тот день ей трудно было сосредоточиться на финансовых прогнозах. К счастью, ее выступление шло в записи. Когда ведущий новостей объявлял: «А теперь мы передаем слово нашему экономическому обозревателю Вере Нелюбиной», камера отъезжала, и картинка незаметно для зрителя переключалась с прямого эфира на заранее записанную часть передачи. Только по экранам «бегущей строкой» шли актуальные на ту минуту цифры биржевых котировок.
— Верунь, ты чего? — вывел ее из задумчивости голос Зины.
— Ничего, — бодро улыбнулась Вера, — просто задумалась. Ладно, я пойду на курсы, только лучше весной, пусть снег стает. А теперь давайте чай пить.
— С этими твоими жердочками… — начала Антонина Ильинична, пока Вера расставляла на столе чайные чашки. — В твоем положении и голова может закружиться…
— Да нет, теть Тонь, говорю же, у меня все в порядке! Даже совестно. Другие от токсикоза чуть не умирают, а мне хоть бы хны.
— Вот и хорошо, и слава богу. Наконец-то ты сподобилась. Я уж думала, не дождусь, — добродушно проворчала Антонина Ильинична. — Все-таки двадцать семь — поздновато для первого ребенка.
— Ничего, нормально. Многие в сорок рожают. А знаете, что меня подвигло? В конечном счете, помимо Илюшкиных стараний? — хитро прищурилась Зина и таинственно понизила голос: — Одна реклама по телику!
