Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 2
Тишину спальни — когда-то здесь мама делила свое ложе с папой — нарушало лишь тиканье старинных часов, стоящих на высоком комоде. Рэйчел медленно огляделась, припомнив, как ребенком на цыпочках ходила по этому бледно-серому ворсистому ковру, любуясь антикварной полированной мебелью, вазами тонкого хрусталя и статуэтками стаффордширских бультерьеров, расставленных на хрупких ночных столиках. Как она тогда боялась что-нибудь разбить — даже дыхание сдерживала. Теперь, взрослой, она убедилась, как прекрасно это место на самом деле. Место, где все говорит о маме с ее любовью к изысканности и безмятежности. Да это, в сущности, чудесный островок в бушующем океане жизни.
«Здесь, в этой комнате, — сказала она себе, — не может случиться ничего плохого».
Рэйчел с тревогой взглянула на Сильвию, такую худую и бледную под кружевным покрывалом. Она только что приняла таблетку «валиума», которую Рэйчел нашла в аптечке ванной комнаты, и, казалось, вот-вот должна заснуть.
«Господи, — не могла успокоиться Рэйчел, — если бы только мама не была такой бледной!» В мягком розоватом свете ночника, падающем на мамино лицо, ей были хорошо видны темные круги под закрытыми сейчас глазами.
Осторожно присев на край кровати, она следила за тем, как слабо вздымается и опускается грудь Сильвии.
Помимо своей воли Рэйчел вспомнила Альму Сосидо: как часто она вот так же сидела на краешке ее кровати и несла свою горькую вахту. Правда, она знала, что Альма уже никогда больше не проснется…
«Да нет, — утешила она себя, — мама в полном порядке. Просто устала — вот и все. Ее утомила эта работа по переустройству дома, беготня, постоянные поиски обоев, ковров и паркета из орехового дерева, чтобы было подешевле… Она совсем как ребенок, увлеченный новой игрушкой: ему и в голову не придет передохнуть или вообще отказаться на время от своей забавы…»
И все-таки Рэйчел решила взять с мамы слово, что она обязательно вызовет своего доктора, не откладывая, прямо с утра. А потом пройдет полное медицинское обследование.
Неожиданно Рэйчел увидела, как из-под покрывала выскользнула рука — холодные пальцы сжали ее запястье. Господи, мама! Что случилось?
Глаза Сильвии были широко раскрыты и в упор смотрели на дочь. Взгляд, однако, казался затуманенным, как у лунатика.
Сердце Рэйчел высоко подпрыгнуло в груди.
— Доченька… — проговорила Сильвия каким-то странным шепотом, смотря на Рэйчел невидящими глазами. — Где ты?
— Я здесь, мама, — произнесла Рэйчел нарочито бодро.
«Что с ней такое? Неужели она потеряла ориентацию? Или произошло что-то еще более серьезное?» — пронеслось в голове у Рэйчел.
Но мама тут же спохватилась. В глазах появилось прежнее осмысленное выражение.
— Да, да, конечно. Ты Рэйчел… — и Сильвия улыбнулась такой печальной улыбкой, что с глаз дочери словно бы спала пелена и она смогла увидеть ту, другую, маму, о чьем существовании раньше лишь изредка догадывалась. — Хочу, чтобы ты знала, я никогда не раскаивалась… — И, прервав фразу на середине, Сильвия закрыла глаза.
— Не раскаивалась в чем, мама?
Наступила томительная пауза: Рэйчел думала — даже надеялась, — что мама наконец все-таки уснула. И обрадовалась: у нее было странное чувство, что ей лучше не знать того, что хочет сказать Сильвия (такое бывает, когда идешь по темной улице и слышишь за собой чьи-то шаги, от которых у тебя по спине тотчас ползут мурашки, хотя неизвестно, в сущности, что за человек идет следом).
Но вот веки Сильвии задрожали — и она открыла глаза.
— В том, — в полутьме спальни, благоухающей запахом роз, ее тихий голос прозвучал неожиданно твердо, — что у меня есть ты.
Рэйчел, к своему удивлению, почувствовала немалое облегчение. Значит, решила она, не будет никакой исповеди, а все остальное ей и так известно.
— Неужели, мамочка, ты думаешь, что я в этом хоть сколько-нибудь сомневаюсь? Разве бывают на свете более любящие матери, чем ты…
Уголки рта Сильвии, пусть и едва заметно, но все же поползли вверх, на губах заиграло слабое подобие улыбки.
— О, моя девочка, — выдохнула она.
И Сильвия, закрыв глаза, казалось, провалилась в сон. Вскоре до Рэйчел донеслось ее ровное дыхание. Мама спокойно уснула.
Наклонившись, дочь поцеловала ее в щеку: прохладная сухая кожа напомнила ей шелк, от которого исходил сладковатый запах дорогой пудры. Подождав несколько минут, чтобы убедиться, что мамин сон достаточно крепок, Рэйчел поднялась, чтобы выйти из спальни.
Но тут она услышала, как Сильвия что-то тихо бормочет. Во сне. То, что она услышала, заставило ее вздрогнуть.
Впрочем, подумала она, это скорее всего лишь плод больного воображения.
«Не может быть, что это правда! Просто я устала. Устала держаться на плаву, когда хочется уйти на дно. Устала от постоянных угроз Дэвида. От охлаждения Брайана. Конечно же, мне все это почудилось. Наверное, мамин бред имеет отношение к ее саду. Иначе зачем бы она звала какую-то Розу!»
Невероятно, но Рэйчел, коренная жительница Нью-Йорка, заблудилась! Это смешно, но она сбилась с нужного направления в «Грэнд Сентрал». «Дьявол! — ругнулась она про себя, взглянув на часы, — я же опоздаю…»
Она метнулась обратно по глубокому извилистому тоннелю, но он закончился очередным тупиком. Однако за ближайшим поворотом Рэйчел увидела наконец то, что искала, — «Ойстер Бар». С чувством глубочайшего облегчения она открыла дверь и вошла внутрь.
Обведя глазами огромное помещение закусочной, Рэйчел обнаружила за одним из столиков человека, в котором с трудом можно было узнать Мейсона. Она поспешно протиснулась вперед, лавируя между официантами, тащившими блюда с креветками и моллюсками в половинках раковин. Здесь, в рыбном баре, отделанном деревом и бронзой, было благословенно прохладно, как в морском гроте, в то время как нью-йоркские улицы буквально плавились.
Чем ближе она подходила, тем все неудержимее Рэйчел тянуло расхохотаться. Да, сомнений не оставалось: это действительно Мейсон, но какой! Что у него за вид!.. Куда подевался его конский хвост и хипповые сандалии на босу ногу а-ля Иисус Христос. Кудрявые волосы аккуратно подстрижены — ну, может, баки чуть длиннее, чем положено по моде. Новенький, с иголочки, пиджак, галстук… Что, так одеваются в том Обществе по оказанию юридической помощи бедным, где он собирался работать? За все эти годы только пара-другая открыток на праздники — вот, пожалуй, и все. Поразительно…
Наконец-то заметив ее, Мейсон приветственно помахал рукой.
Рэйчел чмокнула его в щеку и только после этого устало плюхнулась на стул.
