Барбара Виктор - Найди свою любовь
«Иди, девочка, — говорила она себе. — Если ты дойдешь сейчас до дома, то дойдешь в этой жизни куда угодно». Наконец они оказались перед домом Кори. К двери подошел швейцар.
Кори повернулась к Адаму и хотела что-то сказать, но он ее опередил.
— Вы хотите, чтобы я проводил вас наверх?
Кори молча кивнула. Адам снова взял ее под руку и повел к лифту. Они поднялись на четырнадцатый этаж и оказались в фойе с отделанными шелком стенами, мраморными полами, с огромным зеркалом на стене и бронзовой люстрой над головой. Адам отпустил руку Кори, подождал, когда она отопрет дверь, и вошел вслед за ней в квартиру.
Все произошло мгновенно — еще секунду назад Кори стояла на пороге своего дома в здравом уме и твердой памяти, а через мгновение она уже рыдала вне себя на груди Адама Сингера. Он же просто молча держал ее в своих объятиях, и Кори была благодарна ему за это. Он не бормотал обычную в таких случаях ерунду, которую произносят скорее от неловкости. И только после того, как Кори перестала рыдать и немного отстранилась, хотя и не настолько, чтобы освободиться из объятий Адама, вся жизнь с Дэнни вдруг сделалась ей ясна целиком и полностью. Кори хотела рассказать об этом Адаму в нескольких предложениях, просто чтобы покончить с этим раз и навсегда — и то, как она встретила этого красавца-аргентинца, образованного, эрудированного и обаятельного, и то, как все это было словно одним долгим объятием — с самого начала до самого конца. Вместо этого она выскользнула из объятий Адама и прошла в гостиную. Адам прошел за Кори и сел в кресло напротив. Он очень удивил Кори, когда просто, но решительно произнес:
— Я люблю вас.
Кори испугалась. Нет, она была просто в ужасе.
— Этого не должно было случиться…
— Возможно, это еще одна действительность, с которой нам предстоит справиться…
Кори выдернула несколько ниток из обшивки кресла.
— Я не могу ничего сказать о своих чувствах по поводу этой новой действительности, — сказала она.
— А все-таки о чем мы сейчас говорим? — спросил Адам, улыбаясь едва заметно.
Вопрос был задан в надежде на то, что даже после всего случившегося Кори не потеряла окончательно чувство юмора. Она действительно улыбнулась.
— О моих чувствах к вам, — произнесла Кори тихо и увидела, как напрягся Адам, чтобы расслышать ее слова.
— Тогда почему вы должны что-то объяснять?
— Потому что все это неправильно.
— А что было правильно — влюбиться в Дэнни Видала и жить в этом аду?
— Это совсем другое, — упрямо сказала Кори. — Я замужем за этим человеком.
— Если он мертв, то вы его вдова, а если жив, то последнее, что стоит делать в этой жизни, — оставаться его женой.
— И в том, и в другом случае вам надо бежать сломя голову и от меня, и от всей этой гнусной истории.
— Вы действительно так считаете? — спросил Адам и добавил, когда Кори не ответила: — Завтра я улетаю в Хьюстон.
Кори была почти в панике:
— И сколько же вас не будет?
Она снова увидела на лице Адама выражение заботы и нежности с легкой примесью грустного сожаления.
— До завтрашнего вечера, если только ничего не произойдет. Но я позвоню вам…
Кори терзали противоречивые желания.
— Можно поехать с вами?
Если бы он не так сильно заботился о Кори, это предложение наверняка показалось бы ему заманчивым.
— Будет лучше, если я полечу один, — ответил Адам.
— Когда вы узнаете что-нибудь определенное?
— Возможно, скоро, — сказал он. «А возможно никогда», — подумал про себя.
Кори оставалось только успокоиться и ждать, постараться справиться с смущением и отчаянием. Кори поднялась, чтобы проводить Адама.
— Найдите моего мужа, — тихо сказала она. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы произнести эти слова, и еще больше мужества — чтобы по-прежнему этого хотеть.
Адам понял.
— Постараюсь, — сказал он.
Когда за ним закрылась дверь, Кори осталась одна в крошечной прихожей. Она почувствовала себя одинокой и абсолютно никому не нужной. Она снова оставалась с тем, что у нее было до того, как нашла Дэнни, — или это он тогда нашел ее? Теперь ничего уже нельзя было утверждать точно, все было туманно — мотивы поступков, чувства, причины событий. «Одна, совсем одна. Берите, кто хочет, — думала Кори, медленно бредя в спальню. — Вот только брать уже почти нечего».
16
Адам Сингер прилетел в международный аэропорт Хьюстона коммерческим рейсом. День выдался жаркий. Адам держал в руках портфель, в котором лежали фотографии Дэнни Видала, Хорхе Видала и Фернандо Стампы, они все были взяты из фотоальбома сотрудников «Интер федерейтед». Эти фотографии он собирался показать обслуживающему персоналу частного аэропорта. В портфеле лежала еще распечатка телефонных звонков, сделанных из платного автомата в гостинице аэропорта «Хьюстон хобби» — того самого частного аэропорта, где останавливался на дозаправку «Дассолт-фалкон» в ночь трагедии. В этой распечатке, представленной компанией «Саусвестерн белл», значилось, что третьего июля из гостиницы было сделано несколько звонков по домашнему телефону Дэнни Видала. У Адама было несколько идей относительно того, как разузнать подробности об этих звонках. Видал действительно мог выйти из самолета, пока тот заправляли, дойти до гостиницы и позвонить жене, прежде чем вернуться к самолету. Тогда будущее его ясно — он мертв. Или же кто-то другой сделал эти звонки и, сам того не подозревая, сел на борт самолета, который должен был разбиться над горами близ Акапулько. Однако, если вспомнить о миллионе долларов, логичнее всего было бы предположить, что Видал сам вышел из самолета и позвонил жене, прежде чем исчезнуть навсегда. Кори сказала, что в этот день автоответчик записал несколько звонков, когда звонившие вешали трубку. Одно было очевидно — Хьюстон был последним местом в Соединенных Штатах, где «Дассолт-фалкон» видели целым и невредимым. Другими словами, с момента взлета в Техасе обоим пилотам и тому, кто был третьим на борту самолета, кто бы это ни был, оставалось жить два часа сорок пять минут.
Адам позвонил в «Хобби» Киту Френчу, который дежурил третьего июля, и с удивлением обнаружил, что к тому попали каким-то образом куски оригинала отчета мексиканских властей о происшествии. На основании этого документа и своих собственных выкладок, касавшихся схемы полета и кое-каких временных соответствий, Френч пришел к выводу, что не может принять мексиканскую версию событий, так как в ней слишком много противоречий. Чем дольше он изучал некоторые цифры, тем больше они ему не нравились. Не просто не нравились — он не мог с ними согласиться. Этим, возможно, и объяснялся тот факт, что Федеральное управление авиации в Вашингтоне и Управление авиации при президенте в Мехико сделали совместное заявление, в котором указали причиной катастрофы ошибку пилота. Вскоре после этого все документы были опечатаны без дальнейших объяснений. По иронии судьбы единственной организацией, которая продолжала расследование этого дела, была окружная прокуратура, где работал Адам Сингер. За последнее время им удалось напасть на несколько следов Видала.
