Шейла Ранн - Цена любви
Мы молча раздевали друг друга в моей скромной комнатке. Мягкий свет проникал в комнату из коридора, ненавязчиво прорезая темноту. Блузка соскользнула с моего плеча. Стивен прикоснулся ко мне губами. Рубашка упала на пол, я дотронулась до его груди, потом обняла.
Внезапно пахнуло потом и мужской туалетной водой: опять то же удушье, но все же мне удалось отогнать его на какие-то доли секунды, зная, что ощущение еще вернется и заявит о себе… я падала… падала… цеплялась за Стивена… Он целовал меня. Странно, что наш первый поцелуй застиг нас уже в постели.
— Элизабет, я искал тебя по всему миру. Все случилось в Коста-Брава, но теперь я знаю точно.
Прежде об этом писали в романах — тела любовников чудесным образом сплелись, сливаясь воедино каждым своим изгибом. Плечи, грудь, бедра, каждая выпуклость, каждая впадина — все смешалось, порождая неведомые доселе ощущения. Наши ноги, руки, да все пропорции, были рассчитаны Господом абсолютно точно.
Он поцеловал мою грудь, затем, начав со страстного поцелуя, мы понемногу растворялись друг в друге. Путешествовали сквозь время, плавали по древним морям, где еще не бывала ни одна пара влюбленных. Каждый узнавал в другом самого себя, проникал глубоко в душу. Такое взаимное притяжение не могло быть случайным. Казалось, и Венера, и Афродита рады выполнить обещанное.
Я почти сразу же пришла в экстаз. После мгновения покоя Стивен разделил со мной мой восторг. Впервые оргазм мужчины доставил мне большее удовольствие, чем мой собственный.
Стивен медленно отстранился и стал меня целовать, ласкать твердые соски. Я прижалась к нему всем телом. Он губами коснулся золотистых волос чуть ниже живота. Меня снова охватило возбуждение, и я подалась навстречу ему. Язык Стивена коснулся основного чувствительного центра, и вмиг все исчезло в потоке вроде бы уже знакомых ощущений.
Лежа в полумраке комнаты, мы со Стивеном понимали, что все прежние любовные контакты были всего лишь чередой физических наслаждений, мгновений страсти, принимаемых за любовь; они лишь удовлетворяли наши желания в предвкушении встречи с идеальным партнером, позволяющей тотчас почувствовать разницу.
Часы уже показывали девять вечера.
— Тебе пора уходить, Стивен? — спросила я.
— Нет.
— Мне показалось, ты сказал…
— А ты, Элизабет? Ты тоже собиралась уходить. По важному делу.
— Нет.
Мы улыбнулись друг другу, как заговорщики. Наконец снова появились силы целоваться, дразнить, ласкать, и я спросила:
— Откуда ты взялся, Стивен?
— Я нашел тебя…
— Но в самолете ты говорил, что это судьба…
— Не совсем так.
— То есть?
— Ну… Не заставляй меня говорить…
— Теперь уже поздно.
— Увидев тебя в зале аэропорта, я подумал: «Эффектная женщина». Но ты с головой погрузилась в изучение своего рабочего календаря. Я тебя нисколько не интересовал. И тогда справился у служащей про твое место в самолете; оказалось, ты сидела довольно далеко.
— Уж не собираешься ли ты убедить меня, что она просто так поменяла места?
— Конечно, не просто так. Не все еще зарегистрировались, а увидев мой паспорт, она узнала меня по фамилии и согласилась. Возможно, чтобы похвастаться на вечеринке, как этот бабник Брендон, не тратя времени даром, расположился возле эффектной блондинки, которая к тому же является исключительно талантливым продюсером. Иногда плохая репутация приносит дивиденды.
— Ошибаешься, на самом деле я заметила тебя в аэропорту, но решила не подавать виду — именно из-за твоей репутации.
Мы снова рассмеялись и предались любви.
— Поведай мне кое-что еще. Я уже предвижу осложнения. После своего решительного ухода, когда, помедлив, я бросилась за тобой, почему ты оказался на лестнице?
— Я никуда не спешил.
— И знал, что я позову?
— Надеялся.
— Никогда еще не встречала столь романтичного мужчину. — Я покрыла поцелуями его лицо. — Тем более с такой скандальной славой. Вот уж никогда бы не подумала…
— Прежде я был чужд романтики. Думаю, был скорее хитрым, ловким. Самому удивительно. письмо?
— О, это очень просто. Ты затронула во мне какую-то струну, и она зазвенела. Никогда прежде не писал таких писем. Думаю, искал свою любовь. Что было делать? Упустить ее?
— Нет…
Мы решили принять ванну. Кафель на стенах комнаты потрескался. Стивен включил горячую воду. И, окутанная паром, я ощутила незабываемый аромат знакомого коньяка, услышала беззвучную классическую музыку… мы замерли потом забрались в глубокую старомодную ванну.
— Закрой глаза, дорогая. — Стивен провел по моей спине губкой.
— А теперь ты угадай, что это. — Я дотронулась парой бигуди до его спины.
Мы использовали в любовной игре мыло, кусок пемзы, зубные щетки, касались ими ног и рук, залили водой весь пол ванной.
Наконец забрались на диван и с аппетитом набросились на еду — помидоры под майонезом, ветчину, поминутно отрываясь на бесконечные поцелуи. Мы съели хрустящий хлеб, сыр, клубнику, пирог с начинкой, шоколадный мусс.
— Поедешь завтра со мной в Таррагону? — Стивен крепко обнял меня в постели, куда мы тотчас нырнули, оставив стол в беспорядке. — Будет здорово. Снова вниз по побережью, только в другую сторону. Часа на два. Давай вместе посмотрим на всю эту красоту — древние римские развалины, обнесенные каменными стенами города…
— Давай, — с жаром согласилась я.
— Я люблю тебя, дорогая, — сказал Стивен, когда мы вновь слились под простыней. — Скажи, что любишь меня, Элизабет.
— Просто обожаю, Стивен.
— Это не одно и то же. Скажи, что ты меня любишь.
Я посмотрела на Стивена: он хочет, чтобы наш роман был счастливым и свободным. Я выключила свет, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, прижалась к нему сильнее.
Позже Стивен заполнил собой все. Я прислушивалась к его дыханию, подстраиваясь под ритм; парила в небесах, утратив страх. Захваченная этой эйфорией, я потеряла осторожность, оставила дверь спальни приоткрытой. И вдруг мое сердце замерло: на стене появилась тень, видения вновь догнали меня…
… белая комната… двенадцатилетняя девочка лежит в кровати и смотрит в коридор через приоткрытую дверь; мужчины и женщины в белых халатах заходят в комнату проверить пульс, взять кровь на анализ… доктора и медсестры… Девочка садится… Нет, она не больна, совсем не больна. Все здесь исключительно добры к ней, кажется, даже готовы защитить ее… Медсестра все объяснила: «Тебе надо отдохнуть, вот и все. Смерть мамы стала для тебя серьезным ударом», и вкатили в отделение с табличкой «Детская психиатрия». Сколько времени прошло с того момента, когда она прибыла сюда «отдохнуть»? Бог с ним, теперь ей не было дела ни до чего… кроме нового секрета, который она прятала под подушкой.
