Татьяна Моспан - Счастье не приходит дважды
Он проживал на квартире Вершининой и вел себя тише воды ниже травы.
Ему нужен был верный человек для связи. Позвонил бывшей любовнице. По одному ее восклицанию понял, что сделал это напрасно.
— Да, конечно, приезжай, — фальшиво лепетала она.
Он понял, что его там может ожидать, если он приедет.
— Ты откуда звонишь?
— С того света. — Он помедлил. — Сдала меня, тварь? Время тянешь? За те побрякушки, что я тебе носил, могла бы вести себя и подостойнее. Эти господа за подлость копейки не добавят.
Ругаться было не обязательно. И про побрякушки зря вспомнил. Этого добра ему не жалко. Он вздохнул. А уж так клялась, так божилась, что ждать будет.
Он не верил ей, потому и позвонил из автомата. И от дома подальше отъехал.
Давно он не пользовался общественным транспортом. Оказывается, очень удобно. Главное — внимания к себе не привлекать, и тебя никто не заметит.
Предательство любовницы огорчило его, но не слишком. Чего он хотел? У нее своя жизнь, он ей не нужен.
Он по-настоящему обрадовался, когда вышел на след Дрозда. Это была удача!
Он подумал так и расслабился.
Они договорились о встрече. Дрозд сам предложил место — ресторан «Черный ворон» недалеко от дома Вершининой.
— Может, подальше где? — возразил Полковник. — И с более оптимистическим названием.
— Отличное место, проверенное, да и кормят там здорово.
— Пусть будет «Черный ворон», — согласился Полковник, нарушив тем самым свои принципы.
Вечером он стоял перед светофором и уже видел яркую рекламу ресторана, как мимо на зеленый свет промчались две машины и резко тормознули перед заведением.
Он уже понял, что это значит. Неужели подстава?..
Народ переходил улицу, а он стоял и смотрел. Потом, опомнившись, неторопливо отошел в сторону.
Из ресторана послышалась стрельба. Он застыл на месте. Выходит, зря он Дрозда заподозрил.
Полковник взглянул на часы. Он опоздал всего на три минуты. Если бы пришел вовремя, отстреливался бы сейчас вместе с Дроздом.
Публика, услышав выстрелы, не расходилась. Кто-то побежал по тротуару, но в основном народ стоял и, вытянув шеи, смотрел в сторону ресторана.
Стрельба стихла.
— Вон выносят кого-то! — ахнула пожилая тетка, прижимая к себе сумку.
— Живой? — спросил мужчина.
— Не вижу.
Полковнику достаточно было одного взгляда, чтобы понять: мертвый Дрозд. С живыми обращаются бережно, даже с преступниками, потому что они представляют интерес.
Сашу. Дроздова застрелили практически у него на глазах. Он ничем не мог помочь ему. Название «Черный ворон» оказалось пророческим. Пора самому уносить ноги.
Он не спал всю ночь. Понимал — теперь очередь за ним. Они выйдут на него, это вопрос времени.
«Еще повоюем», — сказал ему два года назад Эдик Рюмин. Эдику не повезло. Может, ему повезет больше? Один шанс из тысячи. Но и его он должен использовать!
Еще пободаемся!
Оставался один выход. Пришло время использовать последний шанс.
Полковник побрился, небритый человек привлекает к себе больше внимания, и покинул квартиру. Не хотел звонить отсюда.
Он сразу узнал голос человека, снявшего трубку, хотя не слышал его несколько лет.
— Это говорит Петр Иванович Куликов, — четко выговорил он.
Пауза по ту сторону была недолгой.
— Здравствуй, Петя.
— Здравствуй, Леша. Я хочу сдаться, но разговаривать буду только с тобой. Ни с кем другим на контакт не пойду.
— Если на тебе нет крови, я не имею в виду ваши разборки, то помогу! — твердо сказал собеседник Полковника. — В обмен на то, что есть у тебя.
— Я согласен.
Человек, которому позвонил Куликов, раньше был его сослуживцем. Они вместе воевали в Афганистане, потом на Кавказе. Теперь он был заместителем министра. Полковник верил не его должности, а его честности.
— Ты приедешь один. Если замечу еще кого-то, разговор не состоится.
— Хорошо. Я буду один.
Повесив трубку, Куликов рванул ворот рубашки. Этот разговор дался ему нелегко.
Встречу он назначил со знанием дела. Все подходы просматривались. Присел на скамейку в начале аллеи. Подозрительных лиц не было. Проверялся он скорее для порядка.
«А ведь мог бы и я, как Леха, сидеть в служебном кресле, — подумал вдруг Куликов. — До заместителя министра не дослужился бы, конечно, характер не тот. Но до заместителя начальника главка вполне мог бы дорасти. И не мотался бы я, как последняя сволочь, по всему свету, заметая следы».
До встречи оставалось минут десять, как вдруг он услышал возглас:
— Какие люди!
Голос был с кавказским акцентом.
Полковник дернулся, но в спину ему уперся ствол.
— Сидеть, падла! — приказал тот же голос. — Обыскать его.
Его умело обшарили.
— Пушка есть. Еще документы какие-то.
— Давай все.
Куликов хотел развернуться, но получил удар в лицо. Кровь стала заливать глаза.
— Вспомнил меня, начальник? А я смотрю и глазам своим не верю. Сколько лет, сколько зим! Помнишь, я тебе говорил, что достану. Вот и достал. — Он еще раз ударил.
Куликов узнал этот голос.
Это было в 89-м году. Они тогда взяли банду во Владикавказе. Главарь хорохорился и кричал, что рассчитается с ним.
— …Думал, навек меня упекли? — сквозь кровавый туман услышал Куликов.
— Кончай его, Михаил!
«Точно, главаря Михаилом звали, но при чем здесь он?..»
Выстрелом его отбросило в сторону, он упал на землю и потерял сознание.
— …Петя, Петр, ты слышишь меня?
Куликов почувствовал, что его трясут за плечо.
— Да. — Он с трудом открыл глаза. — Слышу. Над ним склонился его бывший сослуживец.
— Петя, я здесь ни при чем! — орал тот. — Ты веришь мне?
— Верю. Это банда… — он прерывисто задышал, — банда Михаила, который во Владике… Помнишь?
— Помню.
— Они документы забрали и ствол. Найди… — Куликов отключился.
«Скорая» подъехала быстро.
— Рана смертельная. Удивляюсь, что он еще до сих пор жив, — сказал врач. — Большая потеря крови.
— Надежда есть?
— Надежда есть всегда.
Глава 29
Ярослав не прилетел. Тамара как тень бродила по квартире, в который раз пытаясь ему дозвониться.
— Опять недоступен! — Она швырнула телефон.
«Может, к Галке поехать?» — подумала она.
Нет, домой поздно возвращаться придется, она отвыкла шататься по ночам. Кроме того, там куча проблем. Галина все никак не может разобраться со своим приятелем Николаем. Тамара будет только мешать. Ехать к Юле тоже не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось.
