Ольга Лазорева - Ангелина – женщина медовая
– Слышь, не пойму, куда ты клонишь? – угрожающим тоном сказал Федор и двинулся к выходу.
Но Микола стоял у двери, перегородив ее своим крупным высоким телом.
– Дай-ка пройти, а то нам некогда! – добавил он.
Ангелина с испугом смотрела на них, но не вмешивалась.
– Ты вроде мужчина не дурак, – ехидно проговорил Микола, не сдвинувшись с места, – и должен понимать, что законы нарушать негоже. Дед решил выйти из «Медуницы», про эту женщину я не говорю, так как она ушла еще до того, как все подписали соглашение, так пусть он заплатит отступного, так сказать, выкупит себя. Тогда и летит на все четыре стороны!
– Чего?! – расхохотался Федор и толкнул Миколу в плечо. – Дай пройти!
Тот не удержался и чуть не упал. Но схватился за косяки.
– Дай пройти, не то хуже будет! – разозлился Федор. – И не устраивай тут цирк! Ты пока еще в России живешь, если забыл, а не в личном царстве-государстве под названием «Медуница», где ты бог и царь. Я на тебя живо управу найду! Не на того напал!
– Попробуй уйти отсюда! – грозно произнес Микола. – У меня сейчас и свои воины имеются.
– И не иначе они называются «боевой отряд шершней»? – предположил Федор и расхохотался. – Ну ты силен, мужик!
– Миколушка, пускай они идут, – раздался голос.
И Микола резко развернулся. Федор воспользовался этим, схватил Игната под руку и быстро вышел на улицу. Ангелина не отставала. У сарайчика стоял Великий. Его обычно безмятежное лицо выглядело страдальческим. Рядом с ним сгруппировались несколько человек, живущих на выселках. Ангелина увидела семью беженцев в полном составе, еще несколько знакомых ей человек и новых «божьих пчелок». Они молча наблюдали за происходящим. Микола, увидев многочисленных зрителей, моментально сменил тон и выражение лица.
– Пускай они идут, – мягко повторил Великий.
– Вот и правильно! – торопливо проговорил Федор. – Прощайте, граждане!
И, не дожидаясь ответа, он подхватил Игната под локоть и быстро отправился прочь. Ангелина улыбнулась растерянно и поспешила за ним.
Они, ни разу не остановившись, дошли до источника. Тут Игнат взмолился о передышке.
– Хорошо, – согласился Федор, – но не на виду за столом, а давайте отойдем куда-нибудь подальше, хотя бы вон на тот пригорок.
Они, не присаживаясь, выпили воды, умылись и удалились от источника. Отойдя метров на сто, сели на поваленное дерево и перевели дух. Федор был мрачен. Игнат без конца улыбался.
– Вот это порядки! – после паузы хмуро проговорил Федор. – До добра это не доведет. Хотя в принципе все как и в любом государстве. Устанавливается одна власть, потом она сменяется на другую, издаются новые законы, вводятся новые налоги.
– А что это за соглашение, Игнатушка? – спросила Ангелина.
– Дак я толком-то и не рассмотрел, – вздохнул тот. – Три дня назад собрал нас всех Микола, что-то долго говорил о новых порядках, которые он решил ввести на благо «Медуницы», а потом все подписали какие-то бумаги. Ну и я свою закорючку поставил. Больно мне надо разбираться. Сашка-то потом, ну ухажер твой бывший, смеялся, говорил, что Микола эти бумаги сам напечатал в городе, в типографии, ну где он сказки Великого издает, и печать личную ему смастерили для пущей важности. Развел тут у нас бюрократизм.
– Ну и бог с ними со всеми! – вздохнула Ангелина. – Хорошо, что мы тебя вовремя забрали.
– Но каков нахал этот ваш Микола! – возмутился Федор. – Еще и денег решил по-легкому срубить!
– Ага, ага, – закивал Игнат. – Все потом на выселках смеялись, что в этой бумаге указано, что за выход из «Медуницы» мы должны ему платить. А чем, скажите? Это в верхнем поселении деньги водятся. А у нас что? Вошь на аркане, вот и все, что в кармане!
– Нашел бы, чем с вас взять, – заметил Федор. – Работали бы на него потом, скажем, по хозяйству. Вот я смотрел как-то по местному телевидению одну передачу про секты. И ведущий сказал, что православие тоже зомбирует. Он даже задал вопрос участникам: чем оно отличается от тех же сект? Мол, человеку нужно во что-то верить. Но никто не дал вразумительный ответ, чем же православие отличается от сект. Я даже удивился. Ведь ответ лежит на поверхности. Все секты строятся по одному принципу – вытянуть как можно больше денег, энергии, сил у своих адептов. Примеров тому множество. Тот же Григорий Гробовой. Слышали?
– Да, да, – закивала Ангелина. – Мне тут одна девчушка про него рассказывала.
– Вы только вдумайтесь, – с возмущением продолжил Федор, – забирать у родителей последнее и обещать воскресить их погибших детей. Но разве хоть один православный священник поступает подобным образом? Разве вы несете в церковь последние свои деньги в обмен на невыполнимые обещания? А в сектах именно так! И это нужно понимать. Но информации у нас никакой, закона тоже нет соответствующего. Вот доверчивые, а тем более находящиеся в беде люди и попадают в паутину псевдоучений. И особенно пенсионеры.
Он замолчал. Ангелина смотрела на коричневые стройные стволы сосен, на синее небо, просвечивающее сквозь зеленые кроны, на тонкие, мягко золотящиеся солнечные лучи, пронизывающие лес, и в душе радовалась, что все складывается благополучно и что она все-таки приняла правильное решение забрать Игната. Впервые в жизни она гордилась собой. И это поднимало ее в собственных глазах.
– Отдохнули? – спросил Федор после продолжительного молчания.
– Пора! – ответила Ангелина.
– Ромашку-то так с собой и тащишь? – заулыбался Игнат, увидев кошачью голову, высунувшуюся из ее куртки.
– Да так получилось, – ответила она, вытащила Ромашку из-за пазухи и посадила ее в свою сумку. – Когда мы сбежали оттуда, то я про нее и не вспомнила. И она вон как за пазухой притаилась, словно понимала.
– Пойдемте уже, – сказал Федор, – а то еще далеко, насколько я помню.
Они кивнули и двинулись по тропе. Через час вышли к озеру. Погрузившись в лодку, одновременно облегченно вздохнули. Федор начал грести. Ангелина смотрела на удаляющийся берег, потом перевела взгляд на Игната. Он улыбался.
К вечеру они приехали в деревню, где жил Петр. Но заезжать к нему не стали.
– Переночуете у меня, – сказал Федор.
Ангелина переглянулась с Игнатом. Потом тихо проговорила:
– Мне бы обратно сегодня!
– Что ты, Геля! – ответил Федор. – И речи быть не может! Я устал: весь день то за рулем, то за веслами. Завтра уедешь.
– Так я на автобусе до Новосибирска, – сказала она.
– Я завтра и сам туда, так что подвезу, – ответил Федор.
Он в этот момент подъехал к большому дому за высоким забором.
– Вот мы и на месте! – сказал он. – Наконец-то!
Федор въехал в распахнувшиеся ворота. Они выбрались из машины и огляделись. Во дворе было все так же благоустроено, как и у Петра. Правда, двор выглядел не так вычурно. Возле ворот они увидели сухонькую и прямую, как палка, старушку. Она была в голубых джинсах, белом свитере и куртке, накинутой на плечи. Из-за седых, кудрявых и коротко подстриженных волос ее голова напоминала одуванчик.
