Джейн Кренц - Единственная ночь
Ханна перевела взгляд с Рейфа на Митчелла. Зеленые глаза обоих Мэдисонов выжидательно поблескивали. Она покачала головой:
— Теперь ясно, почему весь город твердит, что вы похожи как две капли воды!
После ужина Рейф ушел на веранду вместе с Митчеллом. Уинстон последовал за ними. Втроем они смотрели, как огромный фургон приближается к дому по аллее, напоминая современного тиранозавра, высматривающего добычу. Наверное, надеется, что в пределах видимости появится какая-нибудь нерасторопная травоядная малолитражка, подумал Рейф. В сумерках фигура Брайса за рулем была едва видна. Мозг динозавра.
— Ну, спасибо за ужин, — произнес Митчелл.
— Не за что.
— До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что ты умеешь здорово готовить.
— Наверное, тебе просто осточертела стряпня Брайса.
— Может быть. Да нет, я к ней привык.
Рейф прислонился к столбу веранды.
— Кстати, я еще не поблагодарил тебя за сведения из Портленда.
— Не надо. — Митчелл постучал тростью о край ступеньки. — Признаться, мне самому было любопытно. В детектива я еще никогда не играл.
— Я тоже. Хорошо, что вы с Бев Болтон близкие друзья.
— Угу.
Последовала краткая пауза. Уинстон зевнул.
— Не могу дождаться, когда мы все узнаем, — помолчав, заметил Митчелл. — Если мы не ошиблись, значит, предстоит крах предвыборной кампании одного из самых перспективных кандидатов в сенат. Боюсь, одним судебным процессом нам не отделаться.
— С каких это пор Мэдисона волнуют такие пустяки?
Митчелл кивнул:
— Да, ты прав, это мелочи.
— Важно одно: мы положим конец тому, что здесь творится. — Рейф скрестил руки на груди. — Безопасность Ханны превыше всего.
— Не стану спорить. Что такое политическая кампания по сравнению с защитой дамы? Кстати, о Ханне…
Рейф насторожился:
— А при чем тут Ханна?
— Ты сам знаешь. Я не хотел заводить этот разговор при ней, но мы оба знаем: нельзя все время жить во грехе — так, как вы живете сейчас.
— Жить во грехе? — вежливо переспросил Рейф. — Не ожидал услышать такое от тебя.
— Черт, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Когда ты поступишь с Ханной, как полагается порядочному человеку?
— А когда ты сделаешь то же самое с Бев Болтон?
Лицо Митчелла окаменело, в глазах промелькнула боль, но растерянность мгновенно скрылась под маской возмущения.
— Я женился бы на Бев хоть завтра, если бы она согласилась! — яростно выпалил Митчелл. — Но мешает моя дурная репутация. Бев считает, что я не способен брать на себя ответственность.
Рейф молча слушал его.
Митчелл заморгал, ярость растворилась, под ней обнаружилась усталость.
— Ладно, не будем об этом. Ты знаешь все это не хуже меня, верно?
— По-моему, Ханна не поверила твоим словам о моих расстроенных нервах, — отозвался Рейф. — У нас с ней те же сложности, что и у тебя с Бев Болтон.
— Виновато твое сомнительное прошлое?
— Да. И не только мое, но и твое, и прошлое отца.
Митчелл негромко выругался, глядя на кончик трости.
— Значит, вы по-прежнему в тупике?
— Да.
— Дьявол!
— Вот именно, — кивнул Рейф.
— К Гейбу обращаться бессмысленно: у него с женщинами не складывается, как и у нас.
— Это точно.
Митчелл посмотрел на Уинстона. Шнауцер вежливо склонил голову набок.
— И у него спрашивать совета бесполезно, — заметил Рейф. — Ханна научила его соблюдать нейтралитет.
Ночь спускалась на побережье, нагоняя тоску.
— Во всем этом чувствуется какая-то ирония судьбы, — наконец произнес Рейф. — Но какая — не знаю, ведь я так и не закончил колледж.
— Говорил же я, что ты об этом пожалеешь.
— Помню. Посмотри, что со мной стало. Я обречен прожить всю жизнь, понятия не имея, что такое ирония или там постмодернизм. Впору пожалеть о зря загубленной молодости! — Рейф помолчал. — Но я удержусь.
Митчелл кивнул.
— Лучшее средство от хандры — виски с содовой и долгая прогулка по берегу. Мне оно всегда помогало. — Он спустился с крыльца. — Знаешь, что я тебе скажу? — добавил он, оглянувшись через плечо.
— Что?
— Пусть ты не закончил колледж, но все-таки ты Мэдисон.
— Ну и что?
— А то, что ни один Мэдисон не пасует перед трудностями — мы добиваемся своего во что бы то ни стало. Запомни это хорошенько. Ты просто обязан поступить как полагается порядочному мужчине и прекратить эту жизнь во грехе, ты слышишь меня?
— Слышу.
Митчелл открыл дверцу машины и забрался внутрь. Рейф и Уинстон проводили взглядом удаляющегося железного монстра.
Когда за поворотом скрылись габаритных огни, Рейф посмотрел на пса:
— Знаешь, Уинстон, мы с тобой так хорошо ладим потому, что ты никогда не даешь советов.
Уинстон снова зевнул, встал и потрусил обратно в дом.
Митчелл смотрел на дорогу.
— По-моему, этих двоих не помешает подтолкнуть в верном направлении.
— А я бы посоветовал не вмешиваться, сэр, — откликнулся Брайс. — Вы не специалист по близким взаимоотношениям.
— Я плачу тебе не за советы.
— Об этом вы напоминаете уже в тысячный раз,
— Но это тебя не останавливает.
— Поэтому вы и продолжаете платить мне, сэр… Мне неудобно спрашивать, но каким образом вы собираетесь подтолкнуть внука и мисс Харт?
— Скоро узнаешь, — сообщил Митчелл, барабаня пальцами по приборной доске.
— Так я и думал.
Рейф был чернее тучи. Ханна остро чувствовала его мрачность. В таком необычном настроении он пребывал с тех пор, как проводил Митчелла и вернулся в дом. Ханна помогла ему вымыть посуду. Работая, они почти не разговаривали — разве что обменялись парой фраз о том, согласится ли помочь им Аризона Сноу.
— Она такая странная, — заметила Ханна. — Только Богу известно, как выглядят ее дневники. Понятия не имею, покажет она их нам или нет.
— Думаю, мне покажет. — Рейф вытер сковороду и поставил ее в шкаф. — Раньше мы с ней были друзьями.
— Помню. — Ханна посмотрела на него. — Но скажи, что у вас может быть общего?
— Не знаю, почему она поддерживала отношения со мной. А что привлекало меня в ней, мне известно. Она одна не пыталась поучать меня.
Ханна поморщилась:
— Теперь мне все ясно. Она когда-нибудь рассказывала тебе о своем прошлом?
— Ни разу.
— И ты не спрашивал?
— Конечно. — Рейф закрыл кухонный шкаф. — В городе о ней чего только не говорили. Большинство горожан считали ее помешанной.
— А я в детстве думала, что она — бывший секретный агент, которого отправили в отставку, когда он выдохся от напряженной работы.
— Ничем не хуже других предположений.
Домыв посуду, они вернулись в темный солярий.
