Дж. Хасс - Я вернусь за тобой
Она начинает плакать по-настоящему, часто шмыгая носом, будто пытается остановить свой рев.
Я думаю, отвлечение действует, поэтому задаю ей вопрос.
— Расскажи мне, что тебе нравилось в жизни в трейлере. Ты видела крутые вещи?
Она кивает, когда вытирает мокрые щеки.
— Мы… — она не в силах сдержать новый всхлип, несмотря на отчаянные попытки, и ей нужна минута, что собраться. — Мы были охотниками за динозаврами.
Джеймс внезапно становится передо мной. Он садится на палец динозавра рядом с Сашей и выбрасывает сигарету.
— Однажды я убил динозавра, — произносит он, когда выпускает последний клуб дыма через нос.
Саша смеется и вытирает глаза.
— Клянусь, — продолжает Джеймс. — Смотри, это ведь моя работа. Я — наемный киллер. Так что один раз я был на тропическом острове где-то возле побережья южной Африки. И у них там был тот тематический парк, где они выращивали динозавриков, используя генетические клоны. У них был электрический забор и всякая срань, но какой-то дебил украл ДНК, чтобы продать ее на черном рынке, и вырубил энергоснабжение, так что все динозавры выбрались. И мне нужно было прийти и спасти всех.
— Джеймс! — кричит Саша, заливаясь смехом. — Тебя никогда там не было. Это кино. Не верь ему, Харпер. Он все это выдумывает.
— Конечно, был. Как думаешь, кто подал автору идею для написания книги? Это был я. Я — первый охотник за динозаврами. Канал Animal Planet хотел создать шоу…
— Джеймс! — снова визжит она. — Ты врешь.
— …потому что я нашел кучку настоящих яиц динозавра…
Саша бьет его по руке, а он морщится и потирает место удара, будто она причинила ему существенную боль.
— Я не шучу, Джеймс. Мы были охотниками за динозаврами, только мы искали кости и прочее. Мы привыкли проводить лето в штате Юта, ища ископаемые.
— Вы знали, что в прошлом году я впервые узнала, что такое зима? — вмешиваюсь я в разговор, пока момент откровений еще не закончен.
— Что? — произносит Саша через смех.
— Ага, когда приближалась зима, мы просто пересекали экватор и плыли туда, где было лето. Я никогда не видела снега. Мы никогда по-настоящему не отмечали Рождество. У нас никогда не было новогодней елки или чего-то подобного. У нас просто были ужины. И люди просто говорили «Рождество», «с Рождеством» или что там еще… но оно никогда не значило для меня ничего другого, чем просто кучка гостей на палубе.
— Ого, — произносит Саша, глядя на меня с жалостью. — Думаю, моя жизнь была немного лучше твоей.
Я пожимаю плечами.
— Невелика разница. У меня все еще есть отец, но я сбежала от него. Так что на самом деле, я тоже одинока.
Ее хмурое настроение возвращается, и мне становится не по себе оттого, что это по моей вине.
— Ну, — произносит Джеймс, — оба моих родителя до сих пор живы, но я ненавижу их всем своим гребаным нутром, — он выпускает долгий ровный выдох, потом хватает зажигалку и подкуривает еще одну сигарету. — Как можно продать своих детей? — Он выпускает облако дыма через нос и трясет головой. — Кто, бл*дь, вообще продает своих детей?
— У них не было выбора, Джеймс, — говорю я, пытаясь утихомирить гнев, бурлящий в нем. — Они сделали то же самое, что сделали и их родители. Они родились в этой сраной Организации.
Но Джеймс трясет головой прежде, чем мои последние слова слетают с губ.
— Это неправда, — он пялится на меня. Я не могу видеть его глаз, потому что на нем сраные солнцезащитные очки, но я ощущаю, как его взгляд прожигает меня сильнее, чем жара пустыни. — Ты хочешь узнать, откуда я знаю, что это неправда? Хочешь узнать, откуда я знаю, что ваши отцы… — он указывает двумя пальцами на нас с Сашей, — оказали сопротивление, а мои — нет?
Я не уверена, что хочу знать, но Саша произносит «откуда?» прежде, чем я могу остановить этот разговор.
— Потому что ваши матери — мертвы, — он выпускает еще больше дыма, и потом поднимает очки на голову, чтобы мы могли увидеть его глаза. — А моя — нет.
Весь мир замирает на несколько секунд, пока я понимаю смысл его слов, и единственная вещь, которая пробуждает меня, когда маленькая ручка Саши переплетает мои пальцы с ее.
— Что это значит, Джеймс? — спрашивает она.
Он встает с пальца динозавра и уходит. И когда он проходит под животом динозавра, то разворачивается и идет назад. Останавливается перед нами и опускает взгляд на нас, пока мы задираем головы, чтобы посмотреть на него.
— Это значит, что ваши матери мертвы, потому они их убили. Так делают, когда рождается девочка. Ну а мальчики? Их тренируют, разве не так? А тренируют для чего? Работы, я полагаю. Большинство из них не убивают других, чтобы выжить, правильно? Нет. Лишь единицы из них имеют такие привилегии. Но девочек просто передают из рук в руки, — Джеймс перестает говорить и смотрит на меня с прицельной точностью. — Ты знаешь это, Харпер. Тебя продали.
— Тебе, Джеймс. Меня…
Но он трясет головой.
— Это ведь ты сказала, что этого никогда не случится, так ведь? Зачем твоему отцу отдавать свою драгоценную собственность мне? Киллеру. Моя семья — богата, но только потому что Организация выставляет их такими. Я — ничто. Я — никто. Ты знала это с самого начала. Ты чувствовала это внутри. Я — ничего, всего лишь мерзкий киллер. Твой отец дал обещание, но никогда не собирался его выполнять. Он никогда не думал, что я зайду так далеко.
Мое сердце бьется так быстро, что я готова отключиться. Голова начинает кружиться, и я знаю, что сейчас случится паническая атака. Я хочу, чтобы он перестал показывать вещи в таком плохом свете, но Саша…
— Но почему они убили их? — спрашивает она.
Все, что я хочу сейчас сделать, это прикрыть уши, но Джеймс уже отвечает:
— Когда у тебя рождается девочка, они устраняют матерей, потому что они оказывают сопротивление, — и после он просто смотрит на меня. — И, полагаю, даже Адмирал не в силах что-то сделать.
Я мотаю головой.
— Моя мама умерла при родах.
— Ага, — отвечает он. — А как умерла твоя мать, Смурф?
Саша сжимает мою руку и шепчет:
— При родах.
— Это означает, что они не хотели отдавать своих девочек. Они приходят, когда девочки уже рождены, и заключают сделки с отцами. Вот как это происходит. Организация зависит от следующего поколения. Мы нужны им, чтобы продолжать делать за них грязную работу или другие вещи, иначе она просто распадется. Им нужны эти обещания при рождении. И в большинстве случаев, родители сдаются. Я имею в виду, не поймите меня неправильно, у них на самом деле нет выбора. Ни единого. Дети принадлежат Организации, несмотря ни на что. Большинство родителей сдаются, и отдают их. Но иногда, — он снова указывает на нас обеих двумя пальцами, — иногда они сопротивляются. И тогда Организация убивает мать, чтобы преподать другим урок.
