Анна Смолякова - Замок из песка
— Ну и как, Чернобровкина-то ваша будет на закрытии сезона «Кармен» исполнять?
Я замялась всего на секунду, а потом, глядя на билетершу честными глазами, сообщила, что будет. И бабушка, удовлетворенно кивнув, подытожила:
— Ну ладно уж, встань в проходе, а то, я гляжу, изогнулась вся — кошмар просто!
Во втором акте никто не заслонял от меня сцену. Видно было превосходно. И только в носу предательски щипало при мысли о том, что какие-то счастливые девочки из кордебалета скоро выйдут на сцену с неизвестной мне Чернобровкиной. Взмахнут цветастыми шалями, лихо и небрежно поправят алые розы в волосах и встанут на «высокие пальцы». А я в этот момент буду привычно тащиться от Черкизовского рынка с полупустой клетчатой сумкой на колесиках и пачкой бумажных денег в кармане…
От театра к метро меня несла людская толпа. Я сама, совершенно потрясенная, немного расстроенная и чуточку сумасшедшая после спектакля, наверняка забрела бы куда-нибудь не туда. Возле турникета ко мне попытался поклеиться какой-то длинноволосый молодой человек богемной наружности. Спросил, как меня зовут и не интересуюсь ли я астрологическим значением имен. Потом попытался заинтересовать меня картами Таро. Я пару раз ответила невпопад, все еще мысленно представляя блестящий дуэт Ширин и Ферхада. В конце концов он потерял ко мне интерес и шагнул на эскалатор, не попрощавшись.
— И это правильно! — громко заметил пожилой мужчина, торгующий журналами и газетами с лотка. — Правильно, что не стала с ним знакомиться. И что за парни пошли? Тьфу! Волосы до пояса отпустят, серьгу в ухо всунут, только что юбку не надевают. Про таких-то вон в «Мегаполисе» сегодняшнем и пишут: убили втроем девчонку и в канализационный люк сбросили… Не хочешь, доча, газетку купить?
Газетку покупать я совсем не хотела, но отказывать старичку, так живо вмешавшемуся в мою судьбу, было неудобно. Пришлось достать из кармана деньги и взять с лотка совершенно ненужный «Мегаполис-экспресс».
Ни броский заголовок «Кате отрезали ушки», ни фотография полногрудой блондинки на первой странице меня не прельстили. Да и газету я раскрыла просто так, чтобы не смотреть на лица сидящих напротив людей. Попала на страничку объявлений. Пробежала глазами привычные рубрики «Куплю», «Продам» и «Меняю». Немного задержалась на перечне услуг. Раздел «Есть работа» я хотела пропустить, потому что и в Москве, и у нас, в Северске, в нем в основном печатались обещания всяческих благ для желающих распространять косметику или обрабатывать почтовую корреспонденцию. Но вдруг у меня внутри словно что-то оборвалось.
«Требуются девушки до двадцати пяти лет с фундаментальной хореографической подготовкой и хорошими внешними данными, — гласило объявление, стоящее в рубрике последним. — Прошедшим конкурсный отбор гарантируется работа в центре города и высокая заработная плата».
Дальше шел адрес, по которому можно обратиться, и список телефонов.
Откинувшись на спинку сиденья и закрыв лицо ладонями, я мысленно три раза повторила: «Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить!» Дело, похоже, сдвигалось с мертвой точки, и моя московская авантюра обретала смысл…
* * *Телефонный номер, указанный в газете, я набрала на следующее же утро. Приятный женский голос, по-московски акающий и растягивающий слова, сообщил, что подойти надо к часу дня, потому что раньше двенадцати никто из администрации не появится.
— Простите, а какую программу нужно будет показывать?
Элементарный вопрос неожиданно озадачил девушку.
— Программу?! — Я ясно представила, как поднялись ее бровки и округлились глаза. — Вообще-то вам скажут, что исполнить. Музыку там включат, сымпровизируете что-нибудь… И, вообще, репертуар не имеет значения. Приходите, вам все объяснят.
Перед Жанной Викторовной, только вчера сделавшей мне такой королевский подарок, а сегодня вынужденной по моей милости тащиться на рынок, было ужасно неудобно. Она складывала беляши в полиэтиленовые пакетики, а я металась от подоконника к холодильнику, пыталась помочь, но только мешала.
— Не мельтеши, — наконец попросила она, закончив с беляшами и принимаясь за трубочки с шоколадным кремом. — Что я — не человек? Не понимаю, что ли? Ты ведь не за тем в Москву из Сибири ехала, чтобы мою стряпню по рынку развозить. Да и домой я тебя к себе взяла не для того…
— А для чего? — Глупый и немного заискивающий вопрос вырвался против моей воли.
— Для чего? — Жанна Викторовна усмехнулась и тыльной стороной ладони убрала со лба волосы. — Для экзотики! Вон, у соседки с четвертого этажа белые лягушки в аквариуме живут, а у меня — живая балерина… Алексея своего ищи — вот для чего! Раз уж такая любовь, что из-за нее ты все на свете бросила… Побоишься, отступишься — потом до конца жизни себе не простишь!
Тележку до первого этажа я донесла, а дальше хозяйка пошла сама, чавкая об асфальт резиновыми подошвами шлепок и погромыхивая колесиками сумки. До просмотра оставалось чуть больше часа. Мне тоже пора было собираться.
Пуанты, балетки и алая туника, давным-давно уложенные в пакет, ждали у порога. Сердце колотилось бешено и радостно. Больше всего надежд, конечно же, внушали слова «фундаментальная хореографическая подготовка». Мне представлялся прекрасный особняк в центре города, белые перила и мраморные колонны. Огромная зала с зеркалами и хрустальными люстрами. Обязательно утонченная и элегантная женщина- администратор, знающая толк в классическом балете…
Да, это наверняка что-нибудь вроде камерного театра со специфическим репертуаром, построенным на классических дивертисментах и хореографических миниатюрах. Театра со своей постоянной и верной публикой. С цветами в белых фарфоровых вазах и нежными, прозрачными занавесками. Со свечами на рояле, в конце концов, и мягкими коврами в холле…
Мягкие ковры оказались единственным совпавшим пунктом. Двери были совсем не дубовыми, а стеклянными. Вместо цветов в вазах — банальная композиция с претензией на изысканность зимнего сада. И каменный грот с неправдоподобно пушистым мхом, и особенно золотые рыбки, сонно плавающие в воде, — все это вызывало чувство неловкости за дизайнеров.
А когда пепельно-русая девушка, сидящая за компьютером, в ответ на мое «здравствуйте» только нервно повела плечами, мне и вовсе стало не по себе. Да, секретаршу, вероятно, уже успели достать мои потенциальные соперницы, которых набралось в комнате человек сорок. Да, на ней был розовый и, по всей видимости, настоящий костюм от «Тома Клайма». Но все равно оснований для такого поведения было непростительно мало.
