Ольга Горовая - Интуиция
— Тут нет ни одной нормальной посудины. — Пожаловался он ей, поворачивая голову.
Лина слабо усмехнулась.
— Садись. Я сама. — Она достала первую попавшуюся кастрюльку, и стала распечатывать пачку кофе, которую купила вчера в магазине.
Аромат горячего напитка расплывался по кухне. Лина радовалась ему.
А вот есть, не хотелось, как и всегда, в общем-то, в такие периоды накатывающей депрессии.
Лина молчала, не зная, что сказать, а Дима все пытался разрушить тишину кухни, что-то рассказывая и спрашивая у девушки какие-то мелочи. Но, не сумев добиться ответа ни на один вопрос, и он замолчал.
— Что-то случилось? — Наконец, спросил Дима, наблюдая, как Лина разливает кофе в чашки. Он видел, как дрожат ее пальцы. Слышал, как дребезжит, ударяясь о край керамической емкости, алюминиевая кастрюлька.
Девушка замерла, а потом покачала головой.
— Нет, ничего. — Тихо ответила она, не поднимая глаз.
Мужчина вздохнул, не прекращая своего наблюдения. А потом, когда она отставила горячую посуду, встал, походя ближе и обнимая за плечи.
— Ну что такое, милая?
Лина напряглась, и легонько повела плечами, освобождаясь. Дима не препятствовал.
Только пальцы сжал.
— Ты что-то будешь есть? — Не оборачиваясь к нему, спросила девушка, направляясь к старенькому холодильнику, словно за тем и убежала из его рук.
— Нет, я позавтракал. Ешь сама.
— Я не голодная. — Отмахнулась Лина. — Может позже.
— Тебе надо поесть. — Нахмурился Дмитрий, но она никак не отреагировала на его намек, подходя к окну и рассматривая незнакомый двор. Не в силах что-то сказать из-за комка, который перекрыл горло. — Таблетки нельзя пить натощак, Лина. Понимаешь?
— Не хочется. — Легко мотнула она головой. — Потом.
— Как знаешь, но стоило бы. — Попытался мужчина убедить любимую.
Помогая ей избежать ответа, заиграл телефон, засунутый в карман спортивных брюк, которые дала подруге Лена.
Лина достала трубку и, уже не раздумывая, нажала на прием. Она, вообще, не думала в последнее время, кажется. Только глупости всякие творила.
Сумасшедшая, лучше и не скажешь.
— Да. — Тихо произнесла Лина, ощущая заинтересованный взгляд Димы между лопатками.
— Ты ела? — Голос Валика был уставшим, и совесть начала мучить девушку пуще прежнего. Тоска нарастала, заполняя ее душу.
Он знал, что она не ест, отказывается, в такие приступы, как вчера. И, если бы, Валик не заставлял Лину, против воли, истощение давно стало бы ее реальностью.
— Не хочу.
— Не глупи, малыш. Когда ты, вообще, в последний раз ела? — Валентин тяжело вздохнул, щелкая зажигалкой.
— Вчера, кажется. — Еще тише ответила она. Прижимая пальцы к прохладному стеклу кухонного окна.
— Садись и ешь, Лина. Иначе, я достану Ленку, и заставлю ее расколоться. Уверен, она знает твой адрес. И сам накормлю. — Валик не угрожал, просто спокойно обрисовывал перспективы. — Я признаю, что повел себя как гад, малыш. И…. - он помолчал минуту. — Ты имела право уйти после такого. Но, я не дам тебе угробить себя, из-за чего бы то ни было, малыш.
— Хорошо. — Кивнула она своему отражению, за слезами, застилающими глаза, не видя отражения Димы, и прислонила лоб рядом с пальцами к стеклу.
— Возвращайся, малыш. Я не могу без тебя. — Прошептал мужчина, вместо прощания, и нажал на отбой.
Ноги оказывались держать ее. Лина оперлась на подоконник, все так же, глядя на улицу.
— Что такое, Лина. — Встревоженный голос Димы вернул девушку в реальность. — Тебе плохо?
Она повернулась к нему, по выражению глаз видя, что он знает, кто именно звонил. Но молчит, не спрашивает ничего. Не выясняет. Лина закусила губу, так, чтоб больно стало. Чтоб в себя прийти.
— Нет, Дима. Мне не плохо. — Покачала она головой. — Нормально все. — Произнесла, вытирая слезы со щек.
И пошла к холодильнику за творогом.
Глава 17
Лина с усталым вздохом прислонилась к стволу дуба. Как же ей было плохо! Голова болела, не переставая, головокружение так и не прошло окончательно, а еще и эта тошнота. Надо было сказать Диме, да только, он опять запретит ей вставать. И на этот раз, вполне вероятно, еще и сам приедет контролировать. Уже грозился прошлым вечером. Это начинало напоминать ей Валика.
Может быть, она сама приводит мужчин к такому образу поведения? Над этим стоило подумать. Определенно, стоило. Только не сейчас, когда казалось, что весь мир вращается вокруг нее, в самом буквальном смысле.
Наверное, следовало бы посидеть еще денек дома. Но девушке надо было искать работу, и она, отбросив сомнения и неуверенность, ходила сегодня на собеседования.
С трудом вытащив из сумки влажную салфетку, Лина протерла лицо. Ей становилось все хуже. В город вернулась жара, и солнце пекло нещадно. Даже фонтан, у которого она и стояла, не дарил, хоть сколь значимой, прохлады. Понимая, что ноги ее не держат, девушка опустилась на бортик фонтана.
Уверенности в том, что из тех двух собеседований, которые она посетила сегодня, выйдет что-то стоящее, не было. Но, главное было начать. Работа в городе была. Нужно было только захотеть ее найти. А Лина этого очень хотела.
Этой ночью она заснула раньше, гораздо раньше. Но, все равно, Валик долго разговаривал с ней, рассказывая что-то о работе. Жаловался, что сорвался, и уволил кучу народа.
А Лина чувствовала себя виноватой, понимая, что именно она, и его хроническое недосыпание, нервы, которые Лина расшатывала мужчине, были виноваты в том, что несколько человек потеряли работу. Может и по делу, но, не будь Валентин таким напряженным сейчас, мог бы и простить им ошибки. А вот теперь, ему стало еще тяжелее. А она все покоя не дает.
В последние два дня, Лина сама себе начала казаться сволочью. Потому что мучила двух хороших людей. Не давала им жить нормально.
Она была противна себе. Но что делать с этим — решить никак не могла. Дима видел ее состояние, приезжал часто, хоть она и просила его дать ей время. Она просто хотела разобраться, хотя бы в себе. Понять, что чувствует.
Валик… его она не видела, но с каждым днем понимала, что почти умирает от этого. Она хотела его увидеть. И, без всяких сомнений и раздумий поднимала телефон, когда он звонил. А делал это мужчина часто. Ему не хватало ее не меньше, чем Лине не хватало его. А может быть, даже сильнее. Не только она нуждалась в нем всегда. Он нуждался в ней. Теперь она понимала это. Как и многое другое.
Чем больше девушка вспоминала, чем дольше размышляла о том, что было с ними, тем яснее и четче видела, какой дурой она была. Прав был Валентин, когда, рассерженный, называл ее так. Сто процентов, прав.
