Марина Ночина - Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?
Знакомо щёлкнула дверь ванной - это Морозов "чувствует себя как дома". Стоп-стоп-стоп! А спать он где будет? В свою кровать не пущу, пусть и буду за тысячи километров отсюда. Значит, ночевать ему придётся в гостиной на диване.
Добавила в список запрещённых для гостя дел и этот пункт и разложила по тарелкам наш нехитрый ужин. Морозов появился на кухне спустя пять минут, умытый, с чуть мокрыми на кончиках волосами. Даже соизволил причесаться, но шевелюра всё равно дыбилась во все стороны.
"Постричься ему нужно", - отрешенно отметила я и приглашающе махнула рукой. А то застыл в дверном проёме и пялится, как на говорящий кактус. А я не растение и зелёный цвет недолюбливаю.
Морозов насторожено дошёл до стола, занял своё привычное место и посмотрел сначала на тарелку, потом на меня.
- Не нравится, можешь не есть, - безразлично бросила я и принялась за еду. Глядите-ка, какие мы привередливые. В следующий раз сам приготовит!
- Долго ещё будешь во мне дырки жечь? - под пристальным взглядом парня не выдержала и трёх минут.
- Почему?
Ну, так и знала. А если не знала, то догадывалась. Сейчас он не понимает моих мотивов и неожиданно проснувшейся доброты.
Его проблемы. Я тоже не понимаю некоторых выходок злобного ледяного Чудовища. А, может, оно такое злобное, потому что замёрзло? И его всего лишь надо согреть и Монстр снова станет добрым и милым?
- А почему ты приезжал на озеро? - вопросом на вопрос ответила я, отгоняя дурные мысли. И что только в голову лезет?
Морозов отвернулся, поморщился, схватил вилку и принялся уничтожать ужин. Давно бы так, а то поесть нормально не даёт. Всё смотрит и смотрит. Так и подавиться недолго...
Я сыто откинулась на стул и лениво скосилась на чайник. Далеко, отсюда не дотянусь и вставать чего-то не охота. Надо было сразу наливать.
Молча поднявшись, Тимофей достал чашки и заварил чай за обленившуюся меня. Вторая сосиска явно была лишней, тем более я худею. В противном случае, как пошутил Кешка, парашют не выдержит. Если самолёт поднимет...
Братец получил по говорливому кумполу и обиделся. Потом принёс коробку моих любимых конфет и начал вымаливать прощение, попутно поедая их на моих глазах. Пришлось спешно прощать.
- Спасибо, - поблагодарила я Тимофея, поставившего передо мной чашку с чаем.
- Оказывается, ты бываешь вежливой, - заметил парень.
- Я много чего умею, - выдала обиженная язвочка во мне и зло стрельнула глазами в Морозова. И как раньше не сообразила?
- А почему к дяде не пошёл? У вас вроде неплохие отношения, - мой голос источал яд на многие километры вокруг. Тимофей прекрасно понял ярко продемонстрированную обиду, но зубоскалить в ответ не стал. Сыпанул себе в чашку сахара и принялся раздражать меня звоном ложки при помешивании.
- Виктор живёт в столице, оттуда мотаться до института неудобно, - закончив размешивать сахар, слабо улыбнулся Морозов. Я тоже поддержала улыбку. Ездить, действительно, далековато.
- Здесь он снимал квартиру, - сделав большой глоток чая, продолжил он. - Сейчас собрал материал и вернулся обратно.
- Как?
- На машине.
- Да нет, - нервно отмахнулась я. - Он мне в зачётке не расписался!
- Он ещё приедет. Знаешь, сколько у него должников образовалось?
- Угу, представляю, - в чашку пробормотала я и облегчённо выдохнула. Ехать в столицу за росписью Ознобина желания не было. Не хочу вспоминать о том городе... и времени. Больно.
- Не расстраивайся, Ксан. Если что, я отлично умею подделывать подпись Виктора, - заметив, что я загрустила, порадовало мило улыбающееся Чудовище. Настоящий змей-искуситель... когда захочет.
Не знаю, что меня так оживило: весть о мошеннических навыках Морозова или это "Ксан" из его уст, но преследовавшая после воспоминаний о жизни в столице апатия ушла. Просто растворилась, словно её и не было никогда. Меня захватило совершенно другое чувство. Чувство всепоглощающего пожара.
Я каждый раз таю подобно снегу на палящем солнце, когда слышу своё имя в исполнении Тимофея.
Над этим надо подумать. Серьёзно подумать. Мне в принципе не может нравиться ничего связанное с этим человеком.
"Попроси его ещё раз назвать тебя по имени, и ты удивишься", - снова взбрыкнул внутренний голос. Я закусила нижнюю губу, из-за чашки глянула на напряжённого парня и решила к этой теме больше не возвращаться. А то ведь изведу себя всякими глупостями.
***
Телефон тихо пискнул, предупреждая о входящем сообщении. Я аморфно перекатилась на другой бок и уставилась прямо на чёрный прямоугольничек, лежащий на соседней подушке. А тот, как бы напоминая, что ночное послание надо прочитать, мигал противным красным индикатором.
Посмотрела на электронные часы: полтретьего. Кому в такое время не спится?
С Морозовым мы разошлись практически сразу после ужина. Я коротко пояснила ему, что можно, а чего нельзя делать в моей квартире, выдала комплект постельного белья в красное сердечко и указала на диван.
Тимофей сдержанно поблагодарил и более не высовывал носа из гостиной. А вот мне смирно не сиделось. Едва ли не каждые десять минут забегала в отведённую парню комнату и делала вид, что ищу ту или иную безделицу, ну, просто очень необходимую в поездке. Потом, вроде успокоилась, налила себе зелёного чая и отправилась в свою комнату, напоследок решив посмотреть какой-нибудь наш советский жизнеутверждающий фильм. Посидела в интернете, обновила коллекцию музыки на телефоне, чтобы не так скучно было лететь в самолете, и завалилась-таки спать. И наверное, смогла бы спокойно заснуть, если бы в соседней комнате не находился мой личный Монстр. Хорошо хоть под дверью не скрёбся...
В очередной раз отругала себя за расшалившуюся фантазию и приказала спать!
После чего начала бездумно пялиться в стену. Пришедшая смс-ка как раз и вывела из ступора.
Если это опять Демидов...
Хотя в последние недели он ведёт себя более-менее спокойно. Вчера и сегодня вообще ничего не писал. И, слава Богу, не звонил. В кино, правда, приглашал, но я сослалась на сборы (уезжаю к бабушке в деревню), на нервы по этому поводу и улизнула от расстроившегося парня, пока тот зачем-то зашёл в деканат. Понимаю, что рано или поздно придётся серьёзно поговорить с ним на тему взаимоотношений полов, но пока не тянет. Коля - мой единственный друг в институтских стенах, не хотелось бы его терять.
