Татьяна Тронина - Огненный Марс
– Господи, но это же очевидно, что именно за него я хочу замуж! – страдальчески воскликнула Клара.
– Нет. Нет! Вы используете его. Как материал. Как функцию. Как источник чего-либо. А какой мужчина согласится быть источником и материалом?
– Можно подумать, вы его любите…
– Люблю, – сказала вдруг Настя. Слово это само вырвалось у нее. – Да, люблю. Именно его. Его одного.
– Но какое у вас может быть будущее! Он просто нашел девчонку – молоденькую, глупенькую… Свеженькую. Мужчин в определенном возрасте тянет именно на молоденьких, поэтому не стоит обольщаться и твердить про какую-то там любовь! – с досадой возразила Клара.
– Я ничего загадывать не собираюсь, но я сама об этом все время думаю и говорю с окружающими на эту тему… Зачем заводить семью только из тех соображений, что просто возраст подходит? Зачем рожать, потому что, опять же, возраст? Это жизнь животных какая-то! Сезон гнездования! Кто не успел весной отложить яйца, а летом выкормить птенцов – тот опоздал, тот не выполнил свою задачу. Нет, я понимаю, что всему свой срок, и надо быть реалистом и понимать свои физические возможности, и признавать, что в женщине заложен материнский инстинкт, но не настолько же мы все животные!
– Животные? Нет, это нормальные человеческие желания! Завести семью, детей. Тогда ради чего мы все существуем? – закричала Клара. – А вы растоптали все мои мечты, все мои желания! И Кирилл тоже всего этого хотел, пока вы, Настенька, не объявились!
– Хотел, не спорю, – кивнула Настя. – Тоже из серии «потому что надо». Но потом – влюбился. Так ведь бывает! Словно солнечный удар. Как откровение… когда уже нельзя, невозможно жить по-прежнему!
– Значит, вы своей любовью любую гадость оправдать хотите, любую подлость, любое предательство! Ах, я полюбил, и плевать, что у меня семья, дети и прочее…
– Нет! Все не так. Ни семьи, ни детей еще не было у вас. Просто Кирилл, наверное, понял, что не стоит заключать брак без любви. И не захотел совершать ошибку. Но я не буду за него говорить, не буду за него решать, – спохватилась Настя. – Я напрасно сейчас вам все это высказала. Извините. Извините, я пойду. Мы все равно не поймем друг друга.
– Иди-иди… – сказала Клара. – Бог все видит. И он тебя накажет. И когда-нибудь ты окажешься на моем месте. Когда-нибудь ты тоже заплачешь…
Настя ничего не стала отвечать, пошла прочь, не оглядываясь.
На душе было гадко, скверно. Прекрасный солнечный день, полный счастья, оказался безнадежно испорчен.
…Через полчаса в дверь позвонили. Настя заглянула в «глазок» – Инна, сестра Кирилла. «Сговорились они, что ли! – с отчаянием подумала Настя. – Хотя чего тут удивительного – конечно, сговорились!»
Тем не менее Настя открыла дверь. «Ладно, расставим все точки над «i»!»
Инна вошла, держа за руку мальчика лет пяти-шести (его Настя не увидела в «глазок»).
– Здравствуй, Настя, – сказала Инна. – Извини, что без предупреждения… Но у меня прямо душа горела. Как ты? Починили сломанную стену?
– Ничего, не страшно, – ответила Настя. Потом улыбнулась. – Быстро починили, даже еще лучше стало.
– Да? Прекрасно! А то я тогда убежала, не дождавшись тебя. Ведь это из-за меня пришлось вызвать спасателей, стену ломать. Глупо как получилось.
Сердце у Насти дрогнуло. Кажется, Инна говорила вполне искренне. Да и выглядела женщина сегодня иначе – улыбалась, была спокойна, приветлива.
– Это все ерунда! Проехали. А это у нас кто? – спросила Настя, садясь перед мальчиком на корточки. – Привет. Тебя как зовут?
Мальчик стоял перед Настей, смотрел в сторону.
– Это Кеша. У них в садике карантин объявили. Я за свой счет отпуск взяла.
– Да вы проходите, что же мы стоим!
– Кеша, идем.
«Странный какой-то мальчик, – беспокойно подумала Настя, но не подала виду. – А кто он вообще? Кирилл ни о каком Кеше не рассказывал… Племянник, дальний родственник? У Инны же нет детей».
Они прошли в гостиную.
Настя с Инной говорили – о погоде, на какие-то невинные, общие темы. Потом пили чай.
Кеша за все это время не проронил ни слова. Молча слушал, выполнял указания Инны, тоже пил чай, но – с неподвижным, отстраненным выражением лица, глядя в сторону.
В комнату вошел Марс, хмуро, настороженно посмотрел на гостей.
– Марсик! – просияла Инна. – Марсик, рыженький! Как он напугал меня в прошлый раз… Залез в вентиляцию, а выбраться не мог!
– Коты обожают норы, лазы… Вот и забрался куда не надо. Кеша, не бойся, познакомься с Марсиком, он добрый кот.
Инна вывела мальчика из-за стола, посадила на палас, сама села на корточки рядом, принялась подзывать кота:
– Кис-кис-кис! Марсик, иди к нам! Кеша, смотри. Какой он пушистый! Погладь его.
Марс сделал шаг вперед, принюхиваясь. Потом еще шаг. Мальчик при этом оставался совершенно безучастным. И это было удивительно. Поскольку все, кто видел Марса, не могли не восхищаться им…
* * *Дети. Человеческие детеныши. От них либо бежать без оглядки, либо играть с ними – без устали, забыв обо всем, упоенно, пока не свалишься с лап от усталости… Марс, как и всякий молодой кот, обожал игру. И с детьми ему обычно везло (если не считать того неприятного случая, когда мальчишки за гаражами пытались забросать его снежками).
Марс, почуяв перед собой ребенка, да еще и такого, от которого не исходило никакой агрессии, сразу же настроился на игру.
Подошел ближе, упал на бок, перевернулся на спину и посмотрел на мальчика, который пришел гостем в их с Настей дом, снизу вверх.
Никакой реакции… Хотя Настя и та женщина, сестра ее возлюбленного, Кирилла, откровенно любовались им, Марсиком – таким восхитительно-красивым, изящно-грациозным, самым лучшим в мире котом.
Марс перекатился на живот, вцепился в мячик, который бросила ему Настя. С мячиком в зубах прыгнул, перекувырнулся… Оглянулся. Никакой реакции. Что это за ребенок, если он не играет?
Марсик выпустил мяч и задними лапами толкнул его в сторону мальчика. Прыгнул, опять перевернулся в воздухе. Потом помчался под диван, выгнал оттуда Тень мыши, помчался за ней (все-таки есть наисерьезнейшее подозрение, что не замечают они Теней, эти люди!).
Бегал, скакал. Падал, замирал.
Но мальчик играть не желал. Защитное поле мерцало вокруг человеческого детеныша ровным, плотным, холодным сиянием. Словно броня.
Как тот, давнишний, как его… Жора. Но Жора еще хоть как-то реагировал. Этот же ребенок никак не желал контактировать с внешним миром. Словно между мальчиком и окружающими стояла стена. Бедняга. Интересно, ему можно помочь?
Марс, всегда стремившийся облегчить людям жизнь (такова его, котовья, миссия, да и самому, чего там, приятнее и спокойнее жить в обществе, где все под одним Защитным полем, как друзья и братья), решительно затопал к мальчику.
