Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ) - Шабанн Дора

Конечно, впереди выходные, есть время как-то восстановиться. Тем более, когда такой источник энергии рядом.

Жених, по совместительству бывший аспирант, мрачно хмыкнул:

— Новостей у нас несколько больше. Что-то его точно огорчит, не переживай. Идем, обеспечим ребенку весь спектр эмоций.

Дверь входная была распахнута, а сын пританцовывал на лестничной площадке. Караулил у окна, не иначе.

— Что-то долго вы едете, мам. Влад, привет!

— Рада тебя видеть, сынок, — пробормотала ребенку в плечо, так как Рус начал меня тискать, не дав ступить за порог.

Мальчики мои обменялись рукопожатием, похлопали друг друга по плечу, а я поразилась их внешнему сходству: рослые, с широким разворотом плеч и удивительно похожими ухмылками на всю довольную морду лица.

Сняв верхнюю одежду и обувь, я отправилась привести себя в порядок и переодеться. А Влада Руслан уволок на кухню, бросив:

— Пойдем, семейный ужин накроем, да ты мне пока самое основное расскажешь. Мама-то, как обычно, поскромничает, от нее толком новостей не допросишься. Хоть деду Ревазу звони.

И они удалились, после того как обменялись многозначительными усмешками.

Закатив глаза и буркнув: «Спелись!», утопала в ванную.

Пока то да се, добрела до кухни минут через двадцать. Хорошо, что не спешила. И не топала.

Товарищи сидели за столом друг напротив друга и продолжали обсуждать важное.

— Мать не верит, что ее можно любить. Там мутная история с ее родителями и люди они, ну, такие. Да и предыдущие отношения у нее все были сплошь дерьмо.

— Допустим, Кота помойного я видел, да и с батюшкой твоим общался.

Они сидят в профиль к входу, поэтому я вижу, как одинаково кривятся лица.

Удивительно, сколько раз я искала хоть какое-то внешнее сходство между Сашей и сыном, но всегда вынуждена была «натягивать сову на глобус», а тут просто сплошняком прет.

— Вот, ты понимаешь. А еще она считает себя некрасивой и старой. И ни ты, ни Марк со своими ухаживаниями и признаниями на этот факт никак повлиять не можете. Это у нее в голове. На мозгоправа вся надежда, короче.

Неприятно такое слышать от ребенка. Особенно потому, что это правда.

— Знаешь, самая красивая женщина, если говорить о классических канонах, что я видел в жизни — моя мать. Такая ослепительная, что смотреть больно. Но это, одновременно, самая жестокая и ужасная личность, что мне доводилось встречать. Вырастившая меня бабушка, рядом с матерью всегда казалась обычной, простой, бесцветной. Но ее душа была настолько широка, щедра на тепло, доброту и ласку, что все знакомые, описывали бабушку эпитетами: «потрясающая», «невероятная», «великая женщина». Понимаешь?

— Молодость и красота, из-за которых загоняется мать — ничто.

— По сути, ты прав. Вот смотри, твоя Лада, если отвлечься от веснушек и рыжих кудрей, никого тебе не напоминает? В принципе? Повадками, поведением, реакциями?

— Маму? — Рус звучит настолько удивленно, что я еле успеваю зажать рукой рот, ибо прорывается нервный смешок.

И в этот самый момент я неожиданно понимаю еще одну вещь: Лада Юрьевна, скорее всего, тоже пресловутая «Хорошая правильная девочка», только маленькая еще. Жаль ее.

Что ж, сына я понимала, такая прелесть милая, удобная, внимательная, заботливая. Как тут можно было устоять?

Поэтому с печальной улыбкой вошла на кухню.

Мальчики переглянулись и начали хором:

— Мам, Влад мне про отца рассказал. Да и про вас тоже.

— Марго, милая, тебе чая или воды?

Хм. Вот это да.

Устроилась на выдвинутом стуле, оглядела накрытый стол. Заценила пожаренную Русом картошку — шедевр, как всегда. И креветки из духовки тоже наверняка хороши, вон, сколько лимона сверху нарезал.

— Пожалуйста, воды, — Владу.

— И что ты думаешь про новости? — сыну.

Да, их переглядывания скоро станут семейной шуткой.

Ой.

Вот это я дала — прямо уже воспринимаю нас вместе, как нечто реальное.

То ли фармацевтические тормоза действуют, то ли терапия, то ли Сашина авария в мозгах обнажила понимание — жизнь полна неожиданностей. Иногда страшных. Таких, что назад не отмотаешь. И любовь, которая видится слишком внезапно привалившей, может столь же скоропостижно закончиться.

Жить полной и счастливой жизнью? Если медлить, то есть вероятность просто не успеть.

Значит выход один — делать это сейчас.

Посмотрела на Влада глазами, полными слез: прошедшие сутки казались сном, мечтой, а ведь я же планировала не так.

А вдруг бы он не приехал? Или ждал от меня первого шага? Или вразумительных объяснений?

Не зря Нинок говорила: «Не тяни! Рита, почему никак не можешь себе позволить просто жить так, как хочется?».

Вот сейчас, здесь, за столом без скатерти, без фамильного фарфора, без роз и не в костюмах находились те двое, что наполняли мою жизнь смыслом, радостью и счастьем.

Почему я не хочу это принять? Мама в детстве говорила другое?

Я уже сама мама!

Да. Я — мама, у меня взрослый разумный чудесный сын. Я сама решаю, что для меня важно, нужно, правильно и допустимо.

Мир перед глазами приобрел невиданную четкость — вот что значит, мозги просветлились. А, это Влад мне опять слезы вытер, хм.

— Мам, что? Тебе плохо? Таблетки? Скорую? — Руслан подскочил и присел у моего стула.

Владимир Львович наплевав на все правила поведения за столом, утащил меня к себе на колени:

— Любимая, все хорошо. Мы здесь. Рядом. С тобой. Дыши, мое сокровище.

Вдохнула. Выдохнула. Взяла салфетку, вытерла слезы — сопли.

— Все в порядке. Просто день такой, видимо. Руслан, не сиди на холодном полу. Влад, давайте закончим с ужином, да обсудим новости и планы.

На редкость послушные, мои зайчики в момент дожевали, что оставалось. Дружно убрали со стола. Влад начал мыть посуду, а Руслан — делать вечернее какао.

А я что? Умилялась.

Потом опять прослезилась.

Сын поставил на стол кружки с какао.

Три.

И эти два чудесных молодых человека, закончив с уборкой, устроились по бокам и воззрились на меня очень уж ожидающими взглядами.

Ну, видимо, слово предоставляют.

Берем, что уж.

— Так, давайте определимся с ближайшими планами, обозначим срочное и важное. Во-первых, Влад сделал мне предложение. Во-вторых, пока мы все обитаем здесь, после окончания учебного года и развода — будем искать новое жилье. В-третьих, завтра Руслан отмывает машину Бенедикта, а Влад разгребает дела на кафедре.

Вот нет еще у них терпения, хором перебивают:

— А ты?

— А я утром съезжу к Саше в больницу, потом встречусь с адвокатом, а вечером у меня психотерапевт.

Также в два голоса они возмутились:

— Одна ты к нему не поедешь. И к адвокату тоже.

— Чего туда ездить? Сказали, что жив — и достаточно. Пусть адвокат твой к нему едет, бумаги подписывать.

Да, просто не будет.

— К Саше я поеду в любом случае. Надо определить, насколько он в себе, отвезти комплект документов — пусть изучает, пока лежит. Да и есть у меня к нему один вопрос.

Влад не просто нахмурился, помрачнел.

С чего бы это?

— Так, не хочется портить чудесный вечер, но придется. Марго, Руслан, есть нечто принципиально важное про меня. Да и вчера, после заседания кафедры, кое-что значимое тоже произошло.

— Ты подрался с Сашей? — а что я еще должна была подумать?

— Ух ты, Влад, вот это круто!

Владимир Львович криво усмехнулся:

— Я хотел, но бдительное руководство не позволило, к сожалению. А сейчас Александр не в том состоянии, чтобы предъявлять ему претензии. Физически.

— Его, кстати, состояние других никогда не волновало. Он мне ночью вчера звонил. Такой бред нес. Я подумал, что все, крышей поехал на старости лет. Ну, или пьяный, хотя говорил вроде связно и внятно. Но фигню, — категорично и очень недовольно заявил ослик.

Так себе новость. Что там Саша ему нагородил? Как и мне — страшные сказки про воссоединение?