(не)моё чудовище (СИ) - Фрост Деметра

И мою женскую гордость нисколько не ущемляет эта его суровая эгоистичность. Да, моего мнения никто не спросил, хотя я и сама все для себя решила. Смирнов влез в разговор, пусть его никто и не просил, и в грубой, сугубо мужской форме расставил все точки над Ё.

Ну а я…

Я порывисто льну к голому торсу Льва и, обняв за шею, приподнимаюсь на цыпочки. Одна рука мужчины крепко прижимается к себе, а вторая - обхватывает подбородок и задирает вверх, чтобы сподручней было вгрызться в мой рот в жадном и глубоком поцелуе.

- У матросов нет вопросов, - запоздало отвечаю я, когда тот первым обрывает его, снова пытливо взглянув в мои глаза, - Однако отмечу, что ты был довольно… груб.

- Это я еще в выражениях сдерживался, малышка, - усмехается Смирнов. - Ты даже не представляешь, каким злыднем я могу быть. Но тебе не о чем переживать. Я яошибок не допускаю.

Это он, типа, так обещает больше не делать больно? Как по-рыцарски, итить его.

- Или ты все-таки недовольна, что я отшил твоего мальчика-зайчика? - пытливо спрашивает Лев.

- Я это сделала раньше тебя. Но Павел, видимо, не понял.

- Он вообще туго соображает, да?

- Никогда не замечала за ним подобное тугодумие.

- А что тогда тебя держало рядом?

- Ты серьезно хочешь поговорить об этом? - я вопросительно изгибаю бровь.

- Хочу узнать, прав ли я в своих домыслах. Однако… Есть отличный способ меня отвлечь.

- Серьезно?! Опять?! - в притворном возмущении восклицаю я, когда мужчина, обхватив мою ладонь, прикладывает к своему паху. А там - весьма и весьма ощутимый бугор.

- Ты точно не сидишь ни на каких таблетках? - интересуюсь я, поглаживая натянувшуюся ткань брюк.

В отличие от рубашки, их он надел.

- Какая-то нездоровая фигня, - бормочу я задумчиво, хотя сама уже расстегиваю пуговицы и тяну собачку молнии вниз. А после - и край боксеров.

Горячая, еще не совсем твердая плоть дружелюбно тычется в мои пальцы и уже сочится полупрозрачной смазкой. Я неторопливо оглаживаю гладкую кожицу головки, размазывая ее, и невольно улыбаюсь.

Приятно, когда у мужчины с такой легкостью встает на тебя.

И потому делаю ну совсем уж необычное и не совсем привычное для себя - я опускаюсь на колени, лаская второй рукой грудь и рельефный живот мужчины. Смотрящий на это Лев предвкушающе улыбается и зарывается пальцами в мои волосы. Но не грубо. Как всегда - аккуратно и мягко. И даже не подталкивает. А дает мне волю и карт-бланш на все, что я не задумала.

53. Вероника

- Ну что, теперь-то ты можешь уделить мне капельку своего внимания? - спрашивает смотрящая на меня с экрана телефона Катька, - Как твоя ножка?

Я сажусь на стульчик за туалетным столиком и прислоняю смартфон к зеркалу. Беру мицелярку и сбрызгиваю ватный спонж.

- Ла-апушка… - тянет подруга, - А чего это у тебя физиомордия такая… довольная? Ты там, чего, симулируешь что ли?! И никакого больничного у тебя нет?!

- Лапушка, - парирую я, - Я и правда на больничном. А сейчас я просто привожу себя в порядок и собираюсь спать.

- Нет-нет, милая. Я знаю это выражение лица. Оно из списка “довольная жизнью и сексом женщина”. У тебя глаза прям сверкают!

- Да откуда тебе видно, сверкают у меня глаза или нет? - усмехаюсь я, - Как будто в телефоне можно что-то разглядеть…

- Я - могу. И разглядела, - хитро улыбается Катя. - Рассказывай, мать. Я вся во внимании.

Говорят, что нельзя рассказывать о своей личной жизни, особенно когда еще все зыбко и неясно. Даже родным и близким друзьям нельзя.

Но невероятное воодушевление и радостное томление окутывает меня, и сердце сжимается сладко-сладко, что сдержаться действительно трудно…

- Помнишь, я рассказывала тебе про мужика из Юрьево?

- Бородатого и страшного? Помню. Дальше.

- Его зовут Лев. Лев Смирнов. Он уже некоторое время как в Москве, а сегодня чуть не сбил меня на своей машине около моей работы.

- Ой, мамочки! Так ты не соврала! Ты правда растянула лодыжку! Ну, кулема! На дорогу, что ли, смотреть не учили?!

- Я торопилась. И опаздывала. И да, на дорогу не посмотрела. Так вот, я упала, а Лев меня в травмпункт отвез, а оттуда - домой. А по дороге… Блин, Катька, стыдно признаваться, но в машине он довел меня до оргазма пальцами.

- О? Эдвард-шаловливые-ручонки? - смеется Катька.

- Какой еще Эдвард? Его Лев зовут!

- Классику надо знать, подруга! Ну? У него только пальцы умелые или что еще?

- Что еще тоже на уровне, Кать, - не могу я удержаться от того, что сладко и шумно не выдохнуть, - Больше часа, Катюнь. Представляешь? Больше часа мы занимались любовью. А потом еще… И еще… У меня уже после первого раза все там зудело и болело, но… Таких сильных оргазмов я не получала никогда. У меня голова до сих пор кружится. И хочется тупо улыбаться, прокручивая всё-всё, до мельчайших деталей…

- А я говорила - меня не проведешь! - хохочет довольно подруга, - По твоей моське всё-всё видно! Но ты не думай, я не издеваюсь! Я очень за тебя рада! Но мне нужны подробности! Какой он? Чем занимается? Женат?! Кабель?!!

- Богульникова, я не детектив, чтобы знать все… Лев, он… большой. Сильный. И очень-очень харизматичный. Работает… в строительном бизнесе. Старше меня. Прилично так старше.

- Это хорошо. Прям как я и заказывала.

- Насчет “женат” не знаю. Как и по поводу “кабеля”. Такое на лбу не написано.

- Кольца, как я понимаю, на пальце нет.

- Это было бы слишком просто.

- А сейчас где он?

- Уехал.

- Сам? Или выгнала?

- Сам.

- Плохо.

- Почему?

- Влюбленный мужчина так просто не уедет.

- А никто и не говорит про влюбленность. Это просто… секс.

- Боже, Самойлова! Опять?! Ты наступаешь на те же грабли, что и с Махловским!

- Кстати, насчет Махловского. Он позвонил, пока Лев был со мной. Был, похоже, пьян, нес какой-то бред. Типа, я завела шашни на стороне с богатеньким папиком, повелась на его денежки и все такое…

- Вот урод! Уж ему-то вообще о таком говорить стыдно! Он сам использовал тебя в своих целях - вечная удобная подстилка, уж прости за выражение!

- Не прощу. Но он был пьян, Кать! Этот хронический ЗОЖник - и пьян! Причем за эту неделю - во второй раз. В “Храме Афины” он тоже прилично так накидался.

- Разведка не дремлет, да? Кто-то увидел вас вместе с твоим бородачом и доложил?

- Похоже на то. Только не понимаю - зачем?

- Твой Махловский симпапуля да еще и при деньгах.

- Что мне его деньги… И он не мой.

- Это тебе. И да, теперь не твой. Но есть целый штат любительниц таких вот мальчиков, надеющихся заполучить и перевоспитать под себя подобного мажорчика. Говоришь, он закатил тебе скандал? Видимо, не захотел так просто отпускать.

- Или же просто по-детски обиделся…

- И что Смирнов? Такая у него, вроде, фамилия?

- Забрал у меня телефон. И послал в долгое пешее. Красиво так, со вкусом. Почти без мата.

- Тебе понравилось?

- Не то слово. Аж неловко. Назвал своей женщиной. А Пашку- бесхребетным слабаком или что-то в этом роде. После этого я ему даже минет сделала…

- Ого! Так тебя можно поздравить с лишением оральной девственности!

- Катька! У тебя дети и муж дома! И нет, я уже делала минет…

- Сколько раз? Два? Три? Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, ты всегда морщилась и говорила, что это гадость несусветная и тебя всегда тошнит.

- Ну… В этот раз не тошнило.

Я признаюсь в этом, страшно смущаясь и мгновенно краснея не только от небольшой порции стыда, но и от воспоминаний… Может, дело действительно в твоем партнере? И если он тебе полностью приятен, то и приласкать таким образом “не в гадость”.

Это была даже… приятно.

- Так, Самойлова! - строго окликает меня Катя. - А ну-ка приблизь свое ясно личико, я хочу посмотреть в твои бесстыжие удовлетворенные глаза прожженной шлюшки.

- Богульникова! - возмущаюсь я, - Повторюсь! У тебя дети!