Даниэла Стил - Наваждение
В десять вечера девочка отправилась спать, но Франческа и Чарли не спешили прощаться. Принимая из рук Франчески очередную чашку кофе и печенье, которое она испекла, пока он рассматривал наколотых на булавки кузнечиков и жуков, Чарли не удержался и сказал:
— Твоя дочь — совершенно замечательный ребенок! Я, конечно, совсем не знаю детей, но, по-моему, она просто чудо.
От его похвалы Франческа буквально расцвела.
Она обожала свою дочь, хотя порой ей бывало очень непросто с Моник.
— Ты никогда не хотела родить еще одного ребенка? — спросил Чарли, вспоминая Сару и пытаясь представить себе, что это такое — быть отцом или матерью.
Франческа смутилась.
— Очень давно, — ответила она наконец. — Но я… не успела. Пьер в то время увлекся этой своей лыжницей и перестал обращать на меня внимание.
Наша семейная жизнь начала разваливаться, а когда Мари-Лиз родила ему двойню, он и вовсе забыл про меня. Ну а теперь говорить об этом бессмысленно, так что я смирилась…
Она произнесла эти слова с полной покорностью судьбе, и Чарли почувствовал, что не может не возразить ей.
— В тридцать один год еще ничего не поздно! — с горячностью воскликнул он. — Саре Фергюссон было двадцать четыре, когда она приехала в эту страну, и по меркам того времени она была почти что старуха. Но она сумела начать все сначала с человеком, которого любила. Она забеременела от него, хотя все ее предыдущие дети умерли!
— В таком случае, — заметила Франческа самым саркастическим тоном, — передо мной стоит задача гораздо более сложная, потому что у меня нет любимого мужчины, от которого я могла бы забеременеть. Кроме того, мне начинает казаться, что эта женщина превратилась для тебя в навязчивую идею. Я только и слышу: Сара то, Сара се… Ты что, влюбился в нее? В этот призрак?
Очевидно, его слова больно ее задели, и Чарли тут же пожалел о своей несдержанности. Впрочем, отступать было все равно поздно, и он решился.
— Я бы хотел дать тебе кое-что почитать, — сказал он, и Франческа рассмеялась.
— Знаю, знаю, — сказала она. — В мой первый после развода год я тоже этим баловалась. Я прочла все книги по психологии, все пособия для брошенных женщин, все рекомендации по смягчению последствий развода и все наставления на тему «Как перестать ненавидеть своего бывшего мужа и начать жить заново». Все это чушь собачья! В этих книгах нет рецептов, которые научили бы меня снова верить мужчинам и помогли найти человека, которого бы я могла без боязни впустить в свою жизнь. Нет такого учебника, Чарли, который помог бы мне стать сильной и мужественной.
— Я думаю, есть, — загадочно ответил Чарли, надеясь пробудить в ней любопытство. Он с самого начала собирался пригласить Франческу и Моник к себе в шале, но теперь у него появилась достаточно веская причина, чтобы сделать это.
— Приезжайте ко мне хотя бы для того, чтобы взглянуть на дом, — сказал он. — Ей-богу, дело того стоит. Я уверен, что Моник там понравится.
В первое мгновение Франческа растерялась, но в конце концов, видимо, решила, что этот визит не таит в себе никакой опасности. Они приедут в четверг, сказала она, если Чарли не имеет ничего против, и Чарли кивнул — у него оставался еще целый день, чтобы привести шале в порядок.
Всю среду он только тем и занимался, что мыл, чистил, убирал, пылесосил и носился по всему дому с аэрозольным баллончиком полировочной жидкости и куском мягкого фетра. Половики и коврики он расстелил на снегу за домом и несколько раз прошелся по ним сплетенной из прутьев колотушкой, изгоняя из них остатки пыли и легкий запах затхлости. Вернув благоухающие свежестью ковры на место, он помчался в Дирфилд, чтобы купить продукты, легкое вино и сладости для Моник. Из-за этого у него почти не осталось времени для чтения, но Чарли хотелось, чтобы к приходу гостей все было безупречно.
Его усилия не пропали даром. Когда в четверг вечером он привез их в шале, Франческа сразу заметила, что Чарли постарался на славу. Но самое сильное впечатление произвело на нее не столько убранство комнат, которое, собственно говоря, было более чем скромным, хотя Чарли и подкупил кое-что из мебели для своей спальни, сколько сам дом. Каким-то образом дом нес на себе печать уюта и тепла, которые чувствовались даже в гостевых спальнях, в которых давно никто не ночевал и которые стояли пустыми, наверное, с тех пор, как здесь ненадолго поселился Джимми Палмер с семьей. И, как и Чарли, Франческа ощутила здесь чье-то незримое дружелюбное присутствие, которое встречало здесь каждого — даже того, кто не знал, кто такая Сара Фергюссон.
— Чей это дом? — спросила Моник, с интересом оглядываясь по сторонам, и Чарли ни минуты не сомневался, что она тоже почувствовала волшебную ауру бывшей хозяйки шале.
Чарли объяснил девочке, что сейчас этот дом принадлежит его доброй знакомой, которая живет в Шелбурн-Фоллс, но когда-то много лет тому назад здесь жила другая женщина, которая приехала в Америку из Англии.
— Это которая потом стала призраком? — деловито уточнила Моник, и Чарли со смехом покачал головой. Ему очень не хотелось, чтобы девочка чего-то боялась здесь, хотя он и признавал, что напугать ее было бы трудновато. Впрочем, он с самого начала знал, что Моник, наверное, будет скучно сидеть с ними весь вечер, поэтому он заранее приобрел для нее в Дирфилде несколько альбомов-раскрасок и набор пастельных карандашей. Он также предложил Моник включить ей телевизор, если мама не возражает. Франческа не возражала, телевизор был включен, и Моник тут же уткнулась в него, с увлечением следя за приключениями каких-то космических рейнджеров. Воспользовавшись этим, Чарли устроил для Франчески небольшую экскурсию по дому, показывая и рассказывая ей все, что знал сам. Единственно, о чем он не упомянул, это о дневниках Сары.
Наконец они вернулись на второй этаж, и Франческа — точь-в-точь как когда-то и он — остановилась перед высокими французскими окнами.
— Как здесь красиво! — воскликнула она, любуясь открывшимся видом на заснеженную поляну.
— Я рад, что тебе нравится, — сказал Чарли. Он действительно был очень этим доволен.
— Теперь я понимаю, почему ты влюбился в этот дом, — продолжила Франческа, и по ее голосу Чарли угадал, что она благодарит его за внимание, с которым он отнесся к их приезду. В самом деле, он не упустил ни одной мелочи — он купил альбомы и карандаши для Моник, он приготовил ее любимые макароны и даже сам попробовал испечь печенье, — и Франческа не могла не признать, что Чарли — просто прелесть.
Когда мультфильмы кончились, Чарли пригласил Франческу и Моник в гостиную и там рассказал им немного о Саре. Впрочем, Моник быстро потеряла интерес к его рассказу и основательно занялась мороженым. Франческа же, напротив, слушала его со все возрастающим вниманием.
