Татьяна Алюшина - На грани счастья
И тут же уволилась с работы и начала поиск новой. Долго и весьма щепетильно искала, наводила справки, узнавала из разных источников, ходила на собеседования и нашла ту фирму, которая много и качественно делает для благотворительности. А когда встретилась с Татьяной, все оставшиеся сомнения отпали
Конечно, она сильно потеряла в деньгах, хотя по сей день оставалась единственной кормилицей семьи, но странное дело: абсолютно все стало легче! И легче и проще решаться. Катька не работала и последние два года большую часть времени проводила с Лизкой в Италии, с весны по осень, «зимовали» они в Москве, и бабульки их не молодели и прихварывали чаще, но и с этим справлялись без напряжений душевных, да и Марио с мамой во всем помогали.
В те дни и ночи непростых размышлений и крутых жизненных перемен что-то хорошее случилось с Дашкой: поменяв жизнь, она впустила в себя радость, позволив ей укрепиться в душе и окрасить яркими, живыми красками бытийность!
— Ты молодец! — очень весомо похвалил Власов. — На самом деле молодец. Так круто поменять жизнь, уйти от карьеры и такой зарплаты, даже если не нравится работа, — на это мало кто способен.
— Но ведь ты же ушел?
— Ушел, — согласился он. — Но мне было проще, я не отвечал за четверых людей, которые от меня зависят. Я отвечал только за себя. Ладно, Дарья Васильевна, время совсем позднее, ты устала, а завтра трудный день. Пора нам обоим отдыхать.
— Да, пора, — согласилась Дашка и, наблюдая, как он поднимается с кресла, бабахнула вопросом: — Власов, а что, собственно, ты от меня хочешь? В том смысле: что надо-то?
— Да ничего особенного, — усмехнулся он своей фирменной улыбкой и снова сел на место. — Собираюсь на тебе жениться.
— О-о-о! — с сарказмом протянула Дашка. — Нормально так. Мило и незатейливо.
— Ну, затейливо или незатейливо, это мы по ходу решим, — ровным тоном оповещал Власов. — Я бы предпочел просто и без лишней суеты, но у нас, как выяснилось, большие семьи, так что как получится.
— Ладно, Власов, — как-то потухла в один момент, словно перегорела, Дашка. — Ты прав, мы оба устали, и завтра трудный день. Надо отдыхать.
Она встала из-за стола, Игорь поднялся следом за ней, протянула ему руку:
— Спасибо за прекрасный вечер, за познавательную экскурсию и интересный разговор. Я благодарна за все. Спокойной ночи.
Власов, пожимая ей руку во время этой не пламенной, а скорее «отсекающей» речи, попрощался:
— Спокойной ночи, Дарья.
И знаете — ушел! Ничего более не сказав, не выразив словами, жестом, лицом — «спокойной ночи»! И все.
Дашка смотрела вслед удаляющейся, сливающейся постепенно с темнотой фигуре и почувствовала усталость, навалившуюся вдруг, как штанга на неопытного качка. Отдала себе приказ ни о чем не думать! Только спать!
И, как ни странно, заснула сразу, без всяких сновидений и переживаний.
Зато утром первая мысль, посетившая ее, естественно, была о Власове. И потяну-у-улось! На весь день.
Передумывала вчерашние разговоры с ним, ругая себя, что слишком уж разоткровенничалась, поделилась глубоко личными переживаниями, такими, которыми ни с кем не делилась.
Зачем? Вот зачем, спрашивается? Что за стриптиз душевный?
В таком вот раздрае, в вопросах, недоумениях и недовольстве собой, Дарья Васильевна и приступила к работе.
Доставалось подчиненным по первое число. Ничего, трудились как пчелки, боясь попасть под раздачу и сказать лишнее слово.
К обеду она так утомилась от себя самой, от крутящихся в голове мыслей, стараясь отделаться от которых даже головой трясла, как лошадь от приставучих мух, что, разозлившись уж совсем, оставила подчиненных обедать и ушла одна на речку. Плавать. Успокоиться.
Она плавала долго, неторопливо, уговаривая себя расслабиться, собраться и перестать дребезжать. У нее почти получилось. Почти.
Она привела себя в порядок в гримерной, подправила макияж и, прижав к груди папку, пошла работать дальше.
Ребята весьма достойно отработали всю программу.
— Молодцы! — похвалила она свою группу. — Все молодцы! Заслужили поощрение. Утренник завтра отработаете без костюмов и грима, — сообщила свое решение Дашка и, выслушав радостные восклицания, улыбнулась. — Дарю! И свободный сегодняшний вечер также презентую. Все разборы полетов завтра в автобусе на обратном пути.
Она смотрела, как быстро-шустро парни загружают в автобус реквизит, который завтра уже не понадобится.
— Устала? — услышала за спиной заботливый, знакомый голос.
Дашка повернулась к нему, стараясь делать поворот медленно, достойно, а не как перепуганная пеструшка.
— Игорь Николаевич, по-моему, вы перебарщиваете с партизанщиной, подкрадываясь незаметно. Эта тенденция, знаете ли, настораживает, — строго заявила она.
— Значит, сильно устала, — кивнул на ее заявление Власов. — Поехали.
— К цыганам? — вредничала Дашка словесно. — Или продолжим экскурсию?
— Скорее второе, — усмехнулся он. — Даш, ты снова дуешься. Поехали, сейчас дадим тебе прохладительных напитков, усадим поудобней и начнешь отдыхать.
— Да куда поехали? — попыталась выдернуть свой локоть из его привычного захвата Дарья. — Мне вон с «детками» надо, проверить-устроить!
— Твои «детки» с большим удовольствием обойдутся без тебя. А поедем мы ко мне в дом. Ужинать пора, я, например, голодный. А ты?
— А я еще и гневливая сегодня! — предупредила Дашка
Он рассмеялся и повел Дарью к машине, а она передумала сопротивляться и позволила себя везти. Осточертело ей в мозгу собственном ковыряться и дурные мысли думать!
Его дом ей сразу понравился и очаровал. Большой, деревянный, сложенный из цельных бревен, трехэтажный, с широкой верандой вдоль всего фасада, увитой диким виноградом в левой ее части. Он производил впечатление приземленной солидности, основательности.
Сразу за домом начинался сосновый лес, расширяющимся клином уходящий куда-то вдаль, за холмы между двумя полями.
Дашка даже на веранду не стала подниматься, села на ступеньку широкого крыльца, сняла с гудевших чугуном тяжелым ног босоножки с пыточными каблуками. И смотрела на открывающуюся панораму — реку вдалеке, делающую поворот, тянущиеся по холмам поля и небольшие рощицы между ними, до самого горизонта, первый раз за весь день позволив разливаться спокойствию внутри.
Власов сел рядом на ступеньку и протянул ей высокий стакан, запотевавший от холодного содержимого. Дарья благодарно приняла, попробовала и глаза зажмурила от удовольствия — кислый клюквенный напиток с кусочками льда.
