Дженнифер Пробст - Брачный договор
Ник высыпал картофель на разогретую сковороду и спрыснул его оливковым маслом.
— Нет, я не больна! Он мне кое-что другое сообщил.
— Ого! — Ник отложил ложку и повернулся к Алексе, не скрывая паники. — Детка, ты меня уже до смерти перепугала. Что случилось?
Его заботливость выглядела такой трогательной, что Алекса взяла Ника за руки и крепко стиснула их, а затем выпалила:
— Ник, я беременна!
В его глазах промелькнул откровенный страх, но Алекса была к этому готова. Она молча подождала, пока муж оправится от потрясения, чтобы спокойно все обсудить. Она догадывалась, что Ник неизбежно даст волю возмущению, но сможет сохранить благоразумие и рассудительность.
Ник медленно вынул из ее ладони свою и отступил к разделочному столу:
— Что ты сказала?
Алекса перевела дух.
— Я беременна. У нас с тобой будет ребенок.
Ник помолчал, очевидно, подыскивая слова.
— Но это невозможно… Ты же принимаешь таблетки… — Он запнулся. — Разве нет?
— Конечно да. Но такое иногда случается. Вот доктор, например, мне сегодня сказал…
— Ловко!
Алекса растерянно заморгала. Ник смотрел на нее так, словно у нее отросла вторая голова и она превратилась в чудище. Алексе вдруг сделалось не по себе. Она отошла к обеденному столу и присела возле него.
— Я понимаю, как ты ошеломлен. Я в первый момент почувствовала то же самое. Но ребенок должен родиться, и нам нужно это обсудить. — Ник не проронил ни слова. Алекса заговорила снова, как можно ласковее: — Я вовсе этого не планировала. И совсем не старалась превратить наш брак из фиктивного в настоящий. Но я люблю тебя, Ник! Я просто выжидала подходящего момента, чтобы сказать тебе об этом. Мне ужасно жаль, что пришлось обрушить все это на тебя вот так, без предупреждения, но ждать я тоже не хотела. Пожалуйста, не молчи! Скажи хоть что-нибудь!
Она с изумлением наблюдала, как на глазах меняется лицо ее мужа. Мужчина, которого она любила и с которым бывало так весело, куда-то отступал, и пропасть между ними все увеличивалась, наполняясь арктическим холодом. Алексу прошиб озноб. Ник весь словно окаменел, и без всяких слов с его стороны Алексу посетило предчувствие, что они подошли к новой развилке на их совместном пути.
* * *Ник посмотрел на нее в упор и сказал:
— Я не хочу этого ребенка.
Полуразрушенная ледяная стена вдруг снова выросла и стала выше прежней. В оставшиеся кое-где щели просочились остатки эмоций — обиды и возмущения. Ах какая умница!.. А он по незнанию со всего маху расшибся об это ее деяние и теперь жестоко поплатится.
Алекса сморгнула, потом покачала головой:
— Хорошо… Ты не хочешь ребенка. Я понимаю твои опасения, но, может быть, твои чувства со временем изменятся…
В его памяти, словно насмешка, всплыли слова Габриэллы, сказанные несколько месяцев назад, а вслед за ними эхом прозвучало предостережение Джеда. Отец гарантировал, что Алекса непременно использует любое доступное ей средство, чтобы удержать мужа, но Ник ему не поверил. Его подкупило ее прямодушие, и он в конце концов влип — влюбился в нее.
А ведь он с самого начала предупреждал ее! И имел глупость поверить, что она уважает его настолько, что не попытается заманить в ловушку. А теперь она, оказывается, любит его…
У Ника вырвался едва слышный горький смешок. С того момента, как он обнаружил ее прошение о займе и потом поговорил с отцом, в нем боролись недоверие и желание оправдать Алексу. Но он все же решил не рубить сплеча и не спешить взваливать на нее неизвестную вину. Он хотел дождаться, пока она сама сочтет нужным ему признаться, на что потрачены его деньги.
Но теперь обман раскрылся. Алекса объявила о нем, сияя и заранее торжествуя. Ребенок! У нее будет ребенок. Ника словно подхватил смерч, втягивая в черный гудящий водоворот гнева.
— В чем дело, Алекса? Тебе ста пятидесяти тысяч показалось мало? Или за это время аппетит успел разгореться?
Ее лицо исказилось от обиды, но Ник наперед знал все ее уловки и не поверил ей. Алекса спросила дрожащим голосом:
— Что ты такое говоришь?
— Игра окончена. Ты у нас девушка находчивая. Договор близится к концу — уже пять месяцев позади! Ты решила, что будущее нестабильно, и, чтобы лучше скрепить сделку, спровоцировала маленькую аварию. Беда только в том, что мне этот ребенок не нужен. Так что теперь ты возвращаешься к своей исходной точке.
Алекса, обняв себя руками за талию, наклонилась вперед и, содрогаясь всем телом, спросила прерывистым голосом:
— Значит, вот как ты думаешь… Считаешь, что я нарочно это сделала, чтобы тебя заарканить?
— А зачем еще ты мне сказала, что принимаешь таблетки? Чтобы я перестал надевать презервативы! Сначала ты мне пела, что тебе позарез нужны деньги, а потом начала вешать лапшу на уши про то, что ты ни в чем не нуждаешься! А я-то, дурак, поддался! — Он невесело рассмеялся. — Молодец, догадалась отказаться от новой машины… Я это принял за чистую монету. А у тебя, оказывается, был намечен более крупный куш.
— О боже…
Алекса перегнулась пополам, словно от боли, но Ник даже не двинулся с места: он ровным счетом ничего не чувствовал. Она очень медленно поднялась со стула. Ее лицо больше не сияло от радости — оно теперь выражало гнетущую печаль, и Ник на мгновение заколебался. Впрочем, он тут же одернул себя и, хотя на сердце было тяжело, решил, что нужно стойко принимать правду о своей жене.
Она лгунья, использовала невинное дитя для того, чтобы заполучить то, что ей хочется. Оно и станет единственной жертвой этой трагедии. Ника бросило в дрожь от ее теперешних кривляний, от попыток до последнего строить из себя пострадавшую.
Алекса, ухватившись за стену, с ужасом смотрела на него, а потом хрипло выговорила:
— Я не знала. Мне даже в голову не приходило, что ты можешь так обо мне думать. А мне казалось… — Она вздохнула и по привычке вздернула подбородок. — Хотя, наверное, теперь уже неважно, что там мне казалось, правда?
Она тихо побрела к выходу, а Ник вдогонку ей выкрикнул:
— Ты очень ошиблась, Алекса!
— Ты прав, — еле слышно отозвалась она. — Я ошиблась.
И она ушла. Дверь за ней захлопнулась, а Ник еще долго стоял посреди кухни, пока негромкое шлепанье лап по полу не вывело его из оцепенения. Старый пес присел рядом, и в желтых собачьих глазах Ник прочитал, что Алекса больше к ним не вернется. Пес заскулил, и тишина в доме показалась Нику еще более зловещей. Они оба снова осиротели, но выть, подобно зверю, Ник не умел, поэтому порадовался, что пес оплакивает уход хозяйки за них обоих.
ГЛАВА 11