Лайан Конуэй - Ослепленная звездой
Фергюс собрал волосы Лейн назад.
— У нас что, первая ссора?
Лейн провела пальцем по его груди.
— Нет, но ты все еще представляешь себя Джоном Уэйном. Ты не можешь бросить меня через седло и ускакать в страну Заходящего Солнца, Фергюс.
Он явно расстроился.
— Тогда тебе придется написать для меня вестерн, чтобы хоть так я мог реализовать свои мечты.
Лейн легла на спину.
— Нет уж, жеребец, я не дам тебе возможности объезжать прекрасных юных кобылиц. Слишком часто я совершала такую ошибку.
Фергюс склонился над ней.
— Так ты едешь или нет?
Она обвила его шею руками и призывно улыбнулась.
— В значительной степени это зависит от тебя, моя любовь, что скажешь?
По вспыхнувшим глазам, таившим уже знакомое ей обещание, Лейн все поняла. Фергюс придвинулся к ней и сказал:
— Гарантирую, что поедешь!
Глава 16
К половине одиннадцатого они подъехали к конторе Джона. Фергюсу пришлось парковаться в запрещенном месте, что увеличило его раздражение, вызванное тем, что Лейн настояла отложить отъезд и занялась разбором своих бумаг, да еще решила прихватить работу с собой.
С новыми главами под мышкой Лейн бегом устремилась вверх по ступенькам, помня, что Фергюсу не терпится уехать. Почтовый ящик Джона имел узкую щель, пришлось ей разделить рукопись на части и засовывать в несколько приемов. Определив по звуку, что все благополучно вывалилось в корзину с другой стороны, она с легким сердцем повернула обратно. Звук гудка машины Фергюса торопил ее, и впопыхах у Лейн подвернулась на ступеньке нога, остальные, пять или шесть, она пролетела и тяжело приземлилась на площадке перед дверью на улицу. Пока она пыталась сесть и приходила в себя после падения, послышался второй нетерпеливый гудок. Проклиная все на свете, она попробовала встать, но из-за боли в щиколотке боялась опереться на поврежденную ногу. От беспомощности Лейн разразилась слезами. Когда раздался третий гудок, она снова попробовала наступить и вскрикнула от боли. Тогда Лейн решила допрыгать на одной ноге до выхода на улицу. В этот момент дверь распахнулась и появился Фергюс, мрачнее грозовой тучи. Выражение его лица тут же изменилось, когда Лейн пуще расплакалась, увидев его.
— Черт во… Господи, что с тобой?
— Все из-за тебя, — жалобно всхлипывала она. — Твой проклятый гудок… я упала с лестницы.
Он подошел помочь и напомнил, что стоит в неположенном месте.
— Почему бы тебе… не пойти в задницу! — посоветовала она сквозь рыдания.
— Думаешь, перелом? — спросил Фергюс, склонившись над ее ногой, которую она держала на весу.
— Подвернулась подо мной, и я упала. Думаю, просто сильное растяжение.
— Может, поехать в больницу и проверить?
От этой мысли Лейн пришла в ужас.
— Нет-нет. Помоги добраться до машины. У меня легкое сотрясение, пустяки.
Опираясь на Фергюса, она запрыгала на одной ноге. Возле машины они увидели зад крепко сбитой дамы в форме дорожной полиции, которая, очевидно, выписывала Фергюсу квитанцию на штраф.
— Извините меня! — крикнул Фергюс, доставая из кармана ключи и держа их в протянутой руке.
Дама-полицейский обернулась.
— Нельзя вас попросить любезно открыть дверцу для этой дамы? Она упала и получила травму. Полагаю, ее надо доставить в больницу.
Лейн поняла по выражению затуманенных глаз стража порядка, что она узнала его. Лейн затошнило.
— Извините, что нарушил правила парковки, — просто сказал Фергюс.
Дама-полицейский улыбнулась, глаза ее засияли.
— Вы Фергюс Ханн?
Он изобразил удивление, что она его узнала.
— Да, это я.
Мельком взглянув на Лейн, она открыла дверцу.
— Ладно, учитывая обстоятельства, можно закрыть глаза на нарушение.
Стараясь не смотреть на Лейн, он запихнул ее в машину, потом обернулся к своей благодетельнице с самой обольстительной из своих улыбок.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Марион.
Она выглядела польщенной.
— Можно на минуточку вашу ручку?
Он взял у нее блокнот и написал на квитанции: «Вы ангел, Марион, с любовью, Фергюс Ханн».
Марион взяла блокнот и прочитала. Вид у нее был такой, словно перед ней открылась дверь рая. Фергюс послал ей воздушный поцелуй и сел за руль.
— Пронесло, — сказал он шепотом, оглядываясь на Лейн, которая мимикой изобразила, как ее тошнит от него.
Когда машина тронулась, Лейн сказала:
— По-моему, это невыносимо. Я стану неврастеником, если ты будешь проделывать такое на каждом шагу.
— Не надо, хватит с нас твоей щиколотки.
— Я подам в суд на Джона Тревора, ведь я его предупреждала. Заедем в аптеку за бинтами и спреем, которым пользуются футболисты. А в отеле размочим в воде. Давай жми, водитель!
Он кивнул на нее нежный взгляд.
— Догадываюсь, от чего умер твой последний раб.
Несмотря на все меры, принятые для удобства больной ноги, поездка показалась Лейн долгой и утомительной. Солнце припекало через стекло все сильней, и пульсирующая боль в ноге становилась все мучительнее. К тому времени, когда они сделали первую остановку, Лейн совсем скисла.
— Ты не принесешь что-нибудь поесть в машину, Фергюс? Вряд ли у меня хватит сил допрыгать.
— Я понесу тебя, — предложил он.
— Нет, я буду чувствовать себя полной идиоткой.
— Сделаем, как тебе нравится. Что будешь пить?
— Пожалуйста, апельсиновый сок.
За темными очками она не видела выражения его глаз, но, когда он наклонился и поцеловал ее в щеку, успокоилась.
— Я скоро, — заверил он.
От размышлений в одиночестве настроение ее не улучшилось. Сейчас бы только радоваться: она познала чудную любовь мужчины, о котором мечтала. Теперь он не просто умыкает ее, а везет в дом своей семьи. И с работой хорошо, и люди радуют. Отчего же такая подавленность, словно черным облаком накрывшая? Не от боли же в щиколотке. Вероятно, прав Фергюс, ей не хватало веры. А у нее и не было веры, потому что до сих пор все происходящее с ней казалось нереальным, как в кино. Она участвует в фильме, который закончится, и надо будет просто-напросто надеть пальто и уйти, нет, не в страну Заходящего Солнца, а в холод и серую слякотность будничной жизни.
И дело не только в этом. Вот теперь она в первый же день их физического союза вышла из строя и целиком зависит от этого мужчины. Надолго ли его хватит? Перед ней снова замаячила сцена с Марион. Сколько таких женщин будет растекаться сиропной лужицей у его ног, а она будет беспомощно взирать на это? Фергюс возразил бы ей, что все это он уже слышал, но Лейн всерьез сомневалась, что ей удастся привыкнуть к этой стороне его жизни. И неважно, что он будет заверять ее в своей непомерной любви, от его слов ничего не изменится. Почему она не связала свою жизнь с мужчиной, менее привлекательным внешне, но наделенным внутренней силой и неброскими достоинствами?
