Диана Джонсон - Развод по-французски
Когда после антракта мы снова занимали свои места, Эдгар привычно коснулся моего локтя. Убеждена, он был непроизвольным, этот собственнический жест, секундный импульс заявить свои права и поддержать меня. Наверное, никто ничего не заметил. Рокси тоже не заметила? Думаю, да, не заметила. Она была счастлива: вечер в опере, министры, мужчины в смокингах, сознание, что она принадлежит к Персанам, — я никогда не видела ее такой сияющей. Чувствовалось, что ребенку в ней идет на пользу это радостное волнение в крови и, если он способен слышать в утробе матери, музыка Доницетти, утверждающая человеческий гений и любовь к жизни.
26
Несчастный не столь несчастен, как он думает, счастливый не столь счастлив, как надеется.
ЛарошфукоВ тот вечер я была счастлива, но плохое настроение не проходило. Мне становилось в тягость, что я так долго, дольше, чем когда-либо, нахожусь вдали от семьи, быть может, я даже скучала по тем, кто был в Калифорнии. Отсюда печаль и пустота, которую я чувствовала все сильнее и сильнее и которую заполнял только Эдгар — постель и ужин, и полное взаимопонимание, когда он, гладя мои волосы, давал советы и подбадривал, а я раскидывала ноги.
Шарль-Анри приезжал теперь по субботам и забирал Женни в деревню. В воскресенье он привозил ее в Шартр. Рокси ухитрялась не встречаться с ним ни в один из этих дней. В субботу я одна готовила Женни к поездке, а в воскресенье он уезжал от Сюзанны раньше, чем мы попадали туда. С тех пор как Шарль-Анри ушел из дома, Рокси вообще видела его только три раза: когда он случайно появился у матери в мой первый воскресный обед у нее, потом — когда они вместе были у адвоката, и, наконец, в больнице. Правда, иногда они разговаривали по телефону, но всегда по-французски и всегда о том, как и когда забрать Женни. О том, что Рокси разговаривает с Шарлем-Анри, я узнавала по хнычущим ноткам в ее голосе.
Думаю, у меня тоже будет когда-нибудь ребенок, но сейчас мне кажется, что это верный способ заставить мужчину возненавидеть тебя. Заведя ребенка, ты лишаешь его, мужчину, юношеских радостей, отнимаешь свободу. Конечно, он то же самое делает с тобой, это факт. Потом ни она, ни он не хочет отказываться от ребенка, но и это не приносит им счастья.
После нашей встречи в кафе «Вид на собор» мы виделись с Шарлем-Анри еще несколько раз. Он был обходителен и сдержан. Было видно, что вся его жизнь теперь где-то там, где Магда Тельман и его живопись. Он не слишком интересовался подробностями мировой при разводе, оставляя их Антуану и мэтру Дуано. Беспечность и безразличие бывшего мужа к материальной стороне развода раздражали бывшую супругу, но у меня вызывали симпатию к Шарлю-Анри. Я должна была презирать его за жестокость по отношению к Рокси, но на самом деле он нравился мне и я почти желала ему удачи с новой женщиной.
Французские юристы решили, что Стюарт Барби оценил «Святую Урсулу» неточно, и в конце концов все сошлись на том, что каждая сторона проведет оценку имущества Рокси и Шарля-Анри. Я так поняла договоренность, что если оценки сторон не совпадут, то суд пригласит независимых экспертов, а если совпадут, то бракоразводный процесс пойдет своим чередом при общем признании, что финансовые проблемы решены.
Оценщики-французы вместе с Антуаном де Персаном явились к нам в середине ноября. Рокси отказалась встречаться с ними, и я была вынуждена и принимать их, и выслушивать их негромкие переговоры между собой, из которых я мало что разобрала. Антуан был настроен дружески, но переводить мне не счел нужным и сказал лишь: «ça va, Isabel?[103] Поганое это дело, правда?»
— Très jolie, superbe[104], — отозвался о комоде усатый господин.
Это меня порадовало, потому что высокая стоимость комода как бы снижает цену картины. Рокси может отдать его Персанам, а себе оставит картину Уокеров. Эксперты осмотрели Роксину посуду, стол и другие домашние вещи вроде телевизора и ковров, включая тот самый коврик из спальни, на котором я (слава Богу, не они) различала ржавые разводы от смытой крови. Они несколько раз возвращались к комоду, выдвигали ящики — искали подпись мастера.
— Ce n'est pas signée[105], — сказал один. Я догадалась, что это плохо, снижает ценность вещи.
Потом пришел эксперт из Лувра. Поглядев на картину, он покачал головой:
— Ecole de La Tour[106]. Нас это не интересует. — Я почувствовала невольную обиду за нашу святую. Это означало, кроме того, что картину выставят на аукционе. С другой стороны, если она не нужна Лувру, то не будет препятствий с выдачей разрешения на вывоз и купить ее может кто угодно, например, японец или американец.
В этот же день я резко поговорила с Антуаном. Сама удивляюсь, как я не сдержалась.
— Какое же это паскудство, что Шарль-Анри забирает Роксину картину. Ей от него ничего не нужно. Она ничего у него не взяла бы, даже самую малую малость. Тем более вещь, к которой он привык с детства.
Антуан остолбенел. Я с удовлетворением видела, что мои слова задели его. Эксперт из Лувра, месье Десмонд, торопливо отвернулся и с нарочитым вниманием уставился в картину, словно он глухой и ничего не слышит. Я продолжала наседать.
— Мало того, что бросил ее, когда она в положении. Так теперь, видите ли, он еще и собственность отнимает. Он что, хочет, чтобы у его детей не было мебели и картины? Хочет, чтобы все это уплыло какому-нибудь иностранцу? Дерьмо собачье — вот он кто. И кто только его надоумил?
— Шарль-Анри поручил вести его дела мне.
— Ну, значит, ты собачье дерьмо!
Не знаю, что сказали бы друг другу Рокси и Шарль-Анри, но я была удивлена не меньше Антуана, что именно мне выпало начать обмен любезностями между нашими семьями. Конечно, я поступлю по-калифорнийски, если скажу, что они должны знать наше мнение обо всем происходящем, мое мнение. До сих пор они даже полагали, что нас не волнует судьба картины. Антуану было стыдно, и он ничего не сказал.
Тем не менее через несколько дней commissaire-priseur[107] переправил в «Аукционный дом Друо» письменный стол, обеденный стол и несколько гравюр. Теперь, когда пришла пора расстаться со «Святой Урсулой», Рокси оставалось только надеяться, что вещи будут проданы подороже и ее половина составит приличную сумму. Тем временем у Роджера появилась гениальная идея: мы с ним подаем иск на Рокси и Шарля-Анри, которые формально еще состоят в браке, о взыскании с них картины. Из-за дополнительных юридических сложностей продажа картины откладывается на неопределенное время. Рокси была в восторге от этой идеи. Забавная ситуация: мы живем вместе с Рокси, живем душа в душу, я подаю на нее в суд, и она сама подливает масла в огонь.
