Ольга Резниченко - Черта
Бог мой…
Радары, холостые пули, войнушка.
Мать вашу… Это — даже не ирония, не сарказм, это — издевательство!
УНИЖЕНИЕ!
Прививается мысль беспечности, веселья, игры — в то время… как будет счет ни на минуты, а на секунды,
и не пули будут свистеть в воздухе, а жизни… уходить одна за другой.
— Свет, что с тобой?
— Ничего…
* * *— Лера, Юля… я хочу вам кое-что сказать.
— Да? Мы слушаем.
— Я уезжаю.
— Что??
— Там, на задании. Я познакомилась с одним очень хорошим человеком.
Богатым человеком. В его руках — власть. Весь этот Белый Чертов Фронт.
И он хочет меня забрать… к себе.
— Это как забрать? Как охранника?
(черт, не могу произнести это вслух)
— В общем, неважно…
— СВЕТА!
— Просто, я хочу, чтобы вы знали. Я никогда вас не забуду. И сколько будет сил, я буду стараться вытянуть и вас из этого болота.
— Ты, че… Киряева? Что ты несешь? Какое уйти? Какое забрать? Какое ВЫТЯНУТЬ?
— Прости, Лер. Прости, Юль.
Думаю, со временем вы меня поймете.
Поймете мой поступок.
— Ты что… его любовницей будешь? — слова Юли прозвучали… как взрыв в час-пик, на людной улице.
Волной ужаса обдало лицо.
Затаила дыхание, морозя эмоции.
Молчу.
— Да ну ты чего, с ума сошла? — спешно отозвалась Лерка. — Нет, конечно. Она ж на это никогда не пойдет. Охранником? Правда же?…
— Нет.
Юля права. Я буду его женщиной.
— ЧТО????
— Я сейчас не могу всё рассказать, но…
— Света, а… а как же Юра?
— Тимур сам же сказал: "Ждать нечего"…
— И что? И ты сразу… руки опустила?
— Я никогда руки не опускаю.
— ДАЖЕ КОГДА ВЕНЫ СЕБЕ РЕЗАЛА??? — гневно завизжала Валерия.
(а на глазах, а на глазах уже слезы застыли от напряжения)
— Даже тогда, — мерно отчеканила я, проглатывая лезвия боли.
— Тогда что?? — (нервно рассмеялась), — Просто решила поменять, кого любить? Сменила безвариантного Юрочку на более доступный, да еще намного слаще, вариант?
— Юру… я никогда… НИ НА КОГО не променяю, — едко, презрительно выплюнула слова в лицо. — ЯСНО?
— Не заметно что-то…
(жую, прожевываю гнев)
— Просто, примите мое решение, как есть. Хорошо?
Резкий разворот — и пошагала прочь.
* * *(Юля)
— Лера, не плачь…
— Юль! ЮЛЬ! Она предала нас!!! Понимаешь? ПРЕДАЛА! ВСЕХ НАС! Даже своего Юру!
И РАДИ ЧЕГО?
РАДИ КОГО?
Богатый, власть…
… болото.
— Но мы-то остаемся вместе…
— Вместе. Вместе… -
(жалобный вой, крик от боли;
зажеванное слово от рыданий и всхлипов) —
Вместе…
Глава Пятьдесят Вторая
(Юля)
— Ну, красавицы. Чего грустим?
— Киряева уезжает.
— Слышал, говорят, из самих верхов пришел приказ о переводе.
— И что теперь будет с ней?
(пожал плечами)
— Не знаю, — (тяжелый вздох), — Честно, не знаю.
Но она так сама решила. Значит, это — лучший вариант.
— СУКА ОНА! — вмиг подскочила с кровати Лера. — Да и только!
(… вылетела долой из комнаты)
— Не переживайте так. И не злитесь, — тихая, успокаивающая речь Аристарха просто бесила сейчас, — Это — ее решение. И если любите, дорожите ею, то должны понять, или хотя бы принять, как бы не было больно.
— Но мы всегда…. всегда и везде — вместе! Всегда…
— Юль, не все такие, как ты.
… и, как говориться, пора взрослеть.
Если ты и готова в огонь и в воду за близким тебе человеком бежать, лишь бы быть вместе, то это еще не значит, что остальные тоже разделяют эту мысль.
Смелые и самоотверженные…
… кто-то, может, в другом видит проявление своей заботы и любви.
— Нам не нужны ее попытки вытянуть нас отсюда! НЕ НУЖНЫ!
(печально хмыкнул)
— А это и не получиться. Билеты на пароход выдаются лишь раз, и до отплытия, а не во время тура.
— Через час. Она уезжает через час…
— Да, я знаю. Через час. И лучше это время не тратить на ссоры.
* * *Черный лимузин у входа.
Я с Леркой, как две дурочки, жадно припали к стеклу.
Провожаем взглядом,
Взглядом и душой…
провожаем свою сестренку.
А скомкать гордость, самолюбие, и спуститься, побежать навстречу,
обнять, проститься как любящие люди
но нет! — ни в какую…
Обида, обида, и еще раз обида…
Открылась дверка.
Это и есть тот… "хороший человек", из верхов?
Лет сорока пяти, побитый лаской седины волосы, ранние морщины у глаз, губ, на лбу…
Хромой?
Неспешно шаркает по асфальту своей больной ногой…, выцокивает палочкой, пробирается к нам, в логово… дабы забрать свою дичь.
— Лера. Она всё равно уедет. И мы можем ее больше никогда не увидеть.
— Это — ее выбор.
— А наш — быть выше предрассудков. Нужно спуститься и проститься.
Вышла, вышла навстречу ему наша Светлана. Обняла, обняла уродца.
Тьфу!
Бог мой! Ну, как так можно?
— Лера, я иду. А ты как хочешь…
(молчит, молчит, не выдает эмоций)
Резкий разворот — и бегу уже на выход.
— ПОДОЖДИ! Я тоже…
* * *Быстрый бег, на грани физической возможности, по ступенькам вниз.
Летим, летим…. Боясь опоздать, упустить самый главный момент в нашей нынешней… жизни…
Светочка…
Чертовая идиотка!
Любим, любим — а потому прощаем…
Любим, сильно любим!…
Еще, еще один поворот — и уже окажусь у нужного выхода.
Стоп!
Что? Что это?
Ошарашено замерла я. Замерла в ужасе. Шоке. Оцепенении.
Несмелый разворот — (неужели привиделось?)
Я мозгу приказываю повторить услышанное — увериться, понять, что не галлюцинации эт вовсе.
— Й-й-юрий Дмитриевич?
— Юля?
(… а на лице моем смерть извращенно-увеселенными красками выписала эмоции шока)
— Привет, — быстрые шаги мне навстречу. И замер рядом.
Милая, счастливая улыбка не ползает с губ.
