Людмила Леонидова - Мужчина высшей пробы
— Нет.
— Ваша честь, минуту назад свидетельница сообщила, что когда они расстались, ребенку было три-четыре месяца. Так? — Адвокат посмотрел на явно нервничающую женщину.
— Да, то есть нет. Я просто не добавила, что он был в утробе.
— То есть у вас была беременность три-четыре месяца, я вас правильно понял?
— Да.
— Итак, вы сообщили ему о беременности, а он бросил вас и уехал?
— Да.
— Куда, не припомните?
— Забыла. Столько лет прошло!
— Я вам напомню. У меня имеется справка о том, что Заломов в это время был призван и находился в армии.
Шум в зале заставил судью прервать заседание.
— Перерыв! — Он яростно стукнул молотком по столу.
— А я? — Лариса оставалась за трибуной.
— Свидетель, можете отдохнуть.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
В последний день судебного заседания прокурор при полной тишине зала с пафосом зачитала письмо Кати Земцовой, на котором выстроила свою пламенную обвинительную речь, потребовав для Заломова внушительный срок лишения свободы.
— Это неправда! Это преднамеренная ложь! Фальсификация!
Громкие выкрики присутствующих вызвали на лице прокурора саркастическую улыбку: «Дело выиграно! А вы тут можете обкричаться!» Она чувствовала поддержку судьи, видела бессилие адвоката.
Вдруг боковая дверь зала заседаний приоткрылась, и в нее бесшумно проскользнула Оля. Она в нерешительности потопталась у входа и, найдя глазами помощницу адвоката, пробралась к ней. Пошептавшись о чем-то с Олей, помощница протянула адвокату лист.
— Ваша честь, — адвокат приподнялся с места, — мне только что сообщили, что Катя Земцова после удачной операции в медицинском центре Франции пришла в себя и дала показания в присутствии нашего консула.
Громкий шум в зале заглушил выкрик прокурора: «Протестую!»
Судья, сделав беспристрастное лицо, и снова стукнул молотком по столу:
— Прошу представителей обвинения и защиты подойти ко мне.
— Я возражаю, ваша честь, — рьяно начала прокурор, — требую заключения психиатра, других врачей о вменяемости и дееспособности пострадавшей.
— Ваша честь, медицинский консилиум, состоящий из мировых авторитетов, подтвердил ее дееспособность.
— Так быстро?
— Не быстро! Мы как раз этого и ждали. После операции прошло время. Девочка пошла на поправку. Прошу заслушать еще одно свидетельское показание, которое даст невеста Заломова.
— После завершения процесса не положено заслушивать свидетелей, — как могла, сопротивлялась прокурор.
— Я не вправе отказать такому важному свидетелю, — сообщил, к неудовольствию обвинения, судья. Чувствовалось, что он был обескуражен. Процесс практически казался завершенным.
Представители сторон вернулись на свои места.
— Дамы и господа, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами предоставляю слово свидетелю защиты, Ольге Алексеевне Роговой.
— Вы знаете этого человека? — После формальностей адвокат указал Оле на Кирилла, который, несмотря на то что его судьба, казалось, была решена и через несколько минут его ждал обвинительный приговор, продолжал гордо держать голову.
— Уважаемый суд! Прежде чем вам объявят имя того, кто сидел в тот злополучный день в «феррари» за рулем с Катей Земцовой, хочу сказать о лучшем учителе и человеке, которого я только знала.
— Ваша честь, — вдруг сообразила прокурор, — свидетель — заинтересованное лицо, потому что является невестой обвиняемого. Она не вправе произносить здесь пламенные речи в его поддержку. Это некорректно. Это может увести суд в сторону, сбить с толку, отвести от принятия справедливого решения.
— Уважаемый суд, — адвокат посмотрел на кого-то в зале и продолжил, — защита предвидела такое, а потому хочу заявить, что Ольга Алексеевна может беспристрастно отнестись к делу, потому что является бывшей невестой Заломова. К сожалению, сорвавшаяся по известным вам причинам свадьба развела их. На сегодняшний день Ольга Алексеевна обручена с другим человеком.
— С кем, позвольте узнать его имя? Чем вы можете подтвердить?
— Со мной, — с места поднялся солидный господин с умным, проницательным взглядом. Он представился. Это был Олег Сергеевич, отец Дениса.
— Это правда? — Прокурор высоко подняла свои выщипанные брови.
Ольга на одну секунду скользнула взглядом по неожиданно объявившемуся жениху и остановилась на адвокате. Его глаза выражали настойчивую просьбу.
— Свидетель, напоминаю вам, вы находитесь под присягой и несете ответственность за ложные показания.
— Это правда, ваша честь, — выдохнула Ольга.
— Ваша честь, утверждение голословно, свидетель ничем подтвердить этого не может, — вскочила прокурор.
— На обручение Олег Сергеевич подарил мне вот это кольцо с сапфиром! — Ольга подняла руку и показала всем переливающийся синевой сапфир в обрамлении бриллиантов.
— Такое просто так никто не подарит! — раздалась реплика в зале. — Пусть говорит!
— Продолжайте, свидетель.
— Кирилл Петрович Заломов никогда не смог бы совершить поступка, в котором его обвиняют. Жизнь и судьба ребенка для него священны… — Ольга не могла остановиться, она говорила и говорила. Все слушали ее затаив дыхание.
Судья не прерывал, несмотря на яростные протесты прокурора.
— Он настоящий педагог, настоящий учитель, и, что самое важное, он настоящий мужчина. Заломов — мужчина высшей пробы! — завершила свою речь Ольга. — Уверена, что если бы Катя Земцова была тут, с нами, она бы подтвердила каждое мое слово, произнесенное о Заломове. На горе преступнику, который, я уверена, сядет на скамью подсудимых вместо Кирилла Петровича, девушка выжила и в скором времени станет здоровой.
Зал разразился аплодисментами. С мест кричали:
— Кто же, кто же в самом деле был рядом с Катей?
— Шведов Артур Владимирович.
Люди вскочили с мест. Журналисты вопреки запрету на съемку защелкали камерами.
— Ваша честь, можно мне зачитать показания Кати Земцовой?
Судья кивнул.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Олю с Кириллом в загсе расписали без очереди.
— Я знала, что ты не поверишь. Ты ведь не поверил про Олега Сергеевича?
— Нет. — Заломов рассмеялся, и Оля обнаружила, что она впервые слышит его смех. После победы на суде ее любимый пребывал в прекрасном настроении. — Я верю во все хорошее. А если по-честному, знаю тебя и доверяю.
— Мне казалось, что мы долго не сможем теперь пожениться.
— Почему?
