Юлия Климова - По ступенькам декабря
Может, она встретила этого парня не случайно? Раз ему плохо, и ей плохо… И завтра начинается новый год… новая жизнь… Судьба?
– Вы, конечно, правы. – Костик вежливо улыбнулся и тоже посмотрел на собеседницу с интересом. Он приехал к академии без особых надежд – Аля ни за что его не простит, но вот ноги принесли… Вдруг он заметит ее в толпе студентов или посидит немного, пересмотрит события последних дней и придет к какому-то решению. «Сейчас все слишком расплывчато, неясно, а необходима конкретика. Какую работу искать, к чему стремиться?..» Костик пребывал в плачевном состоянии, и никак не мог найти точку опоры. – Я как раз старался проанализировать минусы и плюсы и прийти к какому-то знаменателю. Когда четко определяешь проблему, исправлять положение намного проще.
«А он еще и умный», – подумала Марго и придвинулась к Костику ближе.
– Да, – сказала она. – Я тоже всегда так поступаю. Сначала хорошенько анализирую, а потом делаю выводы. Не терплю спешки и суеты.
Они помолчали немного, глядя на дорожку, а затем одновременно повернули головы друг к другу.
«А он ничего, – подумала Марго. – Подходящий».
«Приятная девушка», – сделал вывод Костик и тоже придвинулся ближе…
* * *– Шар разбился, – объявила с порога Алька, расстегивая «молнию» куртки. – Причем совершенно случайно.
– Ух ты! – выдохнула Даша.
– Жалко как-то…
– Ага, но это же к счастью.
– К счастью, – согласилась Алька. Уж теперь-то она в этом не сомневалась! – И… Андрей будет встречать Новый год с нами.
От этой новости Даша чуть не подпрыгнула до потолка! Не сдерживая улыбку и вселенскую радость, она заметалась по коридору, размахивая кухонным полотенцем.
– Здорово! Отлично! Супер! Я не сомневалась! То есть… А Глеб Сергеевич притащил вчера гору продуктов и велел мне готовить салаты… Я и готовлю! Здорово, да? А Андрею твоему какие салаты нравятся? Оливье нравится?..
Даша тараторила и тараторила, а Алька стояла неподвижно и тепло смотрела на нее. «Андрею твоему» – какие хорошие, замечательные слова. Да, он теперь принадлежит ей, а она ему, и это действительно самое настоящее счастье. Скорей бы он пришел, скорей бы Новый год, скорей бы, скорей бы, скорей бы!
– Дашка, я тебя люблю! – с чувством произнесла Алька. – Если бы ты не написала то письмо… да и вообще! Давай сюда полотенце. Чудо, ты – чудо, понятно? Где продукты? Сейчас мы накроем самый шикарный стол, сделаем сто салатов и всю ночь будем веселиться!
– Ага, – кивнула Даша и чуть сама не разрыдалась от умиления и счастья. У нее есть сестра, и, кажется, получилось ей немного помочь. – Я тебя тоже люблю, – смущенно сказала она, – ты это, пожалуйста, учти.
Глеб Сергеевич появился в шесть и первым делом устроил ревизию на кухне. Салаты и закуски были готовы, и каждое блюдо прошло придирчивую дегустацию («Соли чего пожалели? Добавить!», «Гороха зачем столько? Вынуть!»), а также получило оценку («Четверка – исключительно по блату!», «Пятерка с минусом, полбалла снимаю за цвет!») и было дополнено укропом с петрушкой в качестве украшения. Отыскав одну тонюсенькую косточку в кусочке селедке, Глеб Сергеевич победно продемонстрировал ее Альке и Даше и назидательно произнес: «Моя мама такого безобразия никогда не допускала, вам еще учиться и учиться – двоечницы!». Слопав семь ложек сырного салата, он заметно подобрел и, напевая: «В лесу родилась елочка…», отправился в гостиную раздвигать стол.
– Кажется, ему понравилось, – сказала Даша, вынимая из шкафа стопку тарелок. – Но четверка за фаршированные яйца – несправедливо!
– Это он для профилактики, – усмехнулась Алька, – чтобы мы не расслаблялись.
– Тогда ладно. Но если Глеб Сергеевич за медовик мне меньше пятерки поставит, я с ним серьезно поговорю… – Даша нахмурилась, но тут же, не сдержавшись, хихикнула.
Когда в девять часов раздался звонок в дверь, Алька быстро подлетела к зеркалу, поправила волосы и крикнула: «Я открою!» Волнение переполнило душу, сердце приятно заныло и захотелось срочно, немедленно увидеть Андрея, уткнуться в его грудь, а еще лучше – получить поцелуй. И, конечно, поцеловать самой.
– Это Зубарев, – донесся голос отца, но Алька и так знала, кто это. Чувствовала каждой клеточкой тела.
Распахнув дверь, она сразу поймала горячий взгляд серых глаз. Андрей смотрел на нее с улыбкой, от которой мурашки побежали по телу и перехватило дыхание. Прежние сомнения теперь казались глупыми и ерундовыми. Вот же он – ее мужчина. Самый лучший. Любимый.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – сказала она.
Между ними было так много личного, тайного, обжигающего и замечательного, что сдержать чувства не получилось. Алька устремилась к Андрею, он подхватил ее за талию свободной рукой и стал целовать. Вторая рука, к сожалению, была занята пакетом с шампанским и коньяком, но Даша, промелькнувшая мимо маленькой мышкой, молниеносно избавила его от этой помехи. Андрей провел ладонью по Алькиным волосам, немного отстранил ее, заглянул в глаза и с иронией уточнил:
– То есть ты соскучилась?
– Очень, – ответила она.
Андрей вновь коснулся губами Алькиных губ и прижал ее к себе сильнее.
– Наконец-то ты приех… – Голос Глеба Сергеевича оборвался. Он вышел из гостиной встретить друга, а тут… – Алька! Андрюха!
Слова закончились, потому что правда наконец-то дошла до адресата. Увиденное имело только одно объяснение – невероятное, и от этого почему-то защекотало в носу и запершило в горле. Глеб Сергеевич, поперхнувшись новостью, громко закашлял. Как же он сам не додумался до такой партии? Его дочь и Зубарев. Почему никогда в голову не приходило? Давным-давно нужно было их поженить! «Ай да молодцы! Ничего себе! Совет да любовь!»
– Водички попейте, – подскочила Даша со стаканом, и кашель сразу пропал.
– Ну, вы даете… – протянул Воробьев и выпил воду залпом.
– С наступающим тебя, Глеб, – ответил Андрей, не выпуская из объятий Алю.
– С наступающим тебя, папа, – поддержала она, чувствуя себя бесконечно счастливой.
– С наступающим всех! – выпалила Даша и улыбнулась до ушей. Две ямочки, как им и было положено, украсили щеки.
ЭПИЛОГ
Выдержав всего лишь три дня безделья, Глеб Сергеевич наплевал на праздничные каникулы и вышел на работу. В офисе было пусто: никто не толкался возле двери столовой, не болтал около кофе-машины или кулера, не снимал ксерокопии, не вышагивал по коридору с мобильником или стопкой отчетов. Изредка доносился отдаленный звук телефонной трели, но он оставался без ответа.
Спустя два дня Воробьев из вредности позвонил начальнику отдела кадров и ехидно потребовал «жертву».
