Филип Шелби - Мечтатели
– Нет, он не в Нью-Йорке, – ответил Монк. Когда он рассказал ей остальное, Мишель едва не лишилась чувств.
Мишель быстро шла между тысячами палаток, выросших вокруг Сен-Михиеля. Большинство их них служили солдатам биваками, в других были полевые госпитали, склады и командные посты. Люди, лошади, машины – все пришло в движение, везде слышался шум, лязг – армия готовилась разбить лагерь. В воздухе повисла тонкая пыль, поднятая ногами, копытами, колесами машин. Мишель пробиралась сквозь потоки автомобилей и повозок, не обращая внимания на оклики и задорный свист солдат, и наконец взбежала по шаткой лестнице выделенной для нее квартиры.
Франклин Джефферсон предстал перед ней точно таким, каким она ожидала его увидеть: белокурые волосы откинуты назад, светло-карие глаза, легкая улыбка на губах. Он набрал вес, и Мишель только сейчас увидела, какая у него красивая и атлетическая фигура, подчеркнутая хорошо сидящей военной формой. Она едва не забыла о повязке, туго стягивающей его виски.
– Франклин!
– Хелло, Мишель. – Он отвернулся от разбитого окна и подошел к ней. – Я никогда не оставлял тебя, Мишель. И никогда не оставлю. Пока ты сама не прикажешь мне уйти.
Его слова смутили ее, но кончики его пальцев, прикоснувшись к ее волосам и скользнув по щеке и верхней губе, заставили вздрогнуть.
– Как ты могла поверить, после того что сделала для меня, что я хотя бы секунду не думал о тебе, не мечтал о тебе? – прошептал Франклин.
Мишель задохнулась, чувствуя, как его руки обвивают ее, как он нежно прижимает ее к груди; она ощутила его дыхание на своей шее.
– Я… Я не знала, что с тобой.
– Я написал бы тебе, но врач велел мне подождать. Мишель, я должен был знать, смогу ли я стать совсем здоровым… для тебя.
Она чуть отстранилась и прикоснулась к его виску, ощупывая рубец под повязкой.
– Я в порядке, Мишель, клянусь тебе. Я никогда не переставал любить тебя. С той самой минуты, когда в первый раз тебя увидел.
Мишель потянулась к нему губами, глядя, не отрываясь, в его глаза, и почувствовала, как поток его страсти изливается в нее, словно бурная река. Затем он взял ее на руки и понес к кровати в углу. Мишель почувствовала, как он опускает ее на постель, как стягивает с нее одежду. Со слабым криком она отшатнулась в сторону.
Франклин, прошу тебя, любовь моя… Я хочу, но…
Как ни старалась Мишель изгнать из памяти ужасный образ Сержа Пикара, ей это не удавалось. Пикар словно стоял рядом с ними и с вожделением смотрел на нее.
– Хорошо, – прошептал Франклин, крепко прижимая ее к себе. – Я люблю тебя, Мишель. Дай я обниму тебя, просто подержу в руках…
Она лежала, дрожащая, в его объятиях, а он гладил ее волосы и нежно говорил о том, какие чудесные вещи ждут их впереди. Понемногу Мишель расслабилась и уткнулась ему в плечо заплаканным лицом.
– Мы выжили, Мишель, – шептал Франклин. – Мы потеряли друг друга, а потом нашли снова. Нас ничто и никогда больше не разлучит, обещаю тебе.
Франклин почувствовал трепетание ресниц Мишель у себя на коже; робким поцелуем она тронула его губы. Она верила ему. О Боже, она ему верила!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
17
Роллс-ройс «Серебряный призрак» свернул с авеню Оверлэнд и покатился по мощеным мостовым, опоясывающим Бруклинский армейский терминал. Переехав рельсы, автомобиль застрял в скоплении телег, машин, велосипедов, грузовиков и толпы, парализовавшем движение на пути к пирсам. Плотный водитель нажал на сигнал, звук которого как будто потонул в грохоте, однако люди сторонились, глазея на шикарный лимузин, отливающий серебром. Водитель вел его по лабиринту узких улиц мимо зданий, складов и казарм, где жили моряки. Когда он подъехал к армейскому терминалу, ворота, ведущие к зданию администрации порта, неожиданно растворились, и водитель подкатил к подъезду для гостей.
– Мисс Джефферсон, – обратился к даме начальник порта, церемонно снимая свой котелок и протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться с заднего сиденья.
– Благодарю.
Роза Джефферсон вышла в русских соболях цвета пеканового ореха. Ее замшевые сапоги были коротки, в соответствии с официальной установкой на экономию кожи, и были застегнуты на маленькие пуговки. От свежего декабрьского воздуха ее щеки пылали на тонком бледном лице.
– Эти люди ждут своих? – спросила Роза, глядя на толпу, заполнившую изрытую выбоинами зону ожидания между таможней и службой иммиграции.
– Да, мэм. Мы здесь как в сумасшедшем доме вот уже несколько недель. Но не обращайте на них внимания, мэм. Мой офис в вашем распоряжении. Я уже предупредил людей из таможни, чтобы они отыскали мистера Джефферсона и срочно сопроводили его наверх.
– Вы очень любезны, сэр.
Роза позволила начальнику порта провести ее к лифту, напоминавшему птичью клетку, на котором они поднялись на четвертый этаж. В тот момент, когда они приблизились к офису, Роза тронула руку начальника порта.
– Как вы думаете, можно ли мне посмотреть, что там внизу? Я знаю, что мне не удастся разглядеть своего брата, но если бы вы позволили мне…
Начальник порта нахмурился.
– Если вы уверены, что шум вас не будет беспокоить, мисс Джефферсон.
Он не знал, сказать ли ей про ужасную вонь, пропитавшую буквально весь товарный склад снизу доверху. Подумав, он решил дать ей самой почувствовать это.
Начальник порта провел высокую гостью в дальний конец помещения и отворил окованную железом дверь. Грохот был такой, как если бы тысячи молотов обрушились на огромную наковальню. Сойдя в узкий проход, она увидела, по крайней мере, тысячу человек, набившихся в зону разгрузки, горланивших на дюжине различных языков, пытавшихся найти близкого, вернувшегося с войны.
– Некоторые из них спали здесь, – сказал начальник порта, морща нос.
Запах немытых тел и портящихся от жары продуктов нисколько не беспокоил Розу. Душой она была с теми, чьи крики слышались снизу, ее глаза лихорадочно всматривались в лица, как и глаза тысячи других. Шум голосов волновавшихся матерей и отцов, сестер и любимых стоял в ушах.
За высокой деревянной оградой и цепью полицейских в синей форме располагались таможенные кабины. Перед каждой из них образовались очереди из молодых людей в форме и с мешками из грубой ткани у ног. Роза искала глазами Франклина, но не могла найти его. Затем она стала вглядываться в прокопченные высокие окна, которые целиком опоясывали один из этажей склада, и увидела военные корабли, пришвартованные к пирсам. Один в этот момент разгружался: трап был набит людьми, страстно стремившимися ступить на родную землю. Это был «Игл Стар». Роза потянулась к своей сумочке, и ее пальцы сжали стопку писем, перевязанных ленточкой, пахнувшей жимолостью. В своем последнем письме Франклин сообщил, что «Игл Стар» доставит его и Монка Мак-Куина домой.
