Валерия Иванова - Остаться твоей (СИ)
Сейчас все отошло на второй план. Весь ужас похищения, мое отвращение от чужих прикосновений... Но Антон ведь не чужой, он родной... Вдохнула поглубже его запах и запах его парфюма. Да... это действительно он. Из глаз начали капать редкие слезинки. Сил не было даже на настоящие слезы радости. Мужчина аккуратно обнял меня в ответ. Я улыбнулась, Антон был почти что робким...
А затем, я увидела свои руки... они были все в крови, под ногтями грязь, а на запястьях следы ЕГО прикосновений. Я сразу окаменела от этой картины. Меня начало тошнить. Антон медленно отстранился от меня и заглянул в глаза с немым вопросом. Я села обратно в кровать и отвернулась от него, я не могу смотреть сейчас на него.
- Мо... можно мне принять душ? - пришлось прочистить горло, чтобы хриплым, сорванным голосом задать вопрос. Краем глаза заметила, что в комнате находятся еще трое мужчин, не считая Антона.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием.
- Пошли.
Мужчина встал с кровати и подал мне руку. Я ее проигнорировала, завернув себя в простынь и опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с другими мужчинами, последовала за Антоном.
Ванна была огромной и очень светлой. Оформлена в современном стиле и одна из ее стен была полностью зеркальной.
- Вот тут чистые полотенца, а здесь халат. Можешь не спешить.
Мужчина хотел прикоснуться к моей щеке, но я увернулась от этого прикосновения. Услышала, как за ним закрылась дверь.
Оставшись наедине с собой, я не знала, что делать... Я просто стояла неподвижно посредине ванны. Но потом мне удалось кое-как взять себя в руки. И я начала снимать с себя вещи, простынь и чью-то мужскую футболку. Сделала глубокий вдох и приготовилась ко всему, что я могу увидеть. Резко повернулась к зеркальной стене.
Я, молча, смотрела на свое избитое и измученное тело. По всей площади были синяки и кровоподтеки. ОН везде оставил напоминание о себе. Чтобы я не забыла и постоянно помнила.
Не могла отвести взгляда от своего отражения, все эти «метки» казались мне какой-то картиной... Картиной больного, ненормального человека, а я ему послужила вместо холста. И теперь только нам двоим понятен этот смысл... Но только если «художник» гордится проделанной работой, то мне стыдно...
Почувствовала, как дверь сзади меня отворилась, но я так и продолжала стоять, не шелохнувшись, только подняла взгляд и встретилась с глазами Антона... Он сжал челюсть и повернулся ко мне спиной.
- Я принес тебе мазь. Врач прописал, нужно после ванны обработать все ссадины.
Отрывисто и, как мне показалось зло, произнес он.
- Хорошо. Спасибо...
Он поставил тюбик на стол и вышел.
Я горько улыбнулась своему отражению. Ожидаемая реакция - отвращение. Но почему так больно? Я знала, что так и будет. Я сама себе противна, что говорить о других... Об Антоне...
Встала под обжигающие струи воды и начала остервенело намыливать себя, растирая кожу до красноты. Надеясь, что вся грязь, что сейчас уходит в канализацию, заберет с собой хоть частичку моего горя. Прислонилась ладонями к стене и позволила воде просто литься сверху на меня.
Я начала плакать. Точнее не так... я начала оплакивать себя. Да, мне было себя жаль, но я знала, что прежней мне не стать. Меня против моей воли изменили.
Подумала о своей семье... я не могу допустить, чтобы они что-то узнали... просто не могу. Это убьет их. Надеюсь, Антон им ничего не рассказал. А уж в том, что он знает, что со мной случилось, я не сомневалась.
Быстро вытерлась насухо, надела халат и, смазав ушибы мазью, бегом вбежала в комнату. Все взгляды были направлены на меня. Я покрепче вцепилась в ткань и, посмотрев прямо на Антона, сказала.
- Можно поговорить с тобой? - мой голос дрожал, выдывая мое беспокойство. Плевать.
Он кивнул, и люди покинули комнату. Не дав ему даже открыть рот, быстро проговорила.
- Ты сказал Косте? Ты сказал ему? - я опустила взгляд, боясь встречаться с ним глазами.
Но ответа не последовало и молчание затянулось. Собрав всю волю в кулак, я взглянула на мужчину. Он сидел в кресле и сверлил меня взглядом.
- Нет.
Ответил, когда поймал мой взгляд. Волна облегчения обрушилась на меня.
- Пока не сказал, - добавил он.
И я тут же уставилась на него.
- Что значит пока? - тупо переспросила я.
- То и значит. Я не могу скрывать такое от него, Лучик... Он должен знать...
Я резко оборвала его.
- Не должен. Это не твой секрет, Франц! И не тебе решать, кому говорить, а кому нет.
Он снова стиснул челюсть. Но промолчал.
- Пожалуйста, Антон... я просто... я не смогу сказать им это. Это убьет их... убьет его, понимаешь? Умоляю тебя не говори.
Меня начала бить дрожь и на глаза снова навернулись предательские слезы. Антон резко встал с кресла и подошел ко мне. Он легонько, одним пальцем поднял мой подбородок и посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но кивнул, соглашаясь.
- Хорошо, Лучик. Я сохраню твой секрет.
- Спасибо, - тихо сказала я.
Его близость напрягала меня. Очень... я начала нервничать. Высвободилась от его руки и отошла подальше.
- Откуда у тебя мазь? - спросила я, когда резкий запах ударил в нос.
- От врача.
Я продолжала смотреть на него. А он, молча, взял стакан с водой и какие-то таблетки, все это протянул мне. Я без вопросов выпила лекарство.
- Когда я нашел тебя... - мужчина на секунду зажмурился, - То сразу понял, что тебе нужна медицинская помощь.
Я поморщилась, представляя себе, какую картину он увидел.
- Я не хочу знать, - сказала я бесцветным голосом, - спасибо за спасение, Антон.
Сразу навалилась какая-то апатия. Хотелось свернуться комочком под одеялом и спать... Я и не заметила, как Морфей забрал меня в свои владения.
АНТОН
Сидел на постели рядом с малышкой и медленно гладил ее по волосам, скоро приедет ее брат и она вернется домой.
Сейчас я уже смог взять себя в руки, дабы не напугать ее. Но, когда приехавший врач, осмотрел девочку и подтвердил мои опасения... В тот момент я не мог мыслить здраво. Сознание наполнила лишь бешеная, ослепляющая ярость.
Словно со стороны слушал доктора, который говорил мне о противозачаточных таблетках, что он дал Наде... об образце спермы... Сука! За что? За что ей это?
Сейчас во сне она была похожа на ангела. На раненного ангела. Странно, но где-то в груди поднималось собственническое чувство, не до конца понятное мне. Я не стал забивать этим голову, просто радуясь тому, что малышка в безопасности.
В коридоре раздался шум, и я поднялся с постели, направляясь к двери. Я уже понял, что произошло.
