Татьяна Тронина - Свет в окошке
– Ничего не было! – быстро произнес Борис. – Что ты?.. Ничего не было, Наташка!
Он менялся буквально на глазах – звериная его сущность исчезала, таяла, втягивалась внутрь, пропадала… Даша схватила простыню, закрылась ею. «Вот и все. Все кончено. Все разрушено. Как глупо…» Она словно чувствовала Натальину боль. Пятнадцать лет счастливого неведения, а потом – раз, прямо носом ткнули, заставили смотреть, как твой муж обнимает твою сестру…
– Это все она… – сказал Борис, кивнув на Дашу.
– Неправда… – яростно возразила Даша.
– Даша! Даша, как ты могла… – Наталью вдруг начало трясти.
– Я ни словом, ни жестом, ни взглядом…
– Ага! Сучка не захочет, кобель не вскочит… – оскалился Борис. Теперь ему надо было оправдаться – любым путем.
– Даша… как ты могла! – шепотом твердила Наталья. Борис бросился к ней, хотел обнять, но она с такой яростью оттолкнула его, что муж едва устоял на ногах.
– Ничего же не было!
– Если бы я зашла не сейчас, а минутой позже – было бы все…
– Натаха, не говори ерунды! Если бы да кабы…
– И что теперь? – пробормотала Наталья, схватившись за голову. – Трое детей… И ты, Боренька, думаешь, что я все прощу?
– А зачем ты ее позвала? Сунула ее мне прямо под нос! А она со своими развратными нарядами, духами, помадами, лифчиками и прочей дрянью… Начала перед моими глазами мелькать, с утра до ночи, с утра до ночи…
– Это моя сестра! Ты… ты, Боренька, хочешь сказать, что это я во всем виновата?.. Что я тебя спровоцировала, позвав к нам в дом сестру?!
– Да! Это ты во всем виновата! – заорал Борис. – Ты!!!
– Значит, вся любовь, вся нежность… все эти годы… трое детей… Ничего не стоят, ничего не значат?! Появилась в доме другая женщина, и – нет ничего?.. Ничего, что могло бы сдержать тебя?
– Наташа, я мужчина…
– Ты человек в первую очередь! А не зверь, у которого одна задача – покрыть самку! – прошептала Наталья, с отвращением глядя на мужа.
– А человек – это не зверь, не животное? – усмехнулся Борис. – Он что, по каким-то другим законам живет? Мы, люди, может, потому и выжили, что нами правит самый мощный инстинкт на земле…
Наталья повернулась к Даше:
– Помнишь, ты говорила… а я на тебя еще обиделась… что Борис не мог не изменять мне? Просто скрывал все хорошо? Я, кажется, тебе верю, Дашенька…
– Ты? Веришь этой шлюхе? – взвился Борис.
– Да! Верю! А если ты не изменял мне ни разу, то поклянись жизнью детей… Поклянись – и мы обо всем забудем! – страстно обратилась к нему Наталья.
– Я не буду клясться жизнью детей, я лучше своей поклянусь… Или жизнью своей мамы…
– Нет! Это не считается! Только жизнью детей!
– Да не буду я…
– Тогда – все. Развод, – сглотнув, тихо произнесла Наталья.
– Ты с ума сошла… – побледнел Борис. – Я же люблю тебя, Натаха… Я люблю детей…
– А я хочу жить с человеком, а не с животным!
– Пожалуйста, не надо… – вмешалась Даша. – Я сейчас уеду… за мной должны приехать… Не ссорьтесь!
– Даша, мы уедем вместе… – Наталья, похоже, уже не владела собой. – Сейчас разбужу детей, и мы все уедем. А ты живи тут как хочешь… – бросила она в сторону мужа.
– Куда? – Борис перехватил жену у двери. – Спятила? Детей еще в это втравливать… Они и так психованные! Ты их совсем довести до ручки хочешь?!
– А почему они психованные? Из-за тебя!
– Нет, из-за тебя! Ты же орешь на них!
– Я словно рыба об лед бьюсь с утра до вечера…
Наталья была уже в совершенно невменяемом состоянии и визжала в полный голос, буквально захлебываясь.
– Я вас никуда не пущу… – ее муж, похоже, тоже потерял контроль над собой.
– Мы все равно уедем!!!
– Дура!!! – Борис затрясся с ног до головы. – Какая же ты дура!.. – и, размахнувшись, вдруг ударил Наталью по лицу.
Удар был столь силен, что голова у Натальи дернулась, и Наталья отлетела метра на три, в противоположный угол комнаты, стукнулась виском и одновременно – плечом о стену, застонала…
Даша словно в замедленной съемке наблюдала за всем этим.
– Наташка! – закричала она и бросилась к сестре, обняла ее, захлебываясь в слезах. – Миленькая моя… Больно? Где больно?.. – Она принялась лихорадочно целовать сестру.
– Не смей прикасаться к ней, шлюха… – Борис отшвырнул Дашу в сторону. – Наташа… Прости.
Наталья то ли застонала, то ли завыла, закусив губу, – непонятно было, какая боль терзала ее сильнее – физическая или душевная… Борис встал перед ней на колени.
– Я просто хотел привести тебя в чувство… чтобы ты опомнилась… А она – шлюха. У нее любовников – море! Совсем мальчики… А с одним, носатым, они на старой лодочной станции чуть не каждый день встречаются…
– Что? – вздрогнула Даша. – Откуда ты знаешь? Ты что, следил за мной?
– Видишь, видишь? Она сама созналась! – с ликующим торжеством завопил Борис. – Это он избил меня, я просто говорить не хотел…
– Он? – прошептала Наталья. – Кто – он?
– Дашкин хахаль…
– Он не хахаль… У меня с ним вообще ничего не было… – забормотала Даша, давясь слезами. – Он – убийца… За ним Руслан охотится, следователь… Вы всего не знаете… Герман убил жену, а потом и меня хотел убить…
– Что?.. Ты слышишь, что она говорит? – дернулся Борис. – Она с убийцами якшается… К нам в дом убийцу практически привела… Он меня чуть не убил… трое детей в доме…
Пожалуй, если что и могло отвлечь Наталью, так это непосредственная угроза детям. Борис очень хорошо изучил свою жену.
– Убийца? Ты встречаешься с убийцей? – быстро спросила она Дашу. – Это правда? Это твой хахаль избил Бориса?
– Да.
– Ты приехала сюда, не поставив нас в известность…
– Я хотела спрятаться от Германа! Я же говорю, он сначала хотел убить меня…
– Ты привела к нашему дому убийцу?!.
Даша закрыла лицо ладонями.
– Она шлюха. И с тем, и с другим, и с третьим… меня тоже провоцировала… – быстро-быстро, на подъеме заговорил Борис, пользуясь случаем. – Но ничего не было… Ты вовремя пришла. Спасибо. Ты спасла меня, спасла нашу семью, Наташенька… Я виноват. Но не так виноват, как если бы… А детьми не хочу клясться, потому что это – святое. Мало ли что в жизни случится! И что, каждый раз детьми клясться… Мне дети дороже всего, я из-за Светкиного кашля вон места себе не нахожу… они нервные… а ты их еще больше травмировать хочешь… не говори им ничего, не уезжай! – Борис ползал перед женой на коленях. – Я тебя ударил, да… Но я тебя никогда не бил, вспомни! Это что значит? Что сейчас я был не в себе, просто обезумел… Ты сказала, что уедешь, и я буквально с ума стал сходить… Прости, прости, прости…
