Любовь и Хоккей (ЛП) - Джей Монти

— Мы собираемся сделать это вместе, хорошо? - Я произношу каждое слово медленно и уверенно, глядя в ее темно-карие глаза.

Мне все равно, сколько времени это займет и что мне придется сделать, однажды она сама в это поверит. Каждый день я буду напоминать ей, что она достойна любви. Что она способна кого-то любить. Потому что она этого заслуживает.

— Хорошо, маленький лев. Бей или умри.

— Бей или умри.

Все, через что ее родители заставили ее пройти, смешанное с расстройством, заставило ее погрузиться в ядовитый торнадо чувств, которые она не могла контролировать. Врач сказал нам, что в большинстве случаев, подобных ситуации Аурелии, диагноз ставился только после того, как у кого-то случался психический срыв или, к сожалению, он пытался покончить с собой. Поэтому он дал ей номер телефона групповой терапии для людей с такими расстройствами, как у нее.

Мне еще предстояло убедить ее посетить групповое собрание. Она сказала, что не хочет сидеть в кругу и говорить о своих чувствах, как в детском саду. Поэтому мы просто работали над тем, чтобы найти ей психотерапевта, и я думаю, что мы нашли подходящую пару.

Постепенно мы нашли привычный распорядок дня. Ничто и никогда не вернется к тому, что было, потому что теперь все было по-другому. Но мы все находили опору и пытались пройти через это вместе. Я думаю, что моему отцу было труднее всего. Риггс несколько раз говорила ему, что не хочет, чтобы он относился к ней иначе, чем раньше, но ему было тяжело.

Каждый раз, когда он видел ее, он обнимал ее и спрашивал, как у нее дела, по меньшей мере пятьдесят раз. Но она понимала, что это был его способ справиться со всем. Я думаю, втайне она была благодарна ему за такую заботу. Это компенсировало тот факт, что ее родители до сих пор даже не удосужились спросить, все ли с ней в порядке.

Они даже не признали тот факт, что чуть не потеряли свою дочь. Честно говоря, я не думаю, что их это волновало в любом случае. Потеря Риггс никак бы на них не повлияла. Не так, как это повлияло бы на меня и моего отца. Мы были ее семьей.

— Сегодня все было хорошо? Ты пробовала это лекарство от тошноты сегодня утром?

Они прописали ей стабилизатор настроения от ее расстройства, но когда она принимала его по утрам, ее тошнило, поэтому они попробовали несколько разных лекарств от тошноты. Хотя она не говорила мне, я думаю, что она ненавидела принимать лекарство, упомянула, что это заставляло ее чувствовать себя роботом.

Я видела, что некоторые люди испытывали то же самое чувство. Они скучали по мании, кайфу, чувству эйфории. Но я думаю, что Риггс принимала хорошее вместе с плохим. Если бы это означало, что она могла избежать депрессии, она бы согласилась на все.

— Сегодня все было хорошо. Таблетки от тошноты подействовали отлично. Хотя на вкус они как болотная жижа. Эти штуки размером с гребаные лошадиные яички! - Я слышу, как она все чаще ходит вокруг да около. — Сегодня мне не хотелось убивать своего босса, но я мысленно пнула его, когда он отвернулся. Я расцениваю это как хороший день. - Я закатываю глаза. Риггс любила свою работу, но ее босс был гребаным идиотом.

— Сколько текстовых сообщений вы получили от долларового магазина Джона Ф. Кеннеди? - Я слышу, как она бросает на пол что-то, очень похожее на стук каблуков, и я слегка смеюсь.

— Сегодня только несколько.

— Нет, он чертовски сумасшедший. Вот кто он такой. Кто говорит то дерьмо, которое он тебе наговорил, а потом ожидает, что ты смиришься с этим?

Я помню обрывки драки между Бишопом и Престоном. Большую часть того дня мой разум работал на автопилоте, но я помню, как он сказал, что Риггс сделала это для привлечения внимания.

Никогда в жизни мне так сильно не хотелось ударить кого-нибудь головой. Каким же гребаным мудаком ты должен быть?

По понятным причинам я сказала ему, что с меня хватит. Это прошло не очень хорошо. Очевидно, «никто не расстается с Престоном Хантингтоном» - Его слова, не мои. Я думала, что мне придется получить судебный запрет, потому что он появлялся в квартире от одного до многих раз.

Он перестал появляться, когда мой отец открыл дверь и пригрозил убить его. Теперь он просто постоянно пишет мне о том, как ему жаль и что он скучает по мне. Я закончила с ним разговаривать, так что он может продолжать писать мне столько, сколько захочет, но я не буду отвечать.

Он, конечно, обвинил меня в том, что я бросила его ради Бишопа. Количество раз, когда он говорил мне, насколько неуместно для меня быть обнаженной перед другим мужчиной, было не сосчитать. У меня было много голосовых сообщений о том, какой "плохой женщиной" это сделало меня, как он узнал, что я ему изменяю, список можно продолжать и продолжать.

Как я могла объяснить ему, что единственным человеком, который мог вытащить меня из темноты, в которой я тонула, был Бишоп? Как я могла сказать ему, что все еще люблю кого-то, кто так плохо ко мне относился?

Впервые в моей жизни единственным человеком, который не был причастен к моему стрессу или боли, был Бишоп.

Бишоп Маверик был самым беспроблемным человеком в моей жизни на данный момент. Он позвонил мне через несколько дней после выписки Риггс и рассказал все, что мне нужно было услышать, прежде чем я смогла даже объясниться.

Он сказал, что знает, что мне нужно время, что мне нужна минута тишины, чтобы собраться с мыслями. Он не торопил меня, он ждал. Всякий раз, когда я была не готова, он был готов ждать.

Что в этом самое страшное? Думаю, я ему поверила.

Когда Би пришел в ту больницу, я почувствовала его.

Он был моим солнцем, и я чувствовала его тепло с того момента, как он вошел в комнату. Вот каково это - любить Бишопа Маверика. Это было похоже на наблюдение за закатом в конце долгого дня. Вы прошли много миль в поисках идеального вида, а потом нашли его. Вот на что была похожа любовь к нему.

Никогда в жизни я не нуждалась в ком-то так сильно, как тогда, в той больничной палате. Я просто хотела Би.

Любовь к Бишопу никогда не была проблемой. Доверить ему свою любовь было.

— Означает ли это, что ты снова в команде Бишопа? - Я, конечно, шучу.

— Я в команде, которая не является куском дерьма, и на данный момент Бишоп - меньшее из двух зол.

Я усмехаюсь:

— Ты королева драмы. Хочешь сегодня китайской еды? Я заберу ее по дороге домой.

Я открываю дверцу машины, проскальзываю внутрь и бросаю сумку на пассажирское сиденье. Я только что закончила тренировку, и мои ноги превратились в желе. Сегодня мне не хотелось ничего готовить.

— Я уже заказала тайскую еду, так что поторопись и тащи свою задницу домой. Я выбираю фильм сегодня вечером, устала от того, что ты заставляешь меня смотреть гребаные романтические комедии.

Я смеюсь. 

— Пошла ты. Лучше молчи, иначе сегодня будет „У холмов есть глаза”. Я не буду смотреть на кровавое дерьмо, пока ем свою еду.

— Ты такая слабачка. Будь в безопасности, скоро увидимся.

Она вешает трубку, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, типичная Аурелия.

Глубоко вздыхаю, откидывая голову на подголовник. Моменты, которые я запечатлела для себя в машине, были моими любимыми.

Дождь барабанил по моему лобовому стеклу, а звуки машин вдалеке заполняли пустоту на моем пассажирском сиденье. В течение последнего месяца я сходила с ума. Мой разум постоянно истощается. Я просыпаюсь в пять утра, чтобы привести себя в порядок. Я прихожу домой, готовлю завтрак и заставляю Риггс принять лекарство. Я звоню своему отцу, чтобы он знал, что с нами обоими все в порядке, а затем возвращаюсь в центр на вторую тренировку. Все время на взводе. Я знаю, Аурелия сказала мне, что это больше не повторится, но каждую секунду, когда я не смотрю на нее, я волнуюсь. Я всегда волнуюсь.

Каждый день для нее - это битва. Каждый день, когда она просыпается, ей приходится сталкиваться лицом к лицу с миром. Не пройдет и дня, чтобы она не чувствовала себя жертвой депрессии. У нее биполярное расстройство, и ей приходится мириться с этим каждый день. Всегда будут плохие дни, всегда. И я буду там.