Принуждение (ЛП) - Райт Кэндис

— Это был я, Айви, клянусь.

— И я должна поверить человеку, который только что сделал это со мной? Я должна поверить человеку, который с таким же успехом мог приставить нож к моей груди. Я была только с одним мужчиной, Атлас. С тобой. Я сделала тебе этот подарок, а ты просто изгадил все, намекая, что можешь так опрометчиво его выбросить. Если твой главный план состоял в том, чтобы заставить меня бояться преследователя за этими стенами, то ты облажался, потому что единственный мужчина, которого я боюсь прямо сейчас, — это тот, кто стоит передо мной.

ГЛАВА 33

Я смотрю на дождь, который хлещет по окну. Шторм, безжалостный в своей атаке, бушует уже несколько дней. Но это не имеет ничего общего с смятением, бушующим внутри меня.

Словно почувствовав, куда ушли мои мысли, руки Атласа сжимаются вокруг меня, лишая меня свободы даже во сне.

С того дня между нами все изменилось. Мы все еще занимаемся сексом, потому что мое предательское тело каждый раз капитулирует перед его прикосновениями. Но теперь между нами существует отчужденность, часть моего сердца и разума, которую я оберегаю от него. И Атлас, блядь, ненавидит это. Это привносит отчаяние в наши занятия любовью, мольбу с обеих сторон: его о прощении, меня о свободе. Но ни один из нас не желает уступать другому.

Его некогда мирный дом превратился в поле битвы, перемирие объявляется только в темные ночные часы, когда мы можем притворяться под покровом теней, что все в порядке. Что мы просто муж и жена, а не пленница и тюремщик.

Это напоминает мне ту сказку, в которой молодую девушку похищает и держит в плену зверь. В конце концов она влюбляется в него, и ее любовь смягчает его черты, делая его менее звериным и более человечным..

Разница в нашей истории в том, что я добровольно вошла в свою тюрьму, уже влюбленная в этого человека. Но вместо того, чтобы быть его спасительницей, я стала его падением, наша извращенная любовь исказилась и истрепалась, превратив его в монстра.

Он не позволит мне уйти, а я не могу остаться.

Дело не в том, что я чувствую к нему, а в том, что я чувствую к себе. Я не хочу быть той женщиной, которая теряет себя из-за мужчины. Той, кто медленно задыхается от их удушающих действий, которые они наряжают под видом защиты, когда на самом деле все сводится к контролю.

Может, я молода и наивна, но я не глупа. Я знаю, что если Атлас добьется своего, он сломает меня, просто чтобы превратить в женщину, которой он хочет, чтобы я была.

Можешь называть меня сумасшедшей, но я на это не согласна.

— Я могу слышать твои мысли.

— Я сомневаюсь в этом. Если бы ты знал, о чем я думаю, ты бы спал с одним открытым глазом и ножом под подушкой.

Он хихикает, скользя рукой вверх, чтобы обхватить мою грудь и пощипать сосок, который твердеет в ответ на его прикосновение.

— Всегда такая дерзкая, — стонет он, прежде чем прикусить мое ухо. Убрав руку с моей груди, он поднимает мою ногу и перекидывает ее через свою, открывая меня для себя. Когда я нахожусь там, где он хочет меня видеть, он хватает свой член и выравнивает его прямо перед тем, как войти в меня.

— Блядь. Всегда так туго. Мне всегда кажется, что ты душишь мой член, — ворчит он, его рука снова на моей груди, его губы на моей шее, когда я растворяюсь в нем. Я узнала, что сопротивление — это не вариант, потому что никто не применяет сексуальные пытки так, как Атлас. Может, он и не причиняет мне физической боли, но часами превращает меня в жалкое, дрожащее месиво, не позволяя мне кончить. Он держит меня на краю пропасти, заставляя меня бросить свою гордость за край, где она разбивается вдребезги среди моих просьб.

— Хотела бы я душить что-нибудь другое, — рычу я, даже когда снова толкаюсь в него, встречая его толчок за толчком.

Он хихикает, его дыхание скользит по моей коже, оставляя за собой мурашки.

Его движения ускоряются, хватка на мне усиливается, и, хотя мне не хочется этого признавать, мне нравится, когда он держит меня вот так. Я чувствую себя в безопасности, а это самая большая чушь на свете.

— Такая влажная для меня, сладкая Айви. Тебе нравится мой член внутри тебя, не так ли?

Я не отвечаю, что заставляет его толкаться сильнее.

— Ответь мне, Айви, или я не позволю тебе кончить.

— Аааа! — вскрикиваю я после особенно жестокого толчка. — Да, мне нравится, когда твой член внутри меня. А теперь заткнись и трахни уже.

— Как пожелаешь.

Он переворачивает меня на четвереньки, хватает за задницу и толкается в меня.

Его пальцы впиваются в мою кожу, оставляя синяки именно так, как ему нравится, когда он трахает меня сильнее и глубже, чем раньше.

Есть некоторая боль. Она есть всегда. Он большой и не боится использовать оружие, данное ему Богом, но острая боль усиливает сладость удовольствия, разливающегося по моему телу.

Наклоняясь надо мной, он просовывает руку мне между ног и играет с моим клитором, пока я не понимаю, что больше не могу сдерживаться.

— Ты хочешь кончить, Айви?

— Да, боже, да.

— Скажи мне, что любишь меня.

Я игнорирую его, но знаю, что это бесполезно. Это его новая любимая игра, обнажающая меня эмоционально и оставляющая мой мозг таким же незащищенным, как и мою киску.

— Пошел ты.

— О, милая, ты знаешь, что я могу заниматься этим весь день, — насмехается он, и так и будет. Это то, что он делает. Он собирает меня воедино только для того, чтобы снова сломать.

— Атлас!

— Скажи, что любишь меня, — он акцентирует каждое слово карающим толчком бедер, заставляя меня всхлипывать в ответ, который ему нужно услышать.

— Я люблю тебя, — шепчу я.

— Да, ты любишь! — толчок. — Кончай! — приказывает он. — Кончи на мой член.

Его слова действуют как спусковой крючок, и я кончаю со скоростью пули, теряя способность делать что-либо, кроме как кричать, когда он извергается внутри меня.

— Хорошая девочка, — хвалит он, когда я спускаюсь со своего пика, и краткий миг блаженства сменяется гневом.

— Я ненавижу тебя.

— Нет, ты не ненавидишь. Может, ты и хочешь, но не можешь, потому что я в твоих гребаных венах точно так же, как ты в моих.

Я не отвечаю, опасаясь, что он прав. Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше начинаю сомневаться, кто настоящий монстр. Мужчина, который совершает грехи, или женщина, стоящая за ним, которая их оправдывает.

— Давай, пора принять душ и одеться. Я сказал Майлзу, что ты заболела, но ему нужно поговорить с тобой, поэтому он придет сегодня. Он скоро будет здесь, и я бы предпочел, чтобы на тебе было что-то большее, чем просто моя сперма, когда он приедет.

На секунду в моей груди расцветает надежда, но я должно быть выдаю себя, потому что его непринужденное выражение лица становится резким.

— Я не хочу бороться с тобой каждую секунду, Айви, но это не значит, что я не буду. Ты будешь вести себя прилично, когда он придет, потому что, если ты этого не сделаешь, та тепленькая работенка, на которую я перевел Марвина, внезапно исчезнет. Не то чтобы это имело такое большое значение, когда его тормозные тросы будут перерезаны.

— Ты не убийца, — я качаю головой, но его губы подергиваются, прежде чем они образуют сардоническую усмешку.

— Монстр, помнишь?

— Это из-за тебя он ушел? — я должна была догадаться. Его слова наполняют меня безнадежностью, потому что я знаю, что он не шутит.

Все те комментарии, которые он делал, пока мы были вместе, заставляют меня сомневаться в себе и в том, что я действительно знаю об этом человеке.

— Ах, теперь ты понимаешь, — он улыбается, убирая волосы с моего лица.

Я киваю, потому что теперь действительно понимаю. Он все время пытался мне сказать, я просто отказывалась видеть.

Он готов убивать, обманывать, лгать и красть, чтобы получить то, что он хочет.

Нет буквально ничего, чего бы Атлас не сделал, чтобы удержать меня здесь.