Мажор по соседству. Сердце на куски (СИ) - Коэн Даша

— Привет.

Тут же зажала уши ладошками и потрясла головой. Это галлюцинации. Это все неправда.

Нет! Нет! Нет!

Этого не может быть, черт возьми!

— Ляля…

И на столик рядом со мной лег огромный букет с белоснежными лилиями, а его даритель отодвинул стул и сел напротив.

Его голос в очередной раз подорвал во мне последние защитные барьеры, и они пали, разбиваясь на маленькие куски. Я должна их собрать! Обязана!

Влепила себе ещё одну мысленную пощечину и с вызовом подняла глаза на Егора.

Захлебнулась отчаянием.

Ну почему я до сих пор его так сильно люблю? Где ваше хваленое «время лечит?» Где, я спрашиваю?!

— У меня встреча с Аксиньей. Ты не она, — уверенно произношу и сама удивляюсь, что до сих пор жива.

— Твоя подруга не придет.

— М-м… и почему же?

— Потому что я здесь, чтобы просить тебя вернуться ко мне, Ляля.

Ну… зачем так? Зачем? Я ведь живая… разве люди могут быть настолько бессердечными и жестокими?

— Вернуться? — хриплю и закатываю глаза к потолку. И молюсь богу, чтобы не разреветься у него на глазах.

— Да. Ко мне. Насовсем, Ляль. До самого конца.

Что он такое говорит? Что? Я так ненавижу его! И люблю!

— Не наигрался значит? — с горечью спрашиваю.

— Прости меня за те слова, Ляля. Они были сказаны на эмоциях. И ни капельки не соответствуют действительности. Я идиот, что сказал их.

Ну нет, больше я на его сказки не куплюсь. Ни за что!

— В клуб на «мальчишник» ты тоже на эмоциях ходил?

— И за это тоже прости. Я дебил. Я не хотел, чтобы ты попала в эту тусовку. Там нет ничего хорошего, только мажоры, жадные до наслаждений.

Ну да, действительно. Все же очень просто! Буквально на поверхности лежит.

— Такие же, как и ты…

— Я был им, да. Не скрываю. А потом влюбился в тебя и все. Потеряли пацана.

Как же это жестоко! Слышать то, что хочешь и знать, что это сладкая ложь.

— Не надо так шутить, Егор.

— Это не шутки.

— Нет!

— Да! Я люблю тебя!

— Боже…

За что он так со мной?

А Егор подсел молниеносно ко мне и стиснул в своих медвежьих объятиях. А я тут же услышала, как громко тарахтит его сердце.

— Люблю, Ляль. Не гони меня больше.

— Ты со всем тогда согласился…

— Я болван!

— Даже не возразил мне.

— Идиот!

— И папе даже не представил.

— Чертов косипор. Прости меня.

— У меня сейчас сердце разорвется, Егор!

— Ляля, тебя надо срочно спасать. Силой живительного поцелуя.

Нашелся, великий маг и кудесник!

— Да иди ты, дурак…

Но договорить я не успела. Его рот набросился на меня, а губы и язык ударной волной смели все мои печали.

— Молодые люди, влюбляемся не в общественном месте, пожалуйста! — с укором сделал нам замечание управляющий кофейней.

— Простите! Мы больше так не будем! — а затем Егор пробурчал, — Ну что за люди? Лечиться не дают…

— Егор, — попыталась оттолкнуть парня от себя, но ничего не вышло. Он только сильнее прижал меня к себе и виноватым шепотом начал каяться, рассказывая мне почему поступил так некрасиво. Все по полочкам разложил, и я чувствовала, что он не врет мне сейчас. И в глазах его светится надежда, что я смогу понять его. И простить…

А я смогу?

— Погоди-ка, так ты знал, что наши родители…?

— Знал. А еще я знаю, что скоро мы будем гулять у них на свадьбе. На выходных ездили с отцом кольцо твоей маме выбирать.

— Какое кольцо?

— Помолвочное…

— Боже!

— Да все будет нормально, Ляля. Папа у меня крутой и твоя мама точно скажет ему да.

— Ох…

— И я тоже крутой. Поэтому ты должна срочно ко мне переехать. Я без тебя жить не могу. Без шуток!

— Да?

Мне хочется ему верить! Но я не должна!

— Да. Вот ключи от моей квартиры, — и вложил мне в ладонь увесистую связку. — Я должен был сделать это уже давно.

— Ты с ума сошел?

Назовите меня дурой, но я почти готова сдаться и сказать ему «да». И сердечко мое стучит так, что впору чечетку танцевать. От счастья!

— Давно, Ляль. Тебя встретил и сошел. Но я ни о чем не жалею. И этот болезненный опыт буду ценить, обещаю. Потому что я очень тебя люблю. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Прощай уже меня скорее!

— Я подумаю…

— Ладно. Думай сколько хочешь, но скажи, шансы у меня хоть есть?

— Ну такие…семь-восемь…

— Десять!

— Ладно, десять.

— Любишь меня хоть чуть-чуть, Ляль? Или я все испортил?

— Испортил, тут не поспоришь, но…любила…

— Жесть, какой же я мудак!

— До сих пор люблю…

Секунда промелькнула между нами и разбилась яркими радужными осколками. Глаза в глаза и мне снова хочется плакать.

Но теперь уже от счастья.

— Извините! — выкрикнул управляющему Егор и снова впился в меня страстным, полным огня поцелуем.

А я?

А я только сильнее прижалась к своему Мажору Тараканьевичу и позволила себе снова стать счастливой.

Конец