Дженнифер Пробст - Брачная ошибка
Она всегда воображала, как сестры будут хихикать рядом, как она пойдет к алтарю с человеком, который ее любит. А теперь, задержавшись в дверном проеме, наконец поняла, что чувствовала ее невестка, когда боролась со своими паническими атаками. В животе урчало, кожа покрылась испариной и чесалась.
Зазвучали дурацкие звуки органа, и Карина шагнула вперед в туфлях от Чикотти, на четырехдюймовых каблуках, украшенных настоящими алмазами, – они словно подбивали ее убежать. Черт возьми, она станет сбежавшей невестой. Поймает грузовик и отправится автостопом на поиски приключений. Сменит имя, уйдет в глухое подполье и…
Она вдруг наткнулась глазами на взгляд Макса.
Все в нем излучало властность. Пронзительные глаза цвета океанской волны смотрели на нее, придавая сил, и Карина сделала прерывистый вдох. Еще один. Мама твердо взяла ее под руку, подняла свою трость, и они начали длинный путь по проходу к алтарю.
Макс не отрывал взгляда, и Карина шла, подчиняясь его воле, пока не встала рядом с ним у алтаря. Он был само совершенство, идеал мужчины. В жестком черном смокинге с красной отделкой, с розой в петлице – воплощение изящества и элегантности.
Он произнес слова клятвы, и голос у него ни разу не дрогнул. Серьезность момента никак не сочеталась с импульсивностью ее решения. Все казалось Карине каким-то ненастоящим, пока она не произнесла те же слова. Язык онемел и не мог выговорить ответ. Неужели она и правда это сделает? Выйдет замуж за человека, который ее не любит? Эти вопросы бешено крутились у нее в голове. В часовне воцарилась напряженная тишина. Мать, склонив голову, ждала. Кровь шумела у Карины в ушах, ноги подкашивались.
Она почувствовала, как его пальцы легонько постучали ее по спине. Он медленно кивнул. Ждал, что она произнесет это слово. Требовал решиться.
– Да.
Он надел ей на палец кольцо с бриллиантом в три карата.
Теперь она его.
Губы у него были теплые, но поцелуй целомудренный. Формальное окончание церемонии, которая изменила их навсегда.
Сойер предоставил им отдельный зал в ресторане. Популярная группа играла лучшие старые итальянские песни, они пили вино, ели пасту и разные закуски. Пирог в честь свадьбы лично приготовил сам шеф-повар «Венецианского отеля».
Следующие несколько часов прошли так, будто все это происходило не с ней. Карина улыбалась, когда нужно. Звонила матери Макса и своим родным, чтобы сообщить новость. Заставила сестер визжать от радости и нарисовала картину тайных ухаживаний. При этом ей казалось, что она вот-вот задохнется. Макс все это время не касался ее. И почти не смотрел на нее во время обязательного танца. Она жадно пила шампанское, стараясь забыться, пока они наконец не оказались в их номере.
Огромная кровать, словно в насмешку. Их любовные ласки все еще витали в воздухе, а может, это просто ее воображение. Макс стоял перед ней, в своем безупречном смокинге, сама красота и изящество, такой близкий и одновременно далекий, как звезда из другой галактики. Ее тело плавилось и таяло под его взглядом, который вдруг опалил ее жаром.
– Вот и наша первая брачная ночь.
Карина представила, как он снимает с нее свадебное платье и трусики. Раздвигает ей бедра. Опускает голову, посасывает, лижет, пока наконец не войдет в нее глубоко и не заставит ее забыть обо всем на свете, кроме того, что она чувствует сейчас.
Карина взяла бутылку шампанского из ведерка со льдом и бокал. Скинула туфли.
– За нас, Макси! – насмешливо улыбнулась она. – Спокойной ночи.
Вне себя от злости, она подняла бокал и медленно вышла вместе с шампанским. Закрыла дверь и заперла на ключ. Бросилась на стену в своем свадебном платье.
И заплакала.
Глава 12
Через две недели Макс понял, что его жизнь изменилась. Он любил простоту и порядок. Его спальня отражала его подход к жизни – сплошь мебель вишневого дерева и спартанская обстановка. Теперь же темные тона взорвались яркими искрами: мандаринового цвета коврик на полу из твердой древесины, цветасто-розовый шарф на крючке за дверью, целая россыпь ароматно пахнущих стеклянных пузырьков и куча туфель, сваленных в углу.
В его собственной ванной теперь пахло огурцом, дыней и свежим мылом. Бритва исчезла из шкафчика, ее заменили флаконы с лосьонами и кремами. Спускаясь по винтовой лестнице в гостиную, он заметил на диване несколько журналов о знаменитостях, а рядом множество любовных романов с эротическими картинками на обложках. Макс взял один – хотел поставить в шкаф, но потом решил заглянуть. Прочитал отрывок и сам не знал, почему у него вдруг загорелись щеки. Он поспешно поставил книгу на полку и ушел в кухню.
Пусто, не считая россыпи хлебных крошек на белом гранитном столе, как будто мышка оставила. Он прошел по следу вдоль коридора. Карина заявила, что на застекленной террасе теперь будет ее мастерская, и сидела там, кажется, целыми днями. Макс постучал в дверь и открыл.
Она стояла в полосе света в центре комнаты и неотрывно смотрела на чистый холст. Он почти не пользовался этой комнатой, разве что в качестве кладовки, но она развила здесь бурную деятельность. Коробки исчезли, жалюзи сняты, обои сорваны. Теперь в приюте художника дышала новая жизнь: солнце сквозь эркеры заливало яркие персиковые стены, бесконечные ряды полок были заставлены всякими художественными принадлежностями. Макс включил музыкальный центр, и понеслись на полной громкости эротические песни Бейонсе.
Пальцы Карины сжимали кисть, обмакнутую в темно-зеленую краску, и на ее рабочей блузе уже пестрели пятна краски и угольные полосы. На стенах повсюду висели всевозможные наброски и эскизы – она пробовала свои силы в пейзаже, который бросила когда-то на полпути. Волосы у нее были кое-как заколоты на затылке. Она сосредоточенно покусывала губы, видя, что чего-то еще не хватает. Выходило не то, что она хотела изобразить, и Макс залюбовался этой женщиной, которую раньше никогда не видел. Рокки лежал у окна в полосе света и храпел. Лучший друг человека быстро переметнулся на темную сторону. Карина, с ее умением разговаривать с животными, совершенно околдовала пса, и он ходил за ней по пятам из комнаты в комнату, не оставляя сомнений в том, кто у него теперь на первом месте.
За две недели Карина перевернула вверх тормашками всю жизнь Макса. Она оказалась немного неряхой. Не закрывала колпачком зубную пасту, скидывала туфли у двери, а бросая мусор, кажется, все время промахивалась мимо корзины.
Он обнаружил, что она разделяет его страсть к детективам, а иногда не прочь посмотреть и какое-нибудь туповатое реалити-шоу о катастрофах. Иногда они сидели вместе, и Рокки рядом, пили вино и смотрели телевизор в блаженной тишине. Ресторанные блюда, с которыми он любил экспериментировать, наконец тоже стали постоянной составляющей этих посиделок, и Макс заметил, что для нее готовить гораздо приятнее.
