Мария Бомон - Шоко Лад и Я
Но это чертовски маленькое утешение, поскольку сейчас я проживаю, определенно и бесспорно, самый ужасный кошмар в своей жизни. Во всяком случае, пока. Надо же, я ведь сама нашла этого шантажиста… Или, скорее, его для меня обнаружила Лиза. В проклятом «желтом справочнике».
Спасибо тебе миллион раз, сестренка.
Как мне хотелось убить ее!
Потому что чем больше я размышляю (а последние двадцать минут я занимаюсь только этим), тем все отчетливее осознаю: мои неприятности — ее рук дело. Все без исключения. Именно она открыла свой болтливый рот там, на лестнице. И еще она виновна в том, что мою книгу вообще опубликовали. Именно она настояла, чтобы я пошла к Джейку, одетая настолько откровенно. Из-за нее я чуть не закончила вечер в постели с польской проституткой (которая оказалась очень милой, но это, впрочем, абсолютно не относится к делу). Истина заключается в следующем: Лиза только и делает, что втягивает меня в кошмарные и неловкие ситуации. Когда мне было четырнадцать и Майкл Бэрримор показался на Брент-Кросс, кто толкнул меня прямо в кадр? Конечно же, Лиза. Я спела всего лишь один куплет «Ветра под моими крыльями», к тому же передачу так и не пустили в эфир, но память о произошедшем до сих пор вгоняет меня в холодный пот.
Но разве справедливо просто убить Лизу? Нет, лучше привязать ее к стулу и помучить, подвергнув пыткам кухонными приборами. Не менее нескольких недель… И лишь потом убить ее.
— Эми, ты еще здесь?
Я обернулась и увидела, как из открывшейся двери лифта вышла Джулия в сопровождении девушек из офиса. Она выглядела… потрясающе. Больше похожая на новую миссис Дэвид Бекхэм, чем на невесту какого-то игрока второго состава, о котором никто никогда не слышал.
— Я думала, ты уже ушла, — сказала она, подойдя ко мне.
— Нет. — Я внезапно поняла, в чем мое спасение. — Мне было неудобно так поступать, ведь я тогда не застегнула бы на твоем платье молнию.
Я ринулась в самую гущу смеющихся девушек, а затем просочилась вместе с компанией на улицу. Джулия взяла меня под руку. Она явно была довольна. Сделав несколько шагов, я бросила взгляд через плечо.
Черт возьми!
Меня все-таки выследили: Колин Маунт отставал всего на десять ярдов. Он слегка помахал рукой, и я ускорила шаг, чуть не сбив Джулию с ног.
— К чему такая спешка? — взвизгнула она. — У нас вся ночь впереди.
Мое обычное поведение на вечеринках — найти уголок и попытаться слиться со стеной. У меня в шкафу висит множество платьев, схожих по цвету с окружающей обстановкой и купленных специально для этой цели. Но сегодня они мне не понадобятся. Сегодня я, как светская львица, порхаю от гостя к гостю и веду непринужденную беседу. Я уже обсудила с главой отдела продаж сокращение доходов от рекламы в связи с ростом конкурентности. Затем побеседовала о часовых поясах во Флориде с лысым парнем, даже не узнав его имени. А в довершение ко всему выслушала около полусотни идиотских высказываний от прыщавого шестнадцатилетнего подростка, который заправляет картриджи в офисные ксероксы. И общалась с футболистами. Алан, жених Джулии, рассказал мне, что делает крайний защитник: оказывается, это не имеет ничего общего с санитарной защитой. А громадный и весьма милый парень по имени Сол (как кто-то сказал, играющий за Англию) объяснил, что означает четыре-четыре-два. Он собирался также показать, что такое офсайд, но я заявила: «Эй, я же не одна из тех глупышек, что не имеют ни малейшего представления об офсайде и просят показать им все наглядно на примере солонки и перечницы».
Сил совсем не осталось.
Я не бросила все по одной-единственной причине: пока я веду светскую беседу, проклятый шантажист оставит меня в покое. Он сидел на табуретке у бара и весь вечер не сводил с меня глаз.
— Эй, а ведь я не видел, как снимки проявляют вручную, уже лет сто, — сказал Вик из отдела производства, мой собеседник на настоящий момент.
— Правда? — отозвалась я, изо всех сил пытаясь изобразить заинтересованный вид.
— Это так. Этот процесс приказал долго жить, когда печать стала цифровой. Все в наши дни измеряется в проклятых пикселях. Просто с ума сойти.
— Да уж, — отозвалась я, ломая голову над незнакомыми словами и надеясь, что дальнейших вопросов не последует.
— Знаешь, милая, сделай одолжение, пригляди за моим пивом, мне надо выйти. Скоро разорвусь на части.
Он протянул мне бутылку и отошел, а я осталась стоять в полной панике. Говорить больше не с кем. Колин Маунт понял, что ему наконец представилась замечательная возможность, и начал слезать с табуретки. Я бросала лихорадочные взгляды, пытаясь найти кого-нибудь (хоть кого-нибудь), с кем можно поболтать. Сол, казалось, был без дела, но все мои вопросы на футбольную тему иссякли. Как мне теперь признаться, что я не имею ни малейшего представления об офсайде? Бросив взгляд на шестнадцатилетнего прыщавого подростка, я решила постараться в пятый раз вежливо улыбнуться его шутке. Я быстрым шагом направилась к нему через толпу гостей, но дойти мне не удалось, поскольку дорогу мне преградила Диди. Я и не знала, что она придет, но, видимо, Диди находилась здесь уже довольно давно. Она явно перебрала алкоголя и даже спустя несколько минут по-прежнему держалась за меня, чтобы сохранить равновесие.
— Эми, отвратительная вечеринка, — пробормотала Диди заплетающимся языком. Кажется, она уже забыла о своем намерении уволить меня.
— Да? — спросила я, бросив взгляд через плечо и убедившись, что мерзавец по-прежнему сидит на безопасном от меня расстоянии.
— Здесь полно футболистов, — простонала она.
— Ну, вообще-то парень Джулии занимается именно футболом.
Теперь ее взгляд остановился на Джулии, всем телом прижимающейся к Алану и языком исследующей те тайные уголки, куда никогда не заглядывал ни один дантист. Счастливая стерва! Никаких забот. Никаких неприятностей. Никаких стрессов. Только общение с громадным, атлетично сложенным болваном, который не может дождаться, когда наконец расстегнет ее лифчик от «Ла Перла» за двести пятьдесят фунтов.
— Господи, чтобы оторвать их друг от друга, потребуется пожарный шланг, — осуждающе сказала Диди.
Завидует, как и я. Ее тон почему-то задел меня.
— Запомни мои слова, — продолжила Диди, — это не продлится долго. Шесть месяцев максимум.
— По крайней мере у нее есть хоть что-то, а нам с тобой даже похвастать нечем.
— Ну, я предпочитаю не прыгать в постель к каждому встречному мужчине, — оскорбилась она.
— Может быть, если бы ты время от времени этим занималась, то избавилась бы от огромного слоя жира. Он уже нарос у тебя на плечах, пока ты торчала дома без дела, — рявкнула я. Боже, неужели я действительно это сказала? Должно быть, тоже выпила лишнего.
