Людмила Бояджиева - Бегущая в зеркалах
Йохим принял предложение и, собравшись с силами, отважился позвонить Ванде. Оказалось, что она заключила контракт с престижной фармацевтической фабрикой в Калифорнии и вернется в Грац не ранее, чем через год. Он облегченно вздохнул, не слишком огорчившись этому. Теперь ничто не мешало ему углубиться в работу, интригующую тем непреодолимым препятствием, которое встало перед лицевой хирургией еще перед Второй мировой войной.
Йохим сразу же ощутил этот предел, сводящий, по существу, все «чудеса» Леже к уровню очень высокого хирургического ремесла. Как-то раз, еще в начале своего пребывания в санатории Йохим прочел Нелли целую лекцию.
— Понимаешь, дорогая ты моя фантазерка, никаких сатанинских секретов здесь нет. Секретничают лишь те, кто хочет замолчать перед пронырливой общественностью интерес к собственной внешности или озабоченность старением, ну и, конечно, люди, начинающие в силу тех или иных причин, новую биографию. Но Леже этим не занимается, — поспешил добавить Йохим, поскольку скрывал перед Нелли истинную причину своего пребывания в клинике и историю Натана. — Сама же пластическая хирургия, как заманчиво не звучит это определение, на сегодняшний день может не так уж много. Не многим большем того, что умела уже пять тысячелетий назад. И чтобы овладеть ее секретами вовсе не надо продавать душу дьяволу. Хотя, наверное, многие бы и согласились. Но, видишь ли, судя по всему, за последние тысячелетия никому так и не удалось заключить эту сделку: все топчутся и толкаются практически на том же месте.
Пластику носа делали уже в Древнем Египте, на что имеются указания в папирусе Эберса, написанного около 3000 лет до нашей эры. А в Древней Индии за 1000 лет до наше эры, как упоминает Суструта в своей книге познания жизни «Аюрведа», проводились операции на лице, причем, для пластики носа использовалась кожа со лба и щек и даже делались попытки сформировать носовые отверстия.
Дело в том, что развитие ринопластики, то есть пластики носа, у древних народов было вызвано вполне бытовым явлением — носов лишались очень многие и в качестве общественного наказания и в результате личной мести. В Индии даже существовали специальные палачи-носорубы, а также исполнявшие их обязанности жрецы низшей касты. Одни рубили, а другие тут же пытались как-то помочь увечным. Тогда и был отработан популярный по сей день прием использование лоскута кожи со лба «на ножке» — то есть поэтапное приживление трансплантата к новому участку, не пересекая поначалу его связи со старым. Лоскуты выкраивались по заранее изготовленной «выкройке» и обычно хорошо приживались к свежим краям «сруба», не отличаясь по цвету. «Индийский способ» получил большое распространение, дойдя до середины XX столетия, естественно, в несколько модифицированном виде. Дело в том, что однослойные кожаные лоскуты быстро сморщиваются и нос приобретает весьма непривлекательный вид. Уже древнеиндийские экспериментаторы пробовали практиковать свободную пересадку тканей, то есть без соединительной «ножки». Причем, перед тем, как взять лоскут для носа с ягодицы, поколачивали кожу деревяшкой, чтобы увеличить ее жизнеспособность. Но это были лишь отдельные, малоудачные попытки.
Заметив, что Нелли уселась в позе внимательной ученицы, Йохим приосанился, изображая «доктора Динстлера» и голосом одного из Грацевских профессоров, рассказывающих о размножении вирусов с интригующими интонациями светской хроники, продолжал:
— В таком состоянии лицевая хирургия находилась вплоть до пятнадцатого века, когда сицилийский военный хирург Бранка стал восстанавливать носы, пользуясь свободной пересадкой кожи лба и щек, а его сын, Антоний, начал производить пластику носа, и губ, и ушей, беря кожу с плеча.
Это было время закрытого сектантства и приемы многих ремесел, хранящиеся в тайне, передавались только по наследству. Но в 1597 году в Венеции вышла в свет богато иллюстрированная книга профессора Тальякоцци с подробным изложением и описанием всех этапов операции носа и губ с помощью кожи плеча. Таким образом, лицевая хирургия стала открытой наукой, но несмотря на это, вплоть до начала XIX столетия, занимала весьма скромное место в медицине. И даже расцвет этой области хирургии в начале XX века был связан все с теми же двумя методами ринопластики — по «инидйскому» и «итальянскому» образцу.
И вот тут-то лицевой пластике «повезло» — с полей брани Первой мировой войны потянулся нескончаемый поток людей с самыми разнообразными увечьями.
Представляешь этих изуродованных инвалидов, на которых применялась неведомое ранее оружие? Теперь приходилось оперировать редко встречавшиеся в мирной жизни травмы — огромные повреждения челюстей, неба, дефекты губ, век, глаз, устранять аномалии не только мягких, но и твердых тканей. Где-то в середине тридцатых годов в качестве трансплантата твердых тканей стали применять трупный хрящ, затем кость, потом пластмассу… И, собственно… Йохим пожал плечами. — Все!..
— Что значит «все»? — возмутилась Нелли. — Всем известно, что голливудские звездочки далеко не всем обязаны природе.
— Ах, это же совсем другое дело! Что-то можно подправить, «дотянуть» до совершенства. Но переделать — невозможно! Увы, пока, — констатировал явно озабоченный этим обстоятельством Йохим.
— Вот тебе, дорогой, как раз этим и стоит заняться. А что? Сделаешь из меня Одри Хенберн! — Нелли вздернула пальцем кончик носа и вытаращила глаза.
Но «профессор Динстлер» остался серьезен — уж очень прихватила его «за живое» пластическая хирургия.
Изучив литературу, излагавшую историю и современное состояние этой отрасли медицины. Йохим испытал некое чувство интригующей неудовлетворенности — казалось поиск коллег Леже уже вплотную подошел к той двери, за которой откроется принципиально новые возможности.
— Э нет! В том то и дело, молодой человек, что у этой двери топчутся уже не одно столетие настоящие мастера, — охладил Леже новаторский пыл Йохима. — Мы люди, а не Боги. И не стоит притязать на сотворение мира. Совершенствование частностей, отработка деталей, методики, сами по себе очень важны в этом кропотливейшем деле. Взгляните на плоды моих усилий. взять хотя бы знакомую вам мадам Элизабет — вчера я случайно столкнулся с ней в парке — и не узнал! Так по-новому, молодо и привлекательно выглядело это лицо, которое я по крохе «вылепил» сам».
— Увы, профессор, не вылепили, а лишь только починили, — вздохнул Йохим.
Покорный внешним обстоятельством, кротко подчиняющийся чужой воле, он вступил на заколдованную территорию, с удивлением обнаружив, как тяготит, как раздражает его здесь привычное смирение…
